Ознакомительная версия.
— Да уж лучше я просто пойду к Аретино и отдам ему деньги, как он и просит, в обмен на жизнь моего брата!
— Если кто здесь и сошел с ума, так это только ты! — зло бросила Троянда. — Уверен, что Аретино его отпустит? Что не прикончит сразу, как получит деньги, — и не прибьет тебя заодно? Зачем ему оставлять в живых людей, которые могут обвинить его перед Советом десяти?
А ты уверена, — вдруг совсем по-другому, робко спросил Прокопий, — что Григорий еще жив? Может быть, Аретино уже давно расправился с ним и бросил в канал, так что мне не выкупить даже его трупа? Так и брат сгинет невесть где, как сгинул отец? Черт бы тебя подрал! Ну почему ты не сказала сразу, что отец погиб? Тогда мы сразу ушли бы отсюда, и сейчас Гриня был бы со мной! Это все из-за тебя, опять из-за тебя!
Голос его задрожал, и Троянда прикусила губу, чтобы тоже не удариться в слезы. До чего же несправедливым было это обвинение! Да ведь у Троянды не было полмгновения лишнего, чтобы рассказать Григорию о смерти отца. Еще чудо, что Аретино не заподозрил ее участия в провале своей грандиозной аферы, не то за жизнь Троянды никто не дал бы и ломаного гроша. И все-таки Прокопий отчасти прав: она могла ускользнуть из дворца, отыскать корабль, предупредить Григория.
Слезы поползли по щекам, и Троянда сердито смахнула их. Хватит — она и так пролила их немало, и сколько же ушло из нее вместе с этими слезами сил в те нескончаемо длинные ночи, когда она мучилась в раздумьях, жив ли еще Григорий или и впрямь подводные течения унесли его тело в море? Но ей нужно было верить, что он еще жив, — ничего другого ей просто не оставалось.
Но как она могла оказаться такой беспечной? Как не подумала, что Аретино не простит русским насмешки и потери легкого куша? Если он пошел на одну подлость, то окажется способен и на другую.
* * *
Троянда ни о чем не знала, просто почему-то последние несколько дней будто ядовитая змея налегла ей на сердце и сосала его — такая мучила тоска. Она не сомневалась, что после провала своей попытки договориться с Барбаруссой через Аретино русские спешно покинули Венецию, где их ничто более не держало. Она ведь совсем забыла, что Григорий не знает о смерти отца и еще надеется на удачу. Бог весть, что он собрался сделать: может быть, напасть на Аретино, похитить его и под угрозой расправы свести с истинным Барбаруссои, — однако хитрец Пьетро оказался на высоте и обставил русских на два, а то и три хода. Сначала в отсутствие хозяев было совершено нападение на их корабль. Побили оставшихся матросов и все перевернули вверх дном, однако денег не нашли. Тогда отборные bravi Аретино, горевшие желанием взять реванш за прошлое поражение, организовали налет на укромный постоялый двор, куда перебрались русские (очевидно, Григорий предчувствовал что-то), и после кровавой схватки (Васятка получил несколько ранений), не найдя ни денег, ни Прокопия, который вообще жил в другом месте, уволокли с поля боя бесчувственного, связанного по рукам и ногам Григория, заточив его в один из подземных казематов палаццо Аретино.
А Троянда об этом не знала! Ее мучили кошмары, ей слышались дальние стоны, но, поскольку вся ее жизнь стала одним сплошным кошмаром и стоны часто рвались из ее раненого сердца, она не прислушивалась к своим недобрым предчувствиям. И точно земля разверзлась у нее под ногами, когда вдруг в один прекрасный день в ее покоях появилась Джилья и спросила напрямик, известно ли Троянде, что дни ее русского приятеля сочтены?
* * *
С тех пор как Джилья столь достопамятным образом воротилась из бегов, она прочно обосновалась в палаццо. Ничего не напоминало прошлое возвращение, когда она униженно молила синьора Пьетро о прощении и по крохам восстанавливала утраченные позиции. Сейчас у Джильи был такой вид, словно она вновь оказалась в своем собственном доме, причем ей принадлежит полное право уходить оттуда и приходить когда заблагорассудится. И все, в первую очередь хозяин, на диво охотно приняли эти невысказанные условия. Очевидно, Пьетро настолько осточертело его затянувшееся целомудрие и он был так счастлив, когда Джилья сняла свои «заклятия», что проводил в ее покоях дни и ночи и даже похудел от непрестанных занятий любовью.
Восстановив свою власть во дворце, полностью прибрав к рукам Аретино и убедившись, что ее любимые платья на месте (она просто не все сундуки обследовала в спешке), а влюбленный Пьетро готов удвоить и даже утроить их количество, Джилья с прежним равнодушием стала воспринимать присутствие в доме многочисленных Аретинок — в том числе и Троянды. Бесовски проницательная, она с первой минуты поняла, что прежняя страсть между Пьетро и Трояндой умерла и никогда не воскреснет, а потому с холодным миролюбием стала навещать Троянду, чтобы выспросить, как она жила эти полтора года и, главное, как стала такой знаменитой личностью, что сгубила ватиканского секретаря и удостоилась смертного приговора от Совета трех инквизиторов.
С изумлением Троянда обнаружила, что не только Аретино умер для нее: в той же могиле покоилась некая Пьерина Риччья. Уж такой пожар ненависти полыхал некогда в ее душе к этой зеленоглазой авантюристке, что там все выгорело дотла. Ссориться с Джильей не хотелось и по другой причине: она вполне могла науськать Аретино, который был в ее руках мягким воском, выгнать прежнюю соперницу вон, а куда тогда деваться Троянде? На чью милость рассчитывать, где искать пристанища? Для монастыря Мизерикордия она отъявленная преступница — к тому же казненная преступница! А стоит Джилье только шепнуть в чьи-нибудь услужливые уши: нет, не казнена распутная монахиня Дария, а живет себе поживает в тепле и довольстве, — и все, снова окажется Троянда в осклизлой темнице, но вряд ли ей удастся еще раз уплыть на спасительной лодочке Харона! Нет, уж лучше поддерживать с Джильей те отношения, которые она предлагает: нечто вроде вооруженного нейтралитета. Она ухитрялась болтать с Джильей весьма непринужденно — все-таки уроки матушки Цецилии не прошли даром, — однако же постоянно ожидала какого-то подвоха. Уж слишком испытующе поглядывала на нее Джилья, слишком часто вспыхивала на ее устах прелукавая улыбка, слишком загадочно она вдруг умолкала посреди разговора… И вот — пришла и с порога обрушила вопрос:
— Неужто тебе и впрямь наплевать, что такой красавец сгниет в темнице?
И, с победительным презрением глядя на Троянду, которая едва не лишилась чувств, Джилья подробнейшим образом перечислила все действия, предпринятые Аретино для удовлетворения своего самолюбия и пополнения кошелька.
— А знаешь, братец его тоже хорош. Может, он вовсе не русский, а еврей? Больно уж хитер! Слезу утирает, а монету считает. Требует собственноручной записки от этого красавчика Грегорио: мол, заплати за меня. Нипочем не верит Аретино на слово (и правильно, кстати говоря, делает!). Ну а наш голубчик Пьетро никак не может выудить у Грегорио эту заветную записочку. Вчера так взъярился, что велел хорошенько избить этого русского. Ну и дурак. Измолотили его до потери сознания — и ушли ни с чем. Сегодня, правда, Пьетро уже начал соображать более хладнокровно и заявил, что без пыток тут не обойдешься.
Ознакомительная версия.
