громко спросил он.
На миг повисла тишина. А затем кто-то выкрикнул:
– Демон! В графа вселился демон!
Небольшая толпа взорвалась криками:
– Одержимый!
– Вы все там еретики!
– Господи, спаси! Надо доложить в инквизицию!
– Ересь! Граф – еретик!
– Еретик!
– Бес!
– Еретик!
Недавно притихшие люди вдруг вновь преисполнились воинственного настроя, и начали наступать. Гийом, отринув всякое благоразумие, решил встретить опасность лицом к лицу: он вновь занес меч. Казалось, он был готов в ярости рубить всех без разбору.
«Хватит», – решил Ансель. – «Я хотел, чтобы все было не так».
– Надо уходить, – твердо сказал он, подстегнув лошадь, так что она поравнялась с лошадью Гийома, и схватив того за руку с занесенным мечом.
– Да я… – шипящим голосом, и вправду навевающим мысли об одержимости, начал граф, но Ансель перебил, посмотрев на него полным непоколебимой строгости взглядом:
– Быстро.
Из толпы, не перестававшей галдеть и выкрикивать однообразные обвинения, вдруг вылетел один смельчак, уловивший замешательство в действиях противников. С воинственным криком, в котором можно было расслышать что-то похожее на «изыди!», он подскочил к всадникам и замахнулся вилами, которые держал в руках. Неповоротливые кони не успели отшатнуться, а люди – уловить движение этого странного оружия.
Гийом дернулся, одной рукой вцепившись в луку седла и уздечку, а другую, с мечом, опустив с резким вздохом. Через миг он безотчетно выпустил из ладони меч, который успел привычным движением подхватить Ансель, и вцепился в свою ногу выше колена. Несмотря на отсутствие видимых ран, между его пальцев заструилась кровь.
– Черт! – прошипел Гийом, болезненно скривившись и вскинув пылающий яростью взгляд на обидчика, который отступил, испуганный своим же поступком.
– Быстро! Уходим! – крикнул Ансель. На этот раз не став церемониться, он схватил за уздечку лошадь Гийома и потянул ее за собой, разворачивая обоих животных в сторону особняка.
Отъехав от толпы, не решившейся погнаться за ними и ограничившейся лишь парой воинственных шагов, он обеспокоенно обратился к Гийому:
– Ты как? Держишься?
Граф кивнул, сжав зубы, и вновь схватился руками за уздечку и седло.
– Вот и держись. – Ансель вернул ему меч, ударил пятками своего коня, так что тот перешел на рысь, и повлек за собой спутника. Гийом при попытке привычно встать в седле во время рыси, скривился, однако промолчал. Ансель бросил быстрый взгляд через плечо. Крестьяне почти полностью скрылись в темноте, лишь отблески их факелов – ныне недвижимых – все еще прорезали мрак.
«А ведь пройдет немного времени, и они, наверняка, направятся в Руан – доносить на нас Лорану», – едва не застонав, подумал Ансель. – «Господи, за что? Как могло все сложиться так?»
Вздохнув и с усилием заставив себя мыслить ясно, он стал присматриваться к Гийому.
– Куда тебя ранили? Насколько сильно? – Ансель в темноте не мог разглядеть, насколько опасна рана, нанесенная вилами.
– Не сильно. Небольшие… дыры. Вроде… вроде две. – Гийом усмехнулся слову «дыра» в описании раны, а вот его спутник нахмурился.
– Насколько глубокие?
– Небольшие.
– Очень больно?
– Терпимо. – Гийом почти огрызнулся, словно больше злился на собственную боль, нежели чувствовал ее.
– Я ведь не просто так спрашиваю, – мягко произнес Ансель.
– Я понимаю. Терпимо! Почти не чувствую. Видишь, из седла же не валюсь. – Гийом улыбнулся, однако улыбка получилась больше похожей на гримасу.
Ансель поджал губы, но промолчал. Вскоре впереди стало возможно разглядеть очертания особняка, ограждения и деревню.
«Что же делать?» – стучало в голове Анселя. – «Что делать?»
Заехав в ворота, которые были все еще открыты, они подвели лошадей к конюшне.
«Надо что-то делать. И быстро. Времени совсем нет». – Ансель ни на миг не прекращал думать, пытаясь решить, как быть дальше. Спрыгивая с лошади, он уже готов был действовать, но плана у него не было. К такому развитию событий он был не готов.
Гийом, также ловко спрыгнув из седла, вдруг отрывисто застонал и повис, удержавшись рукой за круп лошади. Через мгновение он снова стоял прямо. Ансель нахмурился. Похоже, раны были глубже, чем казалось.
– Еще раз. Раны глубокие? – повторил он вопрос.
– Не мешают, – упрямо ответил Гийом.
– Тебе проткнули ногу почти насквозь.
– Не насквозь!
– Сделай шаг.
Казалось, даже в темноте можно было различить, как Гийом закатил глаза, но шаг все же сделал, заметно припав на ногу и скривившись от боли.
– Надо перевязать, – покачал головой Ансель, – иначе лишишься чувств…
– А вот и нет!
– Гийом. – Ансель строго посмотрел на него. – Это твоя первая серьезная рана, надо думать? Не отвечай, я и так знаю, что первая. Стало быть, ты в этом вопросе несведущ. Поэтому просто послушай меня и не спорь, ясно?
Гийом вздохнул, но не стал перечить.
– А что дальше? Они ведь побегут… в инквизицию. – В его голосе не было страха, лишь досада. – Нам нужно что-то…
– У нас есть немного времени, прежде чем они доберутся до Руана, достучатся до Лорана, и тот созовет стражу. – Ансель сам подивился тому, как спокойно звучал его голос, произносящий это. – Лишь после этого они поедут сюда.
– Нужно что-то делать! – воскликнул Гийом. – Не просто же сидеть и дожидаться, пока… – он поморщился от боли, – пока они приедут. Нужно что-то придумать!
– Я и стараюсь, – тихо проговорил Ансель, подводя раненого спутника ко входу в спящий дом.
– И?
– Пока ничего не придумал, кроме одного, – он мрачно усмехнулся. Книга словно обожгла его даже сквозь одежду и ткань сумки, – попросить подсказки у Господа.
– Издеваешься? – возмутился Гийом.
– А у тебя есть идеи?
– Вообще-то да, несколько! Например…
– Вот и придержи их при себе еще недолго. Мне нужно привести мысли в порядок и перевязать тебе рану.
Не обращая внимания на недовольство графа, Ансель повлек его за собой сквозь коридоры особняка в то единственное место, где сейчас мог хотя бы попытаться почувствовать необходимое для здравых рассуждений спокойствие.
***
Руан, Франция
Год 1356 от Рождества Христова
Кантильен Лоран не помнил, когда последний раз кто-то будил его среди ночи с такой тревогой. Однако примчавшиеся на лошадях взмыленные двое селян из Кантелё умудрились поставить на уши всю его обитель за несколько мгновений. Крича наперебой и выдавая бессвязные выкрики вроде «еретик», «граф», «учитель» и «одержимый», они все же сумели передать содержание их стычки с графом де’Кантелё и Анселем де Куттом.
Лоран недоверчиво уставился на них и сказал, что только вчера был в Кантелё, однако селяне настаивали на своем, и судья перешел к подробным расспросам.
Выяснив, что самые худшие его подозрения
