— Вы дали мне слово…
Яков властно поднял руку, приказывая своим людям вложить мечи в ножны.
— И сдержал его. Твоей семье не причинили никакого вреда.
— Никакого вреда? — прошипел Колин, бросив испепеляющий взгляд на человека, которого он уже почти начал уважать. — С таким же успехом, ваше величество, вы могли приказать, чтобы ваши люди вырвали сердце из груди моего брата!
Едва слышный звук, похожий на сдавленный стон, сорвавшийся с губ Давины, заставил всех оглянуться. Увидев ее искаженное страданием лицо, Колин со вздохом отвернулся. Да, она действительно любит Роба… Ему бы следовало понять это по тому, какими глазами она смотрела на его брата, еще когда они ехали на Скай. Проклятие… что он наделал?!
— Колин, я не властен над сердцем твоего брата… — начал король.
— Неужели? — вспыхнул тот. — Вы ведь и есть закон, ваше величество, разве нет? Зачем вы увезли ее? Чтобы принцесса королевской крови не влюбилась в простолюдина? Подумаешь, какая важность!
По лицу короля скользнула горькая улыбка.
— Ты еще слишком юн… тебе предстоит многое понять, — со вздохом прошептал Яков.
— Это насчет любви, что ли? — Колин кивнул. — Угу… может, и так. Я привел вас сюда… я оказался настолько глуп, что поверил, что вы искренне любите свою дочь. И ошибся. Какой отец не смягчится при виде слез своего ребенка? Разве вы не видите, что она любит его?! Нет… вы не видите этого — не хотите видеть. И не увидите до тех пор, пока ваш закон будет вам дороже, чем ваша собственная плоть и кровь!
— Я дал тебе слишком много воли, Колин Макгрегор…
Но Колин уже не слушал. Краем глаза он заметил какое-то движение справа… Поначалу Колин даже не понял, кто это. Но едва он узнал этого человека, как в глазах его вспыхнула ярость.
— О, дьявольщина… А он-то что тут делает? — взревел он, угрожающе схватившись за рукоять меча.
— Капитан Эшер возвращается в Англию, где его ждет награда…
— Где, надеюсь, его ждет петля, а не награда! — взревел Колин. Лицо его пылало от злобы. — Вы отняли вашу дочь у человека, который готов был умереть за нее! И готовы обласкать предателя! Это ведь он, ваш ненаглядный капитан, донес Джиллсу, что ваша дочь скрывается в аббатстве!
— О чем это он? — Лицо короля побелело как мел. Он резко повернулся к Эдварду: — Это правда?!
— Угу, чистая правда, — резко бросил Колин еще до того, как Эдвард успел ответить. — Он сам в этом признался. Да и все в Кэмлохлине это знают.
— Я прикажу содрать с него кожу живьем!
— Отец, нет! — крикнула Давина, бросившись на защиту Эшсра.
— Молчать! — не глядя на нее, рявкнул король.
Казалось, даже птицы испуганно притихли.
Повисла тишина. И тут все услышали еще один звук — обернувшись, они увидели приближающуюся со стороны замка небольшую группу всадников. Только Колин с Эдвардом, словно ничего не слыша, не сводили глаз с Давины.
И поскольку они были единственными, кто в этот момент смотрел на нее, только они заметили, как в кустах справа от нее что-то ярко блеснуло. На мгновение ослепленный этой вспышкой, Колин коротко выругался сквозь зубы. Не понимая, что происходит, он прищурился. И даже не сразу заметил, как Эшер внезапно рванулся вперед, закрыв собой Давину.
Оглушительно грянул выстрел, эхом прокатившись по склонам холмов. Прежде чем кто-то успел понять, что происходит, конь Эшера на полном скаку врезался в лошадь, на которой сидела Давина. Капитан рывком выдернул девушку из седла, и они оба кубарем покатились по земле.
Все, кроме Колина, кинулись врассыпную, спеша укрыться под деревьями. Давина, испуганно закричав, пыталась выбраться из-под придавившего ее мертвого тела. На них напали — и, судя по всему, целью нападавших была именно она.
Выхватив меч, Колин ринулся к ней. Однако помощь пришла совсем с другой стороны — внезапно раздался грохот подков, и рядом с ними словно из-под земли появился Роб на своем вороном жеребце. Нагнувшись с седла, он одним толчком отпихнул тело Эдварда в сторону.
— Отведи ее под деревья! — услышал Колин крик брата.
Он даже не понял, что этот приказ был адресован Уиллу. События разворачивались стремительно. Внезапно из-за кустов высыпали вооруженные люди и с криком бросились к ним. Только сейчас до Колина дошло, что они угодили в засаду. Загремели выстрелы, и четверо королевских гвардейцев, даже не успев вступить в бой, замертво свалились на землю.
В глубине души Колин ненавидел пистолеты. Но еще больше он ненавидел тех, кто пользуется ими, чтобы убивать ни в чем не повинных женщин.
Благодаря вспышке, на мгновение ослепившей его, он теперь точно знал, где прячется ублюдок, который стрелял в Давину. Стиснув зубы, Колин молча смотрел, как этот мерзавец, выбравшись из укрытия, присоединился к своим товарищам, и губы его раздвинулись в улыбке — такой же ледяной и безжалостной, какими бывают зимние ночи в его родных горах. Осадив храпевшего жеребца, Колин спрыгнул на землю и ринулся к нему, на бегу выхватив из ножен клеймор. Острый клинок зловеще блеснул на солнце, готовый начать свой смертельный танец. Заметив это, его противник поспешил перезарядить пистолет, но было уже поздно.
— Я решил, что будет справедливо предупредить тебя, — вскинув над головой клеймор, прорычал Колин. — Я не против того, чтобы убить безоружного… если он мужчина!
Отшвырнув в сторону бесполезный уже пистолет, мерзавец зажмурился. А мгновением позже его голова с глухим стуком покатилась по земле.
Роб молча смотрел, как Уилл, подхватив Давину, мгновенно исчез, словно растворившись в тени Бла-Бейнн. Убедившись, что они в безопасности, он молча выхватил из ножен свой огромный меч и ринулся в битву, безжалостно разя им направо и налево и сея смерть на своем пути. Он словно снова вернулся к жизни. Внезапно, как будто вспомнив о чем-то, Роб обернулся — как раз вовремя, чтобы увидеть, как глаза Эшера открылись в последний раз. Рана капитана оказалась смертельной. Эдвард понимал, что умирает, но страх, который прочел в его глазах Роб, сказал ему, что Эдвард боится не за себя.
Не обращая внимания на свистевшие вокруг них пули, Роб оттащил капитана в сторону, прислонив его к небольшому выступу среди осыпавшихся камней. Какие бы грехи ни лежали на душе Эдварда, он любил Давину — и только что доказал это, пожертвовав ради нее жизнью. Роб чувствовал, что в долгу перед ним.
— Она в безопасности, — проговорил он, склонившись к Эдварду. — Ты снова спас ей жизнь, капитан.
Эдвард с трудом улыбнулся. На губах его выступила кровь и тоненькой струйкой потекла по лицу.
