Последнее слово он произнес шепотом. Когда девушка беспомощно уставилась на собеседника, он вкрадчиво сказал:
– Габриель, вы можете доверять мне. Я ваш друг.
Габриель впервые внимательно посмотрела на своего собеседника. В течение двух недель он неотступно следовал за ней. Ей льстило его внимание. Десаз был молод, красив и имел обширные связи. Кэм не видел в нем никакой опасности. Но в этот момент Габриель осознала, что ей никогда не нравился Жерве Десаз, и теперь ей стало интересно почему.
– Кто вы? – спросила она.
Француз тихонько усмехнулся:
– Вопрос в том, кто вы.
Габриель ровным тоном неторопливо ответила:
– До брака меня, как вам прекрасно известно, звали Габриель де Валькур.
– Да, да! – перебил он, не рассерженно, не нетерпеливо, а словно они повторяли старую, известную только им шутку. – А Дайсон похитил вас из Франции и стал вашим опекуном.
– Да.
– Тогда зачем он женился на вас?
– Это был брак по любви.
– Позволю себе усомниться в этом.
Хотя собеседники говорили почти шепотом и по-французски, они помолчали, пока слуги в ливреях убирали пустые тарелки и наполняли вином бокалы. Как только слуги удалились на безопасное расстояние, Габриель нарушила молчание:
– Почему вы так говорите?
– Что ваш брак заключен не по любви?
– Да.
Десаз пожал плечами, словно извиняясь.
– Поймите, я не со зла это сказал. Вам это известно так же хорошо, как и мне.
Первой терпение потеряла Габриель.
– Что мне известно? – холодно потребовала она ответа.
Глаза француза перестали улыбаться.
– Что после свадьбы ваш муж ради приличия удалил любовницу из своего дома. Но поселил ее неподалеку. В Фалмуте, если быть точным.
Габи очень долго молчала. Когда она наконец заговорила, ее слова шокировали их обоих.
– Это ложь!
Беседа находившихся рядом людей внезапно смолкла. Спустя некоторое время гул возобновился, но был уже не таким громким.
– Габриель, вы же знали это! Вы должны были знать! – умоляюще произнес Десаз. – Вы знали, что ваш брак фиктивный.
– Этот брак был заключен по любви, – повторила девушка, отчаянно пытаясь снова взять себя в руки.
– Дайсон похитил вас! Ради всего святого, вы были заложницей! Ему пришлось жениться на вас. Принц Уэльский собирался взять вас под свое покровительство. Дайсон не мог этого допустить, разве вы не понимаете?
– Он был моим опекуном. Мы полюбили друг друга. Мы поженились, – машинально произносила слова Габриель.
– И влюбившись в вас, он продолжал посещать любовницу? Ах, я понял, в чем дело! По неосмотрительности вы влюбились в него.
Габриель замотала головой, но глаза выдали ее. Все становилось чересчур понятным.
– Дайсон использовал вас, – с жестокой откровенностью сказал Десаз. – Ему на руку было влюбить вас в себя. Так вами легче управлять.
Габриель чуть не вскочила на ноги от волнения, но Десаз крепко схватил ее за запястья.
– Прошу вас! Выслушайте меня! Я не говорил бы вам всего этого, если бы не думал, что вы сами уже все знаете. Понимаете, мне известно, что он привез вас в Англию против вашей воли. Я подозревал, что вы вышли за него замуж, чтобы защитить деда. Маскарона, Габриель, Маскарона. У меня послание от него.
Девушка закрыла глаза и попыталась совладать с эмоциями. Сердце кричало ей, что Десаз лжет, что Кэм любит ее, что он никогда бы не нарушил данных ей клятв с другой женщиной. В то же время разум анализировал обрывки полузабытых разговоров, сцен и впечатлений и делал вывод, что лжет ее сердце. Имя Луизы Пельтье барабанной дробью стучало в голове у Габриель. Постепенно ей нее же удалось заставить себя успокоиться. Десаз произнес только одну действительно важную вещь: у него было послание от Маскарона. Остальное могло подождать.
Габриель открыла глаза.
– Давайте пройдемся, Десаз, – сказала она, силясь улыбнуться. – Мне хочется прогуляться в саду.
Ответная улыбка француза была более естественной.
– Умница. Я знал, что вы правильно поступите.
Позднее тем же вечером Жерве Десаз наблюдал из окна кабинета на верхнем этаже Девоншир-Хауса, как лорд Лэнсинг посадил Габриель в ожидавший ее экипаж. Английский лорд не очень-то обрадовался, когда обнаружил, что жена его друга tete-a-tete беседовала с французским immigre в укромном уголке сада. Лэнсинг повсюду искал Габриель, так он им сообщил, сердито взирая на спутника герцогини. Дайсон, похоже, уже давно уехал. Вызывали врача, чтобы обработать неприятную рану на лице герцога. Супруги должны были встретиться дома, на Ганновер-сквер.
Если у Десаза и имелись какие-то опасения по поводу того, как Габриель поведет себя после беседы, теперь они полностью развеялись. Настоящая герцогиня, подумал француз и усмехнулся.
Он решил, что вправе быть довольным собой. На самом деле он ликовал. Герцогиня Дайсон действительно оказалась внучкой Маскарона, она признала это. И она хочет вернуться с ним во Францию.
Десаз вспомнил о представлении, которое только что разыграл, и не мог не поздравить себя с успехом. Этот спектакль, несомненно, был лучшим в его актерской карьере. Что касается Луизы, она, сама того не зная, неимоверно помогла ему. С его стороны оказалось гениальным ходом стравить между собой женщин Дайсона. Сквозь гул разговоров, царивший во время ужина, Десаз почти слышал, с каким скрипом Габриель соображала, что к чему. Теперь француз был уверен, что Дайсон может клясться в невиновности на пачке библий, но его герцогиня не по верит ни единому слову.
Она смелая девочка. Десаз не мог вспомнить, кто при нем произнес эту фразу по отношению к Габриель, но это правда. Смелая и осторожная. Большинство леди, с которыми Жерве был знаком, сгорали бы от нетерпения воздать по заслугам блудливому мужу. Но не Габриель. Как опытный агент, она отложила в сторону личные соображения и перешла к сути дела.
– Кто вы? – спросила девушка, как только Десаз отыскал укромный уголок, где они могли спокойно поговорить с глазу на глаз. Никаких слез. Никаких упреков. Только прямой вопрос. Он уважал ее за это.
Десаз сказал Габриель, что он человек Маскарона и был им с самого начала. Потребовались месяцы, чтобы вычислить ее похитителей, и почти столько же времени, чтобы найти способ встретиться с ней на нейтральной территории.
Девушка заставила его немного поволноваться, когда спросила о ком-то по имени Голиаф. Фуше ни разу не упоминал о приближенном Маскарона с таким именем.
– Я послала его назад к Маскарону, рассказав об изменившихся обстоятельствах, – сказала ему Габриель.
– По-видимому, он так и не вернулся, – наугад ответил Жерве.
