— Мы еще не состоим в браке, лорд Гриффин.
Повисла тяжелая пауза, в течение которой даже маленькая Люси хранила молчание.
— Ну и когда же мы с тобой исправим эту ошибку? — решился нарушить тишину Джулиан.
— Я не знаю, — прошептала в ответ Сибилла, моргнув внезапно повлажневшими глазами. — После похорон леди де Лаэрн мне вместе с секретарем нужно подсчитать сумму штрафа, наложенного на Фолстоу, и подготовить ценности для отправки королю. Это долгая и кропотливая работа. Кроме того, я уже приказала рассчитать, во что обойдется содержание людей, выделяемых в армию Эдуарда, хотя бы до середины лета. Подписав эти бумаги, я официально передаю в твои руки все административное управление Фолстоу. Лорд Гриффин, примите мои поздравления.
— Сибилла… — пробормотал Джулиан.
— И я действительно чувствую себя совершенно измотанной, лорд Гриффин, — прервала его Сибилла, повысив голос. — Поэтому, если есть желание, мы можем продолжить нашу увлекательную беседу вечером. Я была бы крайне признательна.
— Хорошо, пусть так, — обиженно согласился Джулиан, даже не пытаясь скрыть, что его самолюбие уязвлено до предела. — Встретимся после церемонии.
— Доброго дня, — решительно ответила Сибилла.
Не говоря ни слова, Джулиан вышел из комнаты, но не успели за его спиной затихнуть удаляющиеся шаги, как Люси начала громко плакать.
Сибилла тоже.
Прежде чем снова выйти в главный зал, Джулиан зашел в нижнюю маленькую комнату и увидел, что горничная-нянька укачивает Люси. Едва сдерживая разочарование, он лишь с любовью посмотрел на задремавшую дочь.
Сейчас он испытывал смешанные чувства: он был одновременно и зол, и обижен, и смущен.
Что же такое значительное могло произойти за короткое время их вынужденной разлуки — за исключением смерти леди де Лаэрн, конечно, — столь сильно изменившее поведение Сибиллы?
«Но ведь в самом деле ничего же не произошло, — произнес внутренний голос Гриффина. — Это все та же самая Сибилла, которая холодно встретила тебя, впервые увидев в замке. И выглядит она сейчас так, словно и Лондон в глаза не видела».
Нет, Джулиан не мог принять такого. Он любил ее и был уверен, что она питает такие же чувства и к нему самому, и к Люси. Да, пока они еще не поженились. Да, они почувствовали королевскую немилость на собственной шкуре, но это должно было только закалить их обоих. В конце концов, им удалось отстоять право на владение Фолстоу. Невозможно ведь, чтобы все это осталось в прошлом и никак не повлияло на происходящее сейчас лишь потому, что Сибилла, похоже, пребывала в глубоком утреннем унынии из-за смерти старой женщины, которую едва знала!
Топая сапогами, Джулиан наконец добрался до зала, чувствуя на спине недреманный взгляд старого Грейвза. Признаться, он не был сильно удивлен, обнаружив, что из боковой комнаты навстречу ему показались сестры Сибиллы в сопровождении мужей.
Во главе квартета вышагивала белокурая Элис, по виду явно не имевшая времени на отдых.
— Лорд Гриффин, добрый день! Что с Сибиллой?
— Что там произошло у вас в Лондоне после моего отъезда? Сибилла вернулась сама не своя. Я ее не узнаю, — сказал Гриффин, не отвечая на приветствие, и вышел в центр зала.
Сестры обменялись взглядами, остановившись перед Джулианом.
— Она почувствовала себя не очень хорошо, — начала Сесилия.
— Да, нам всем троим довелось присутствовать при кончине леди де Лаэрн, — поддержала Элис, — и ее смерти сопутствовали некоторые странные обстоятельства, которые, как нам кажется, поставили под вопрос точность ее показаний на суде.
— Ни черта не понимаю! — продолжал кипятиться Джулиан, еще сильнее хмурясь.
Элис и Си вторично обменялись многозначительными взглядами, прежде чем младшая постаралась объяснить:
— Сибилла считает, что наша мать никогда не была титулованной леди семейства де Лаэрн, о чем засвидетельствовала старая француженка. Возможно, она полагает, что все, о чем рассказывала ей Амиция, — чистая правда.
Джулиан оглядел притихших мужей, стоящих за спинами сестер, в надежде, что хоть те способны перевести сказанное Элис на доступный и понятный ему язык.
— Ну и что дальше? — нетерпеливо подхлестнул Джулиан не слишком проворные мысли родственников. — Постановление суда вступило в законную силу, с Сибиллы официально сняты все обвинения, ее права на Фолстоу, как и дворянский титул, закреплены навечно, что запротоколировано в суде.
В ответ не послышалось ни слова возражения, но сестры переглянулись в третий раз, что уже начало раздражать Гриффина.
— Ну а вы-то долго еще будете позволять им тут загадочно перемигиваться? — взорвался Джулиан, обращаясь к будущим, по его мнению, зятьям.
— Похоже, они тебя совсем довели? — приподнял бровь Оливер Белкоут.
Раздраженно почесав подбородок, Джулиан уперся рукой в бедро.
— По сути, Сибилла не сказала мне ничего определенного. Не захотела. И даже дала мне повод подумать, что, возможно, ответит мне отказом… Она… Она была холодна как лед.
— Вы уж простите, лорд Гриффин, — заметила Элис, — но чему тут удивляться? Сибилла — это Сибилла.
— Нет, — вскинулся Гриффин, — это совсем не так! Я вовсе не исключаю, что она оказалась вовлечена в игру, которая требовала от нее изображать гордую, неприступную и властную женщину. Однако поверьте, что я успел изучить ее лучше вас! Я понял, насколько она ранима и нуждается в заботе и ласке. Я видел Сибиллу в минуты слабости, поэтому могу всецело оценить ее гармоничное совершенство.
— Мы тоже про это знаем, не первый день на свете живем, — попыталась успокоить его Сесилия. — Но ее уединенность, ее отшельничество, доходящее порой до показного… Взять, к примеру, последние несколько лет. Ей постоянно нужно было с кем-то бороться, что-то доказывать, кого-то защищать. И вот борьба окончилась, и перед ней встал острый вопрос о своем месте в этой жизни. Она чувствует себя совершенно потерянной, я уверена в этом. И как же ей, привыкшей жить так бурно, существовать теперь? Ей, обуянной демонами сражений? Привыкшей обороняться и нападать? В сущности, она всегда была такой одинокой, — мрачно закончила Сесилия.
— Не могу понять, — ошеломленно покачал головой Джулиан, — почему бы ей просто не понять, что прошлое осталось в прошлом? Она победила!
Рука Элис мягко легла на локоть Гриффина.
— Видишь ли, Джулиан, Сибилла еще очень долго не сможет развязаться с прошлым. В этом вся ее сущность. Прошлое, даже будучи историей, определяет ее сознание.
Эта сентенция чем-то затронула его разум, но сейчас Джулиан был слишком расстроен, чтобы задумываться об этом всерьез.
