— Наверное, я так и сделаю.
Но я не пошла к врачу. Мне трудно было заставить себя сделать этот шаг. Это звучит, конечно, очень глупо. Тем более волноваться по поводу дурного сна. Чем больше проходило времени, тем вероятнее мне казалось видение в полудреме. Наверное, так и было.
Зачем же мне было идти к доктору?
Я могла вылечить себя сама. Мне надо просто перестать бояться. Из страха вырастали все мои остальные проблемы. Страх! Я слишком концентрировалась на легендах, которые стали навязчивыми. Все эти разговоры «о плохом джоссе» или страхе перед тем, что богиня потеряет лицо и вместе с другими божествами обратит свой гнев на тех, кто игнорирует их законы, конечно, оказали влияние на мою психику, и поэтому я не могла пресечь те вопросы, которые возникали у меня в голове. Сильвестер… что на самом деле случилось с ним? Что чувствовала Белла, когда она стояла в проеме окна, перед тем как совершить роковой прыжок? Почему ее жизнь стала непереносимой?
Теперь Белла была мертва, Джолифф женился на мне, а я богатая женщина. Я контролировала многие направления бизнеса, но в случае моей смерти все перейдет в руки Джолиффа, который будет представлять интересы Джейсона. Как только я написала втайне эти распоряжения, я стала плохо себя чувствовать.
Эти назойливые мысли стали одолевать меня постоянно, они ввергли меня в нервное расстройство, и я все время спрашивала себя, существует ли действительно для меня какая-либо угроза. А может быть, это опять игра моего воспаленного воображения? Но если угроза была реальной, с чьей стороны она исходила?
— Сходите к доктору, — советовал мне Тоби, и я вспомнила его добрые глаза, полные тревоги обо мне.
Я думала о том, как легко мне было рассказать ему о всех своих страхах. Он умел слушать. Странно, но я знала, что рассказать Тоби о моих проблемах мне было бы легче, чем Джолиффу.
Когда Джолифф был далеко, мне было проще думать о происходящем. Я старалась беспристрастно разобраться в ситуации.
Слова, однажды сказанные Адамом, вдруг всплыли в моем мозгу: «Представляете ли вы масштаб вашего дела? Понимаете ли, что Сильвестер оставил вам?»
Да, я знала, что наследство мне досталось большое и очень ценное. Мне нужно было сохранить его для Джейсона, как это намеревался сделать сам Сильвестер. Адам, согласно его завещанию, был опекуном Джейсона, а согласно моему эта обязанность вменялась Джолиффу.
И с того момента, как я внесла это изменение…
Я спрашивала себя, что же стало происходить со мной? Почему я вдруг стала ощущать себя больной? Как будто кто-то наложил на меня проклятье. Чем я прогневила богов Лотти?
А может, мне надо было бояться вовсе не гнева богов, а людской жадности и зависти?
Дни без Джолиффа тянулись бесконечно. От него шла такая жизненная сила, что когда он был рядом, все страхи отступали. С ним я оживала, а когда он был далеко, пессимизм одолевал меня.
Даже в тот день, когда жуткая апатия накатывалась на меня, так что даже присев на минуту, я сразу же засыпала, я все равно ухитрялась скучать по Джолиффу. Как было бы ужасно жить без него!
Джейсон был совершенно неутомим.
— Сколько еще мой папа будет отсутствовать?
— Еще день-два, — пыталась я успокоить его.
— Я хочу, чтобы он брал меня с собой.
— Конечно. Он ведь хочет, чтобы ты учился как можно лучше разбираться в настоящих произведениях китайского искусства. Потом ты продолжишь его дела, когда вырастешь.
Джейсон кивнул.
— Так долго расти до взрослого, — посетовал он. Он ушел спать, и я тоже собралась отойти ко сну. Но поскольку очень устала за день, то решила выпить чашку чая.
Сделать это я хотела в своей комнате, как обычно поступала тогда, когда скверно чувствовала себя. По-моему, часть слуг решила, что мои страдания — это первые месяцы беременности. Я признавала, что это возможно, но все же подлинная причина моих недомоганий крылась в другом. Что-то подсказывало мне это.
Довольно странное недомогание. Тоби сказал как-то, что европейцы в этой стране подвергаются атакам микробов, сотни лет живущих на Востоке.
Наше тело, к сожалению, не всегда умеет приспособиться к новым условиям. Думаю, что со мной как раз была подобная ситуация. Простая и банальная! Я чувствовала, что у меня какая-то местная болезнь, провоцируемая атмосферой напряженности и подозрительности.
Как я ни старалась, мне совершенно не удавалось отключиться от мыслей о Белле. Если кого-нибудь можно было назвать жертвой преследования, то это была я, а преследовала меня она — Белла, постоянно занимавшая мои мысли. Какая агония сознания могла привести к самоубийству? Ведь это итог жизни. И за всем этим стоит ложь — та, которая провожает безвременно ушедшего к могиле. Она, эта ложь, нужна оставшимся. Как же нужно разочароваться в жизни, чтобы прийти к такому страшному решению?
Я попила чаю, и вскоре впала в зыбкий сон, надеясь, что сновидений не будет.
Но, увы, мое воображение не желало заснуть. Мне казалось, что я сплю, а на самом деле я скорее погрузилась в какой-то зыбкий мир фантазий.
Вот и Белла. Она сообщила мне:
— Это легко. Позволь себе упасть… упасть.
— Что случилось, Белла? — спросила я ее. — Вы были одна… у окна?
— Идите сюда и вы увидите… Мне снилось, что я встала с постели. Она повернулась ко мне, посмотрела на меня, и лицо ее было ужасно… оно было похоже на другое лицо, которое привиделось мне в другом кошмаре.
Я тогда поняла, кто это смотрит на меня. Это была сама Смерть. Белла шла к своей смерти. Затем лицо изменилось, и оказалось, что это Белла, такая, какой я увидела ее в парке. Она сказала:
— У меня есть что сообщить вам. Это не понравится, но тем не менее постарайтесь выслушать.
Я закричала:
— Минутку, минутку, я уже иду. Она протянула руку, и я взяла ее. Она вела меня вдоль коридора вверх по лестнице. Ее голос звучал у меня в ушах:
— Вам не понравится это… но это надо знать. Пошли.
Потом она перешла на шепот:
— Это очень просто.
Я ощутила на своем лице холодный ветер. Кто-то крепко держал меня за руку. Меня подтаскивали к окну.
Я закричала:
— Где мы?
И… проснулась. Увидела Джолиффа. Он держал меня в объятиях, а рядом была Лотти.
Но это не был сон. Я почему-то действительно оказалась в комнате на самом верху. Окно было широко распахнуто. Я отчетливо видела луну, сиявшую над пагодой.
— Боже мой, Джейн! Не волнуйся, я с тобой.
Затем я услышала свой голос:
— Что произошло?
— Мы сейчас проводим тебя в постель.
Голос Джолиффа звучал успокаивающе.
Он захлопнул окно, одной рукой твердо обнимая меня Я увидела Лотти, ее лицо казалось особенно бледным в лунном свете. Она дрожала.
