Было так темно, что в этой темноте она потеряла счет времени. Вечность была просто огромным черным туннелем, наполненным страхом, и Энджел очутилась в ловушке, дойдя до середины этого туннеля. Она шла, прижимая одну руку к стене, шаркая ногами, вытянув впереди себя другую руку и покачиваясь от усталости. Если бы ее рука дотронулась до чего-нибудь живого, Энджел не знала, что бы она тогда сделала. Она была уверена, что ее мозг просто взорвался бы от ужаса.
И тут ее рука действительно на что-то наткнулась. Насколько она смогла понять, это была твердая, ровная, плотно утрамбованная земля. Тупик!
Энджел не закричала. Она прислонилась к булыжнику в стене и горько зарыдала.
* * *
Адам не знал, как долго он сидел в ловушке в этой темной шахте. Пот катился с него градом, руки дрожали. Он то терял сознание, то снова приходил в себя, и ему казалось, что прошло очень много времени. И всякий раз, когда сознание возвращалось к нему, он продолжал надеяться, что все изменилось, но все оставалось по-прежнему. Та же самая бесцветная пустота вокруг, тот же запах сырости, тот же револьвер, зажатый в его руке.
Недавно в винтовке закончились патроны. Он не понимал, как это случилось. Ему нужно было беречь патроны, и он бы об этом помнил, если бы мог ясно мыслить.
Но его лихорадило, и раненое плечо превратилось в одну леденяще горячую боль, и лившийся с него градом пот казался ему кровью. В револьвере остался последний патрон. Он слышал, как Кейси вошел в шахту.
Он думал об Энджел. Он послал ее в туннель. Возможно, он послал ее на верную смерть. Она была напугана и одинока, а он ничем не мог ей помочь. Он сделал это для нее.
Он заставил ее пройти через этот туннель.
Шаги осторожно приближались. Он затаил дыхание. Он не был уверен, были ли это шаги человека или крыс. Крыс, которые бегали по туннелю и которых так боялась Энджел.
Он моргнул, избавляясь от пота, который заливал глаза. Он крепко сжал револьвер, положив его на колено, и замер в ожидании.
«Ну давай, — думал он мрачно. — Давай…»
Одна из теней вдруг обрела форму. Форму мужчины, который приближался к нему. Мужчина не видел вжавшегося в стену Адама, который казался просто частью темноты.
Адам выжидал. Его револьвер был на взводе. Человек подходил все ближе, двигаясь уверенно, но осторожно. Вот он подошел уже достаточно близко. Можно стрелять. Адам нажал на курок…
И — промахнулся.
* * *
Вдруг Энджел почувствовала поток свежего воздуха. Как сумасшедшая, она ощупью пробиралась вдоль стены туда, откуда он шел, и неожиданно ее рука угодила в грязь. Проход! Тут был проход, выход был не полностью завален, но он был такой узкий! Его ширина была такой, что Энджел едва могла просунуть туда свои плечи, и кто знает, что ждет ее впереди…
Темнота вокруг. Темнота впереди. И Адам…
Она начала руками раскапывать рыхлую грязь, чтобы расширить щель. Она не могла лезть в этот крошечный проход, просто не могла себя заставить. А потом на животе вползла в отверстие, но когда попыталась подняться, то не смогла этого сделать.
После обвала ширина туннеля не превышала трех футов, а высота была всего один фут. Головой она задевала потолок, неровный пол царапал живот, плечи сдавило с обеих сторон. Грязь забила ей рот. Она не могла дышать, она была вдовушке…
Энджел ползла вперед, извиваясь, как змея, вонзая носки ботинок в землю, подтягиваясь на кровоточащих пальцах. Она не могла повернуть назад, для этого не хватало места, она не могла вернуться и вынуждена была ползти вперед.
«Адам, зачем ты это сделал со мной? Почему ты заставил меня пойти в туннель?»
Проходили часы. Дни. По крайней мере так ей казалось.
Темнота окружила ее со всех сторон, и Энджел совсем не, продвигалась вперед, ей просто мерещилось, будто она движется. Она навсегда останется здесь, в этой ловушке, она умрет, придавленная этой землей, и когда она пропадет ко всем чертям, все произойдет именно так — это будет длинный темный туннель, который никогда не кончится.
«Мама, зачем ты послала меня в этот туннель?»
Через некоторое время она уже не слышала ни звуков собственных рыданий, ни скольжения своего тела, ни шороха гальки, которую она разбрасывала, упорно продвигаясь вперед. Она просто продолжала ползти, оставаясь на месте, и совсем не приближалась к концу пути, потому что забыла, куда направлялась.
И вдруг она вспомнила. Ранчо в Нью-Мексико. Дом со стеклянными окнами, который стоял в зеленой долине, освещенный солнцем. Свет отражался от каждой поверхности, играл в водоемах, проникал сквозь окна. Там был Адам — подъезжая к крыльцу, он махал ей шляпой. И женщина.
Женщина с черными волосами и такими же глазами и лицом, очень похожим на лицо Энджел. Она улыбалась и протягивала к ней руки. Нью-Мексико как раз и был в конце этого туннеля. И она может добраться до него, если будет продолжать ползти.
Нью-Мексико. Дом. Красивое место. И она знала, что это ее дом из-за этих солнечных лучей, бесконечного света… света такого яркого, что ее щекам стало жарко и заболели глаза. Дом. Она всегда таким его себе представляла.
Утопающим в свете.
Но он не был так далеко, как она думала. Глаза ей действительно слепил свет. И она ощущала его на своих щеках.
И она слышала голоса и какое-то движение. Туннель внезапно закончился, и она заскользила вниз, под уклон.
А потом свет появился повсюду. Ослепительно белый свет, наполненный движущимися тенями и приглушенными голосами, и она поняла, что это ее дом. Она наконец добралась до него. Она была цела и невредима. Она вернулась домой.
Энджел попыталась встать, но ее не держали ноги. Ей, наверное, показалось, как кто-то положил ей руку на плечо.
И она подняла голову, чтобы рассмотреть одну из теней, стоящих перед ней, но увидела лишь ноги в темных ботинках.
Она упала на эти ноги, плача и смеясь.
— Помогите мне, — лепетала она, задыхаясь от счастья. — Пожалуйста… помогите мне.
* * *
Адам шел, спотыкаясь, вдоль каменной стены, иногда бежал, иногда еле двигался, шатаясь от слабости, и поднимал такой шум, который и мертвого мог бы разбудить. Но это не имело значения. Он сам был почти мертвецом. Он оставлял за собой такой след, который и слепой мог бы разглядеть в темноте, а бандит упорно следовал за ним. Единственное чего Адам не понимал, — почему его до сих пор не застрелили?
Когда он остановился, опираясь о стену и тяжело дыша, он услышал шаги, но они были далеко позади — тот, кто его преследовал, двигался осторожно. Сначала Адам пришел в замешательство, а затем сообразил, что бандит, должно быть, остановился, чтобы обыскать седельные сумки. И куда ему торопиться? Он знал о каждом движении, сделанном Адамом, по звуку его шагов. Он знал, что в конце концов все равно его настигнет.
