К вечеру Солей стало лучше, и она успокоилась. Конечно, она просто отвыкла от нагрузок за то время, когда они были в Сен-Анн, и ей нужно время, чтобы втянуться. Ночью она почти не спала, хотя ребенок вел себя тихо. У нее страшно разболелась спина, она никак не могла найти себе положения, чтобы боль прошла. А в лес бегала просто бессчетное количество раз. Даже не успевала согреться в промежутках. А эти счастливцы лежат, обнялись… Наконец она забылась сном и вот уже Франсуа трясет ее за плечо.
— Давай просыпайся, завтрак готов уже, похоже, опять снег пойдет. Нам еще успеть надо до темноты новый шалаш построить — там, куда за день доплывем.
По его тону она поняла, что его терзает сомнение: правильно ли они поступили, что снялись с обжитого места. На севере весенняя погода переменчива: то тепло, а то такой холодина завернет…
У нее кружилась голова. Она бы дорого дала, чтобы еще хоть немножко полежать, свернувшись клубочком, под теплыми одеялами. Она не могла понять, что с ней Ей не хотелось пугать Франсуа с Селест, но все было так странно.
Она попыталась прикинуть, где они находятся. Тут, недалеко от водопада, должна быть индейская деревушка, но берега все такие похожие, не поймешь, где они. Франсуа заметил, что у нее какой-то необычно сосредоточенный вид.
— Что-нибудь не так?
— Да нет, — Солей сумела улыбнуться. — По-моему, здесь близко индейцы должны быть. Друзья Реми. Может, они что-нибудь знают о нем.
— Было бы неплохо. Может, вяленым мясом бы разжились, поменяли бы на нашу свежатину, тогда на охоту не надо будет время тратить.
К полудню даже Франсуа и Селест, обычно, кроме друг друга, никого и ничего вокруг не видевшие, кое-что заметили. Солей споткнулась, сходя с лодки на берег, и упала бы, если бы Франсуа не подхватил ее за локоть. Но ногу она все-таки промочила.
— Что это я? — она попыталась улыбнуться, но это ей не удалось. Она с трудом подавила в себе желание согнуться пополам, судорожно прижалась к брату.
— Что такое? — удивленно воскликнул Франсуа.
— Ребенок? Время? — догадалась Селест.
Солей ответила не сразу: выждала, пока отпустит боль. Голова кружилась, на теле выступил холодный пот.
— Наверное.
— Давно у тебя это?
Она отбросила волосы со лба — он был весь мокрый.
— Несколько дней уже. Но не все время. То отпустит, то…
Франсуа глянул на небо, сжал зубы.
— Далеко отсюда до этого индейского поселка? Не можешь сказать?
— Вон то поваленное дерево я, кажется, помню. Или не то? Если то, то еще полдня.
Она взмолилась, чтобы это было так. Больше она не выдержит.
— Тогда не будем останавливаться. Давайте обратно в лодку!
Теперь уже гребла одна Селест, поэтому приходилось часто останавливаться. Солей сидела на средней скамье. Схватки становились все чаще. Она так вцепилась обеими руками в борта лодки, что пальцы побелели. Когда боль отпускала, она чувствовала невероятную слабость и вся обливалась холодным потом.
Через какой-то туман до нее донеслись слова Франсуа:
— Смотри, вон тот старый кедр, с лысой верхушкой — ты его не могла не запомнить! Ни о чем тебе не говорит?
У Солей все расплывалось перед глазами. Она поморгала, медленно и тихо откликнулась:
— Точно! Мы его видели. Это перед самым поселком. Не больше мили осталось…
Франсуа с Селест, ободренные, с новыми силами, взялись за весла. Солей думала только об одном: как бы продержаться. Между приступами боли она лихорадочно хватала ртом воздух, шепча слова молитвы. Ничего не понятно: рано ему еще родиться, а вот поди же ты! А ведь недоношенные так часто умирают… "Господи, только бы был жив, ведь это ребенок Реми, господи, ниспошли мне терпения…." В один из коротких перерывов между схватками — тупая боль не считалась, она уже не проходила — Солей вспомнила, как она хотела заключить свой договор с Богом: если Реми вернется, она вновь поверит в него.
Реми не вернулся. Бог не ответил на ее мольбы. Но тут она вспомнила, как совсем маленькой она тоже обиделась на господа, когда какая-то ее просьба осталась невыполненной, и как Барби, улыбаясь, сказала ей: "Знаешь, он не всегда отвечает "да". Но это не значит, что он тебе не отвечает. И это не обязательно "нет". Это может быть и "жди".
Нет, она не будет опять думать об этом договоре. С господом нельзя торговаться. Ребенок — вот что главное, она будет просто молиться, чтобы он остался в живых, чтобы с ним все было хорошо. Не будет она гневить всевышнего — слишком много поставлено на карту.
— Вот прогалина на берегу! — крикнул Франсуа.
Солей с радостным ожиданием подняла голову. Индианки знают, что делать в таких случаях, они ей помогут.
Еще несколько минут — и все в ней оборвалось. Она услышала сразу изменившийся голос брата:
— Они ушли. В деревне никого не осталось.
Легкие снежинки медленно опускались вниз со свинцово-серого неба. Все трое оцепенело глядели на расстилавшуюся перед ними поляну.
— Ну, ладно, — промолвил наконец Франсуа. — По крайней мере, большой вигвам остался. Надеюсь, незаразный. Придется туда.
Никто из них не произнес страшное слово "оспа", но все подумали об этом. Заразиться можно и через несколько месяцев после того, как в помещении находился больной. Однако выбора не оставалось: у Солей начались схватки, им надо где-то найти пристанище.
Франсуа зашел в вигвам первым и, вернувшись, сообщил:
— Вроде никаких следов паники. Просто откочевали. И давненько, видать. После них здесь уже были постояльцы. Давай заходи, Солей. А ты, Селест, тащи остальные вещи. Я пособираю сушняка, попробую огонь зажечь. Все отсырело там.
Солей решительно вошла внутрь. Что же, здесь так здесь. Она не боится. Несколько часов — и все… Эх, если бы Реми был сейчас рядом…
— Все будет хорошо! — подбодрила ее Селест, правда, не слишком уверенно.
— Рано слишком! — от резкой боли на лбу у Солей выступили капельки холодного пота. — Не доносила! Боюсь, не выживет — с таким сроком!
— Ну, давай святой деве помолимся, авось поможет!
— Ой, все бы отдала, только бы мама сейчас со мной тут оказалась!
— Постараюсь заменить! — Селест хотела, чтобы это прозвучало легко и шутливо, но не очень-то получилось.
Странно, но волнение подруги как-то успокоило Солей.
— Да, ночка будет, пожалуй, длинная. Ой, как он толкается! Видно, уже невтерпеж!
Вернулся Франсуа, сказал, что снег повалил вовсю — как будто зима вернулась.
— Слава Богу, хоть крыша над головой! Спасибо микмакам!
Солей уже ничего не слышала; схватки начались по-настоящему. И вдруг все кончилось! Послышался какой-то мяукающий писк, перед глазами возникло улыбающееся лицо Селест: она протягивала подруге мокрое, дрожащее тельце.
