– Вы же знаете, что доверять неизвестным людям опасно, Алма. Кто бы он ни был, он как-то смог оказаться посредине прерии, так что пусть сумеет вернуться туда, откуда появился.
Они еще не успели дойти до фургона, когда Робби потянул Джульетту за рукав.
– Он идет за нами, мисс Джей. А лошадь у него еле на ногах держится.
Тревога за лошадь – Джульетта убеждала себя в том, что дело было только в лошади, – заставила ее неохотно оглянуться назад.
Незнакомец (а она решила, что не станет называть его рыцарем) издали встретился с ней взглядом. Он шел, гордо выпрямившись, но его длинные ноги сильно сокращали шаги, примеряясь к скорости измученного животного. Казалось, для себя он сочувствия не просит. Джульетта почувствовала себя виноватой.
Ее мысли отказывались ей повиноваться и снова и снова возвращались к тому, как он ударял себя в грудь и гордо объявлял, что он – рыцарь. На одну секунду она вдруг позволила себе безумную фантазию: прерии исчезли, и она оказалась на поле для рыцарских турниров. Представила себе, что слышит, как звуки труб возвещают появление незнакомца на горячем, норовистом боевом скакуне: он держит в руке щит, высоко поднимает меч… На голове у него похожий на ведро шлем, и невидимые толпы людей приветствуют его одобрительными возгласами и забрасывают свежесорванными розами. А он принимает все похвалы – сильный, властный, уверенный в себе… Такую уверенность могут дать только многократные победы.
Рыцарь. Никем иным он быть не может.
Но тут воображаемая картина исчезла, призрачные крики сменились свистом вездесущего ветра прерий. Джульетта стиснула зубы. Ее фантазия скоро разыграется сильнее, чем у Алмы.
– По-моему, нехорошо просто его тут бросить, мисс Джей, – прошептал Робби.
– Вы ведь спасли ему жизнь, – поддержала его Алма. – И это вроде как налагает на вас ответственность за него, правда же?
– Я хотела осмотреть его рану, а он отшатнулся, словно я пыталась его убить.
Джульетта с изумлением поняла, что все еще досадует на то, какое странное выражение лица было при этом у незнакомца и как он незаметно наспех начертал рукой в воздухе знак креста, словно хотел защититься от нее.
– Просто он ранен и сбит с толку, – сказала Алма, похлопывая Джульетту по руке, словно обиженного ребенка. – И потом, только у вас есть где поселить его, пока он не придет в себя. А поскольку этот месяц я жиру у родителей Робби, я буду близко и смогу время от времени заходить и… и помогать вам общаться с ним.
Высказывая это предложение, Алма густо покраснела. Джульетта прекрасно поняла, в чем причина: Алма глубоко заинтересовалась закованным в металл и обожающим свою лошадь актером, которому понравилось называться рыцарем.
Ах, если бы Джульетта могла заявить, что ее постоялый двор переполнен! Но сейчас у нее жил только престарелый капитан Чейни, ее единственный постоянный гость. Две ее лучшие комнаты оставались свободными, и об этом знал весь город. Традиционное приграничное гостеприимство плюс то, что она уже вмешалась в дела незнакомца, требовали теперь предложить стол и кров человеку, который скорее всего не сможет за них заплатить, и стойло его кляче, которая тем не менее сейчас наряжена богаче, чем когда-либо одевалась Джульетта.
Джульетта снова оглянулась. Испачканная ржавчиной туника незнакомца хлопала по ветру, напомнив ей, как он пытался помешать им налить воду в ведро. Не в ведро – в шлем. Если верить Алме, то это часть театрального реквизита.
– Может, он хотел здесь поселиться, и ранили его по дороге к Броду Уолберна? – строила догадки Алма. – Вы ведь всегда так рады приветствовать новых поселенцев, мисс Джей! Господи, да, может, мы уговорим его устроить представление! Может, наши горожане получат в нем роли. Все наверняка будут очень рады развлечению.
Джульетта чувствовала, что все ее возражения улетучиваются.
Если есть шанс, что этот незнакомец захочет здесь поселиться, то незачем отталкивать мужчину, сильного физически, пусть даже он не вполне силен умом. Особенно если он сможет устроить какое-нибудь развлечение: кому как не ей знать, насколько важно горожанам хоть как-то скрасить свою однообразную жизнь в конце лета. Кроме того, к нему наверняка вернется память. Если же все это тщательно продуманная маскировка… ну, долго ее дурачить никому не удастся, даже актеру.
– На два дня.
– На месяц, – парировала Алма.
– На неделю, – уступила Джульетта. – И при условии, что на бесцеремонные вопросы миссис Эббот отвечать будете вы сами.
– У вас доброе сердце, – с искренней улыбкой сказала Алма. Повернувшись к самозваному «актеру», она энергично замахала ему, приглашая идти следом.
– Ничего подобного, – резковато ответила Джульетта, стараясь скрыть изумление, которое вызвали слова Алмы. Ведь по-другому она просто не могла поступить! Она оглянулась на незнакомца и почувствовала совершенно неуместное желание улыбнуться, с которым, правда, быстро справилась. – Я просто стараюсь поступать так, как лучше для нашего города, то есть как всегда.
С каждым шагом, сделанным вслед за фургоном, к Джеффри возвращались силы. С каждым вздохом его разлетевшиеся мысли приходили в порядок. Ему хотелось бы сбросить доспехи, но хотя Арион, похоже, тоже восстанавливал силы, не стоило обременять измученного коня весом кольчуги. Кроме того, Джеффри ведь так и не знал, к какому именно замку приближается фургон этой самой Мизджей. И какие силы его встретят там, когда они приедут. Возможно, очень скоро он будет рад тому, что остался в тяжелых доспехах.
Неожиданно появившийся рыцарь далеко не всегда встречал теплый прием. Однако человек, которому принадлежали эти ровные, поросшие травами земли, похоже, мало заботился об охране своих владений. Нигде не видно было сторожевых башен, ему навстречу не выехали рыцари, чтобы узнать о цели его приезда. Здешние крестьяне строили свои лачуги так далеко друг от друга и в таких не приспособленных к обороне местах, что никакой лорд не смог бы спасти их всех в случае неожиданного нападения.
Джеффри хоть и не имел надежды унаследовать земли своего отца, все равно сумел бы гораздо лучше позаботиться о своих крестьянах. Сейчас в нем снова поднялась давно загнанная в глубь души тоска по собственной земле. Он отогнал ее прочь – так же как недавно отбросил глупую фантазию, будто он каким-то образом приземлился в аду, а Мизджей – это ведьма. На самом деле она, конечно же, просто довольно пригожая поселянка с на редкость немелодичным именем.
Через некоторое время Мизджей остановила свой перегруженный фургон и высадила пару ребятишек рядом с избенкой, сложенной из странного материала, на вид напоминающего огромные кирпичи из торфа, и крытую соломой. Хотя земля должна была бы изнемогать от преджатвенного изобилия, позади избенки оказалось всего несколько возделанных акров, окруженных волнующейся на ветру травой. Поле мотыжил всего один крестьянин.
