— Вы хотите наказать меня?! — в испуге закричал Джорди.
— Разве не так поступают отцы?
На лице мальчика сначала появилось выражение растерянности, затем он как-то странно посмотрел на Джаррета и молча пожал плечами. Очевидно, выражая таким образом согласие — во всяком случае, он не возражал против наказания.
Джаррет же сделал вид, что задумался, потом проговорил:
— Что ж, тогда могу предложить кое-что подходящее, например — уборку навоза в конюшнях пивоварни.
— Да, сэр, — тут же кивнул Джордж. — Согласен, сэр. Только у меня есть вопрос, если позволите.
— Что ж, задавай. Слушаю тебя.
— Сэр, а как вы собираетесь уговорить тетю Аннабел… то есть мою маму… выйти за вас замуж?
Джаррет со вздохом пробормотал:
— Понятия не имею. А у тебя есть на сей счет какие-то соображения?
Джорди наморщил лоб, очевидно, обдумывая возможные варианты.
— Сэр, наверное, вам для начала надо сказать ей, что она очень хорошенькая. Папа… то есть мой дядя… он всегда так начинает, когда хочет добиться чего-то от моей… моей…
— Отличная идея! — воскликнул Джаррет.
— И еще скажите ей, что она умная, — продолжал Джорди. — Она не такая, как другие дамы, вы сами знаете. Она считает себя очень умной и всегда обижается, если кто-то с этим не соглашается.
«Потому что она действительно очень неглупа, — подумал Джаррет. — И я люблю ее и за это тоже».
Он любит ее?.. Джаррет замер в изумлении. Как следует подумав, он пришел выводу, что так и есть — он любит эту женщину. И вообще глупо цепляться за прежний образ жизни, глупо лгать самому себе. Да, он любил Аннабел и хотел, чтобы она была с ним. Что же касается его сердца, за которое он так тревожился… какой смысл его беречь? Аннабел была права — иногда стоило рискнуть.
— Надеюсь, все будет в порядке, если я скажу ей, что люблю ее, — заявил Джаррет.
Джорди поморщился и пробурчал:
— Можно и это сказать, если уж так необходимо. Хотя звучит… слишком слащаво. Но женщины, наверное, это обожают.
Джаррет невольно улыбнулся:
— Да, верно, обожают. Они ждут именно этих слов, когда им делают предложение.
— С женщинами всегда ужасная морока… — со вздохом пробормотал юный Джордж.
— Да, совершенно верно. — Джаррет внимательно посмотрел на мальчика, которого, как он надеялся, ему вскоре предстояло воспитывать. Странно, но сейчас эта мысль уже не вызывала у него паники. — Но поверь мне, парень, они того стоят. Определенно стоят.
Дорога в Лондон показалась им бесконечной, хотя они добрались за семнадцать часов, что напоминало чудо. Но Хью не жалел лошадей, и его упряжка мчалась с невиданной быстротой, хотя Аннабел то и дело повторяла, что они едут слишком медленно, — она все сильнее волновалась за Джорди, и брату, как он ни старался, не удавалось ее успокоить.
Первую остановку в Лондоне они сделали на пивоварне, куда, по их мнению, Джорди мог отправиться. Когда же им там сообщили, что мальчик, целый и невредимый, находится в доме миссис Пламтри, Аннабел чуть не разрыдалась от радости.
Мистер Крофт вызвался ехать с ними, чтобы они не заблудились, и Аннабел то и дело его благодарила. Когда же они подъехали к роскошному особняку миссис Пламтри, ее стало одолевать беспокойство уже другого рода. «А что, если Джорди, узнав правду, теперь злится на меня? думала Аннабел. — И что же я теперь скажу ему?»
Ей вдруг пришло в голову, что Джаррет, возможно, тоже находится в доме бабушки. Следовательно, она могла с ним встретиться. Но Аннабел тут же отогнала эту мысль — просто не в силах была сейчас об этом думать.
В дом миссис Пламтри они прибыли в начале одиннадцатого утра, и их тотчас же проводили в элегантно обставленную столовую, где они увидели Джорди в окружении родственников Джаррета. Мальчик только что позавтракал лососем с яйцом и другими деликатесами, которые обожал. Среди присутствовавших Аннабел сразу узнала леди Минерву и лорда Гейба. Была и еще одна молодая женщина — вероятно Селия, а также пожилая дама — конечно же, бабушка Джаррета.
А сам лорд Джаррет сидел рядом с Джорди и говорил с мальчиком о лошадях.
Увидев своих близких, Джорди просиял, но радость его тут же сменилась беспокойством, отозвавшимся болью в сердце Аннабел. Мальчик же потупился и уставился в свою тарелку. И было совершенно очевидно: он знал правду о своем рождении, а она, Аннабел, утратила его доверие.
Туг Джаррет встал и, положив руку на плечо мальчика, проговорил:
— Вот видишь, Джордж, все произошло именно так, как я предсказывал. Они, наверное, даже не видели отправленную мной срочную депешу. Потому что выехали задолго до того, как я ее отправил. Они очень беспокоились за тебя.
— Скорее сходили с ума, — сказала Аннабел.
Джорди все так же смотрел в свою тарелку.
Аннабел хотелось броситься к нему и сжать в объятиях, но она боялась, что этим все испортит.
Сглаживая неловкость, Джаррет принялся знакомить гостей со своими родными. Затем, повернувшись к бабушке, сказал:
— Думаю, нам нужно оставить Лейков одних на какое-то время.
— Но я хочу, чтобы вы остались, лорд Джаррет, — заявил Джорди. — Если вы не против, конечно.
Джаррет вопросительно взглянул на Аннабел, и та молча кивнула. Ей было ужасно больно сознавать, что сын не признавал ее, не желал даже смотреть на нее, но она надеялась, что со временем все изменится.
Джаррет снова уселся за стол, а его родные направились к двери, с любопытством поглядывая на гостей. Наконец Аннабел с братом подошли к столу и сели напротив Джорди. Хью тотчас сжал руку сестры, чтобы поддержать ее. А мальчик, по-прежнему не глядя на них, спросил:
— Как вы узнали, что я здесь?
Стараясь сохранять спокойствие, Аннабел сказала:
— Тоби Моэр пытался продать часы, которые ты ему отдал. А этот человек, владелец магазина, прочитал дарственную надпись и привел Тоби к нам. Хью пригрозил, что сдаст его в полицию, и он сказал нам, что ты отправился в Лондон, чтобы встретиться… с «одним лондонским щеголем».
Джорди выразительно взглянул на Джаррета.
— Вы были правы, сэр. Нельзя доверять заклятым врагам.
— Мне кажется, парень, ты не понял всю чудовищность своего поступка, — строго проговорил Хью. — Ты до смерти напугал нас с матерью!
Мальчик пожал плечами и пробурчал:
— С какой матерью? С той, которая притворялась, что она моя мать, в то время как все вы мне лгали? Или с той, которая меня родила?
Хью хотел что-то сказать, но Аннабел, тронув его за руку, ответила:
— Мы обе ужасно испугались. Прямо сходили с ума от страха. Мне представлялось, что ты лежишь в какой-нибудь канаве, избитый и окровавленный. Лежишь… и умираешь… — Аннабел умолкла и всхлипнула.
