— Добрый вечер, милорд, — приветствовал дворецкий, заметив полупустую бутылку коньяка в руке маркиза. — Вы бутылкой стучали в дверь?
Матиас пожал плечами.
— Она достаточно крепкая для такой задачи. Он дома?
— Кто?
— Блекберн, — засмеялся он, вытирая песок с глаз. — Человек, который уверяет, что он мой отец.
Макки застыл, заметив, как маркиз подбирает слова.
— Вы имеете в виду своего отца.
— Я хотел поговорить с человеком, который всю жизнь меня обманывал! — крикнул он, получая удовольствие от того, его голос эхом разносится по коридору. — И матушку тоже не забудем.
— Шанс!
Матиас резко обернулся, но мир наклонился и завертелся, словно юла. Он прищурился и оказался лицом к лицу со своей матерью. Наверное, она была в оранжерее. Но радость на ее лице сменилась тревогой, когда она заметила бутылку в его руках и, мягко говоря, нетрезвое состояние своего сына.
— Что-то случилось? Где Темпест?
— Она бросила меня, — ответил Матиас, боль внутри становилась все нестерпимее. — Они просят аннулировать брак, поэтому вы обязаны сказать правду.
— Шанс. — По лестнице спускался герцог Блекберн. — Я рад, что ты вернулся. Я думал над своими словами… А где твоя жена? Я должен перед ней извиниться.
— Что-то произошло, Тристан, — пробормотала его мама. — Шанс, отдай-ка Макки коньяк…
— Черт побери, ты прав: ты должен перед ней извиниться! — крикнул он родителям, размахивая бутылкой. — Я привел домой ангела, а вы приняли ее так, словно перед вами дешевая шлюха, больная сифилисом.
— Ты пьян, — герцог поджал губы, борясь с улыбкой.
— Тристан, ты не хочешь мне помочь, — пожаловалась матушка и решила сама забрать бутылку. — Иди сюда, отдай это мне. Я скажу Макки…
Матиас прищурился, глядя на мать.
— Поэтому ты ее презираешь?
— Кого? — Они обменялись с герцогом и Макки недоуменными взглядами. — Вероятно, нужно позвать слуг, чтобы отнесли его наверх и уложили в постель. Пусть проспится.
— Почему вы не сказали мне, что Норгрейв — мой отец? — выпалил он.
Тут одновременно произошло две вещи: во-первых, герцогиня Блекберн лишилась чувств прямо у его ног, а во-вторых, отец ударил кулаком Матиаса с такой силой, что тот позже клялся, что расслышал, как треснули зубы. Он упал на колени, а потом ткнулся лицом прямо в мраморный пол.
Открыв глаза, он обнаружил себя лежащим на оттоманке в спальне своей матушки. Кто-то был заботливо приложил к его больной челюсти салфетку со льдом. Матиас сел и выругался.
— Вот и хорошо, что ты очнулся, — сурово сказал Блекберн, ничуть не раскаиваясь, что ударил сына в лицо. — Твоя мать испугалась, что ты мог сломать скулу, когда упал на мрамор.
Матиас коснулся лица.
— А на что ты надеялся?
— Что ты испустишь последний вздох, пока я буду отхаживать твою маму. Тогда мне не пришлось бы душить тебя за то, что ты ее расстроил, — проворчал он.
— Очнулся? — спросила мать, входя в гостиную. Она присела рядом с ним на кровать, осмотрела его челюсть и синяк на щеке. — Больно?
— Не так сильно, как я того заслуживаю. — Удар герцога и сон отрезвили Матиаса. — Долго я спал?
— Всего час, — ответил его отец, расхаживая по комнате. — И теперь, когда ты вернулся в мир живых, я хочу знать, каким образом ты пришел к глупейшему выводу, что маркиз Норгрейв твой отец?
Блекберн был в такой ярости, что Матиас не спешил объяснять, что к такой глупой выходке его привели несколько часов размышлений, настоянных на коньяке.
— Я послал Норгрейву записку. Вы так злились из-за моего брака с Темпест, что я подумал, что смогу получить ответы о вашей вражде от ее отца.
— И все ответы, которые ты получил, оказались лживыми! — закричал отец на Матиаса, — Что он сделал? Ударил тебя по голове бутылкой и украл твою жену?
— Темпест сама от меня ушла.
— Матиас, что произошло? — всплеснула руками его мать. — Неужели Темпест ушла из-за того, что ей наговорили в этом доме?
— Нет, я заверил ее, что, как только все успокоятся, вы с отцом, в конце концов, примете ее как мою жену.
Его мать поморщилась — видимо, устыдилась собственного поведения.
— И что сказал Норгрейв, когда ты спросил его о нашей ссоре? — допытывался отец.
Матиас смотрел на маму, молча молясь о том, чтобы она посмотрела на него.
— Он сказал, что у вас с Норгрейвом была любовная связь, и ты знала, что носишь его ребенка, когда выходила замуж за моего отца.
Блекберн выругался.
— Следовало давным-давно вызвать его на дуэль.
— Сперва я был уверен, что он лжет. — Матиас пожал мамину руку. — Он пришел ко мне с единственной целью: убедить Темпест уйти с ним. Я был готов, что он будет угрожать, но история, которую он мне рассказал…. Мягко скажем, что она лишила меня дара речи. Вы с отцом отказывались говорить о том, что произошло двадцать четыре года назад, и его версия события не была лишена смысла. Я не знал, кому верить, поэтому я собирался прийти к вам и потребовать объяснений.
— Черт побери, почему же ты не пришел?! — сердито посмотрел на него отец.
— Все происходило настолько стремительно, что у меня закружилась голова. А потом я понял, что Темпест подслушала наш разговор с ее отцом. Каждый из нас болезненно воспринял новость о том, что мы можем быть единокровными братом и сестрой. Норгрейв воспользовался нашими сомнениями и стал требовать аннулировать брак. Он боялся, что его дочь уже может носить моего ребенка, поэтому он настоял на том, чтобы она безотлагательно вышла замуж за лорда Уаррилоу, чтобы скрыть правду.
— А кто такой лорд Уаррилоу? — поинтересовалась мама.
— Норгрейв сам выбрал его для своей дочери. — Блекберн с Матиасом фыркнули. У них было одинаковое выражение лиц — только Имоджин могла это оценить. — Признаюсь: я растерялся, испугался, что разрушил жизнь Темпест, женившись на ней. Я поклялся все уладить, даже если это бы означало, что нужно будет аннулировать наш брак.
— Ты — благородный человек. Однако отец твой прав, — сказала мама, губы ее дрожали, она старалась не расплакаться. — Норгрейв обманул тебя. Он тебе не отец. Темпест тебе не сестра.
— Неужели я давал повод усомниться, что я твой отец? — заорал герцог на сына. Матиас поморщился. Его сомнения ранили отцовские чувства.
— Нет, сэр. — Матиас покачал головой. — Но Норгрейв был искренним, когда он упомянул матушку — это и убедило меня, что он говорит правду. Он говорил о любви и утрате. О предательстве, о том, как отец ранил его во время драки.
Герцогиня резко подняла голову. Посмотрела сыну в глаза.
