подтвердились, он буквально похолодел, представив себе скандал, который разразится в Авиньоне, если об этом узнают. А об этом непременно узнают, поэтому дело требовалось решить со всей строгостью и в кратчайшие сроки. Прямо сейчас – пока Ансель и его ученик не сбежали. Темнота опустилась только недавно. Оставалось надеяться, что впотьмах они не побегут.
Созывая стражу, Лоран искренне корил себя за такой серьезный просчет. Как можно было пойти на поводу у своего нежелания признать очевидное? Папа запросто может за это лишить его сана, если и вовсе не приговорить к тюремному заключению. Задача инквизитора – находить ересь, даже когда она искусно скрывается за праведностью, а не надеяться, что ее нет.
«Я не справился. Я не сумел. Моя ошибка. А ведь я сам пригласил этого человека к своему двору, я позволил ему обучать моих людей…»
Лоран похолодел от мысли о Вивьене и Ренаре.
Подозвав к себе ближайшего стражника, епископ, побелев лицом, спросил:
– Как тебя зовут, сын мой?
– Ги, Ваше Преосвященство.
– Ги, собери еще трех человек из стражи. По двое отправляйтесь за Вивьеном Колером и Ренаром Цироном. Где живут, знаете? – Он дождался короткого кивка и предпочел не обратить внимания на легкую растерянность стражника. – Приведите их сюда. Заприте в моем кабинете. Никому ничего не сообщайте. Держите их там до моего возвращения. Ясно?
– Д-да, Ваше Преосвященство…
– Повтори приказ. – Лоран дождался, пока стражник повторит, и убедился, что его поняли правильно. – Все верно. Исполняйте именем Святой Инквизиции!
Лоран небрежно хлопнул стражника по плечу и почти бегом направился к конюшням.
«Только бы не опоздать!»
***
Кантелё, Франция
Год 1356 от Рождества Христова
Комнату в ночной тишине прорезал болезненный вскрик.
Гийом, сидя на кровати в своей комнате, запрокинул голову, когда тугая повязка, сделанная из наскоро разорванной простыни, обмоталась вокруг раны прямо поверх одежды, и Ансель резко потянул за нее, туго затягивая. Руки графа вцепились в покрывало, и он вдруг ощутил, что силы все же начали покидать его. Он чувствовал себя почти таким же истощенным, как в первые недели более строгого поста.
Когда боль чуть унялась, Гийом опустил голову и попытался перевести сбившееся дыхание. Тело его била мелкая дрожь, замечать которую он считал ниже своего достоинства.
Белое тряпичное полотно начало довольно быстро пропитываться свежей кровью. Гийом нервно усмехнулся, глядя на свою ногу. Лишь теперь, когда пыл несостоявшейся схватки сошел, рана начала болеть по-настоящему, и на то, чтобы держаться достойно и не казаться самому себе тщедушным белоручкой, который будет падать при каждом шаге, требовалось куда больше усилий.
– Сейчас остановится, – попытался успокоить его Ансель, положив руку ему на плечо. – Ты как?
Гийом вновь почти беспомощно уставился на пропитывающуюся кровью повязку и неопределенно качнул головой.
– Что-то это… не помогает, – невесело усмехнулся он.
– Не все сразу, – покачал головой Ансель. – Идти сможешь?
Гийом с готовностью встал, тут же поморщившись и пошатнувшись. Комната сделала перед глазами крутой оборот, дурнота стала еще сильнее. Ансель подхватил его под плечо, понимая, что далеко молодой граф уйти не сможет, даже если попытается.
– Куда… – Гийом попытался перевести дыхание. Лицо его было бледным и будто осунулось за несколько минут, – куда мы?.. В молельную?
Ансель мрачно отвел глаза в сторону.
– Тебе стоит отдохнуть, – печально вдохнул он. – Ты не обязан идти со мной, но мне это нужно, потому что…
Гийом недоверчиво прищурился.
– Вот еще! Оставить тебя без присмотра, чтобы ты опять попытался сделать какую-нибудь глупость? Я не одобряю твоего намерения идти молиться прямо сейчас, но будь я проклят, если сейчас тебя куда-нибудь отпущу! Я ранен. – Он печально хмыкнул. – Мне за тобой не угнаться, если опять вздумаешь сбежать.
Ансель поморщился.
– Я бы не оставил тебя так…
– Ты уже оставил, – строго воззрившись на него, перебил Гийом. Но взгляд его тут же смягчился, став почти мученическим. – Зачем ты это сделал?
Ансель прикрыл глаза.
– Я хотел тебя защитить. – Он покачал головой. – Я думал, что поступаю правильно. Прости меня, Гийом, я…
– Ты чертов мученик! – недовольно воскликнул граф, сделав шаг и снова поморщившись от боли в ноге. – Но… неважно. Уже неважно. Еще успею тебя за это отчитать, когда все закончится. А пока: в молельную, так в молельную. – Он сам взял книгу священных текстов с прикроватного столика и махнул ей перед лицом Анселя. – Идем. Чем быстрее ты помолишься, тем быстрее придумаем, что делать.
***
Руан, Франция
Год 1356 от Рождества Христова
Вивьен Колер снова не мог уснуть и сегодняшнюю ночь проводил за книгами. Через несколько часов должен был забрезжить рассвет, и молодой инквизитор искренне опасался, что сонливость нападет на него днем, во время работы.
«Что ж, может, Ансель все же был прав насчет бессонницы», – хмыкнул про себя Вивьен. – «Она вызывает беспокойство, как минимум, своей регулярностью».
От воспоминаний о беспокойстве учителя его отвлек какой-то шум на улице. Ночами Руан обыкновенно погружался в тишину, нарушаемую лишь редкими голосами загулявших допоздна посетителей трактиров или лаем собак. Однако этот шум был слишком сильным – его явно производило много человек, спешно движущихся куда-то на лошадях.
Вивьен тут же выглянул в окно, попытавшись рассмотреть в темноте, что происходит. От увиденного по его спине пробежал холодок. Это явно был отряд городской стражи во главе с епископом Лораном. Они направлялись в сторону Кантелё.
«И без нас с Ренаром. Лоран выехал спешно. Ночью. В сопровождении небольшой армии…»
Вивьен невольно осенил себя крестным знамением и сложил руки в молитве, немо взывая к Господу и моля даровать Анселю Асье милость и силы выдержать то, что его ждет.
Когда отряд инквизиции направился в Кантелё, Вивьен уже понимал, чем это обернется для них с Ренаром. В лучшем случае – разъяснительно-воспитательной беседой с Лораном, трясущимся от одной мысли о скандале в Авиньоне. В худшем – будет допрос, на котором Лоран попытается выбить из своих учеников правду о том, стали ли они еретиками под воздействием Анселя или нет. Последствия такого допроса были непредсказуемы. Никто никогда не предавал огласке истории, в которых допрашивали инквизиторов – такие случаи, если они вообще имели место, тщательно стирались из протоколов и записей… как и люди, прошедшие через эти допросы.
Довольно резкий стук в дверь заставил Вивьена вздрогнуть.
Отчасти расстроившись, что не встречает посетителей заспанным, а подходит к двери, одетый в сутану инквизитора, он все же решил не медлить и впустить незваных гостей.
На пороге
