Кэтрин танцевала с дядей. Джаспер поймал ее взгляд и улыбнулся жене. Потом изогнул одну бровь и подмигнул.
«Продолжение следует», – пообещал он сегодня днем. Уже скоро.
Бал в Седерхерсте напомнил Кэтрин ассамблеи в Трокбридже, на которых она бывала в юности. Тогда тоже съезжалась вся округа, причем не только дворяне. Подобные мероприятия, по ее мнению, были гораздо интереснее великосветских балов в Лондоне.
Даже мистер Рейберн пришел.
И леди Форестер тоже, хотя она подчеркнуто игнорировала Джаспера и Кэтрин.
Следующим танцем был тоже контрданс. Стивен уже пригласил Шарлотту. Дядя Стенли – Мег. Кэтрин смотрела на Джаспера, который шел через зал, то и дело обмениваясь репликами с гостями. Выражение его лица свидетельствовало о том, что у него великолепное настроение.
«Я люблю тебя», – сказал он сегодня днем, будто и не замечая, как замерли все, кто находился на восточной лужайке.
«Я люблю тебя».
Он произносил эти слова и раньше. Но никогда не говорил их в такой обстановке. Тогда она ни на мгновение не усомнилась в его искренности. И не сомневается в этом сейчас, хотя с той минуты они ни разу не оставались наедине.
«Я люблю тебя».
Джаспер остановился перед ней и улыбнулся.
– Надеюсь, ты не будешь заставлять меня опять танцевать? – спросил он. – Дай передохнуть. Не помню уже, когда в последний раз танцевал на балу больше одного раза.
Кэтрин засмеялась.
– Я повальсирую с тобой позже, – продолжал Джаспер. – Я просто настаиваю на этом. Привилегия мужа. Получится целых два танца за вечер. Мировой рекорд.
– Ладно, иди, – сказала Кэтрин. – Иди и разыгрывай из себя хозяина за карточным столом.
– Я стремился отнюдь не к этому, – возразил Джаспер. – Я хочу прогуляться. Но только если ты пойдешь со мной.
Нельзя. Они хозяева бала, а бал начался только полчаса назад. Но все идет гладко. Их постоянное присутствие не требуется. А у него такой взгляд…
– Ладно, – согласилась Кэтрин. – Если это сделает тебя счастливым…
– Это и тебя сделает счастливой, – заявил он многозначительно и на мгновение прикрыл глаза. – Обещаю.
Они вышли на балкон.
– А месть была не слишком удачной, правда? – сказал Джаспер, кладя руку Кэтрин себе на локоть. – Совершенно не адекватной.
– Она была блестящей. Просто великолепной, – заверила она. – Изумительной. Без всякой жестокости. Его выставили дураком, но он сам этому способствовал. Он мог бы сражаться и проиграть с достоинством. Но ты знал, что он этого не сделает, и все отлично разыграл.
– Естественно, – согласился Джаспер, направляясь к лестнице, которая вела на лужайку. – Все это ударило бы по мне, если бы он сбил меня. А это вполне могло случиться.
– Ни за что, проживи ты хоть миллион лет, – уверенно возразила Кэтрин.
– А может, миллиард? – Джаспер посмотрел на нее, изогнув правую бровь. – Кэтрин, ты так слабо веришь в меня?
– Кроме того, – продолжала она, – если бы он сбил тебя, ты бы превратил все в шутку. И поздравил бы его.
– И чувствовал бы себя полнейшим идиотом, – добавил Джаспер.
– Да, и это тоже. – Кэтрин засмеялась. – Ты слышал, как я сказала «спасибо»? Я ведь поблагодарила. От души. Спасибо, что так ловко отомстил за меня.
Позади них играла музыка – в их бальном зале, где продолжался летний бал и где веселились гости. Этот бал будет первым из многих, но Кэтрин знала, что именно этот станет для нее особенным.
– Довольна? – спросил Джаспер, когда они завернули за угол и вышли на верхнюю террасу.
– Довольна, – ответила Кэтрин.
В саду прогуливались люди. И Джаспер повел Кэтрин через террасу к восточной лужайке, где днем проходили соревнования по бегу. Сейчас там никого не было.
Они шли в полной тишине.
Рука об руку.
Когда они оказались в зарослях, Джаспер сошел с тропы и развернул Кэтрин так, чтобы она уперлась спиной в могучий ствол. Склонившись к ней, он оперся рукой о дерево возле ее головы. В свете луны, проникавшей сквозь листву, Кэтрин отчетливо видела его лицо.
– Дежа-вю, – тихо произнес он. И она вспомнила Воксхолл.
– Я люблю тебя, – прошептала она.
– Продолжение следует, – сказал Джаспер. – И продолжим мы прямо сейчас, любовь моя, – без зрителей.
Им нужно реабилитировать тот вечер в Воксхолле – создать новые воспоминания, которые уничтожат прежние.
Джаспер поцеловал Кэтрин. Водя языком по ее влажным пухлым губам, он наслаждался их вкусом.
– Мы сделаем все так же, как должны были сделать в ту ночь? – спросил он.
– В ту ночь мы вообще ничего не должны были делать, – заявила Кэтрин.
– Совершенно верно. – Джаспер улыбнулся ей – он отлично видел ее лицо. – Тогда мы сделаем все так, как должны сделать сегодня ночью, верно?
– Верно, – согласилась Кэтрин.
А ведь он никогда не овладевал женщиной стоя, вдруг сообразил Джаспер, задирая Кэтрин юбку и расстегивая ее панталоны. Что довольно странно, если вспомнить все случаи…
Однако Джаспер не хотел вспоминать те случаи, которые были без Кэтрин.
Это оказалось непросто. Он вплотную приблизился к ней, приподнял ее, перехватил под коленки и вошел в нее.
Непросто, но очень возбуждающе, черт побери!
Кэтрин мышцами сжала его плоть.
Черт побери!
Кэтрин обхватила его за плечи и откинулась назад. Ее глаза были закрыты.
Джаспер врывался в нее быстро и стремительно, позабыв о нежности. Наконец, через довольно короткое время, оба пронзительно вскрикнули и в изнеможении припали друг к другу.
Джаспер нашел губы Кэтрин и поцеловал ее.
– Кэтрин, – слегка задыхаясь, произнес он.
Она заглянула ему в глаза и улыбнулась, потом подняла руку и откинула непокорную прядь с его лба.
– Я люблю тебя, – сказал он.
– Да, – вздохнула она, – любишь.
Оба тихо засмеялись.
– Любишь, – повторила Кэтрин, сильнее прижимаясь к нему. – Ах, Джаспер, я знаю, что любишь! И я люблю тебя. Наверное, я всегда тебя любила, хотя, если бы ты не любил меня, я не призналась бы в этом даже через миллиард лет.
– Всегда? – переспросил Джаспер, поднимая голову и глядя на нее.
– Я влюбилась в тебя в Воксхолле, – сказала Кэтрин, – потому что ты был опасен. А в этом году я влюбилась в тебя, потому что ты заставлял меня смеяться и был нелепым. А потом, потому что… Ну, просто потому что. Не знаю почему.
– Потому что мне нужно было выиграть пари, – заявил Джаспер, – и я сделал это с неподражаемым мастерством.
Кэтрин засмеялась и подставила ему губы для поцелуя.
– Если помнишь, у пари была и другая часть, – сказала она. – Ты сам настоял. Я так же искусна, как и ты.
– Я был бы первостатейным идиотом, если бы оспаривал это, – ухмыльнулся он. – Какой у меня штраф за проигрыш? Целая жизнь любви?
