– Как тебе удалось вернуться назад в Слэд? – спросил Джерми, глядя через плечо Талии на Йена. – Этот мужчина… Кто он такой?
Утирая ладонью слезы, Талия оторвалась от дяди и протянула Йену руку. Он подошел.
– Это мой муж, Йен Лейвери, – с гордостью произнесла она. – Йен, это мой дядя, Джерми Дрейк.
Потом она повернула голову и серьезно посмотрела на дядю.
– Где Вайда? – спросила она дрогнувшим голосом. – Мы подъезжали к дому. И видели обгоревшие руины. Где теперь вы живете с Вайдой? Мне так не терпится увидеть свою сестренку. Ведь с ней все в порядке?
Дядя похлопал Талию по плечу.
– У Вайды все замечательно, – улыбаясь, заверил ее дядя. – Милая Талия, у нее жизнь сложилась даже лучше, чем замечательно. Ее удочерили.
Талия стала белой, как полотно и, пошатываясь, сделала шаг назад.
– Удочерили? – удивленно спросила она. – Что ты хочешь этим сказать? Что значит «удочерили»? Она должна была дождаться, когда я приеду и заберу ее с собой. Мы с Йеном хотели увезти ее с собой домой, и мы бы больше никогда не расставались! – Вдруг у нее во взгляде появилась ярость.
– Дядя Джерми, как ты допустил, чтобы это случилось? Зачем ты сделал это? Зачем?
– Я думал, что ты больше никогда не вернешься, – сказал Джерми слабым, извиняющимся голосом. – Я отпустил ее, потому что думал, так будет лучше для нее. Это плохо, что она живет без материнской теплоты и заботы. Когда эта семья спросила у меня разрешения удочерить ее, я отпустил Вайду.
– Дядя Джерми, я же обещала, что вернусь, – сказала Талия, сдерживая готовые вырваться наружу рыдания. – Я же обещала Вайде! Обещала! А теперь она ушла… Куда? Я пойду и заберу ее. Она моя сестра! Я сама хочу заботиться о ней. Мы должны быть вместе! Только это будет правильно.
– Но вы не можете, – сказал Джерми, робко опуская глаза, и потом взглядом, полным вины, пристально посмотрел в глаза Талии. – Понимаешь, Вайда удочерена по закону. И теперь по закону она принадлежит этой семье. Она их дочь.
– Да, я позабочусь об этом, – сказала Талия твердым голосом и решительно подняла голову. – Где она, дядя? Я должна пойти к ней. Сейчас же!
– Ты не можешь, – печальным тихим голосом произнес Джерми.
– Могу и сделаю это, – настаивала Талия.
– Талия, Вайда теперь живет в Америке, – выпалил ее дядя. – Очень богатая семья из Сан-Франциско любит ее, как будто она их родная дочь. Они забрали ее к себе домой, и теперь Вайда получает образование, которого никогда бы не получила, останься она здесь. – Он откашлялся. – Или, если бы жила с тобой и твоим мужем.
Он положил Талии на плечо руку.
– Пусть все останется, как есть, Талия, – серьезно посоветовал дядя. – У Вайды появятся такие возможности, которые не все имеют.
Дядя говорил правду. Талия печально опустила голову. Она разрывалась между тем, что она чувствовала к своему дяде, и горестными переживаниями от того, что не может встретиться с Вайдой.
Но разве ее сестра сейчас не в безопасности? Может быть, она даже счастливее, чем была бы в дебрях Австралии? Образование. Воспитание. Самое лучшее из всего? Да, Талия поняла, что решение, принятое ее дядей, единственно верное. Он так же, как и Талия, желал милой, невинной Вайде только самого лучшего.
Всхлипывая, Талия обняла дядю Джерми.
– Прости, что накричала на тебя, – сказала она. – Мне очень жаль, очень!
Джерми погладил ее по голове.
– Ты собрала на себя всю грязь своего дяди, – усмехнувшись, сказал он. – Но думаю, что доброй половиной сажи, которая на тебе, ты перепачкалась, бродя по руинам дома. – Я не прав?
– Да, я не могла удержаться, чтобы не пройти еще раз по дому моего детства, – прошептала Талия.
Потом ее глаза озарились. Она схватила Йена за руку.
– Йен, покажи ему записки. Они ему понравятся. Йен достал из кармана бумажки и протянул Джерми.
Он с каким-то теплом наблюдал, как Талия вместе со своим дядей, может быть, в последний раз, читают эти кусочки бумаги, доставившие им привет из прошлого.
* * *
Выйдя на террасу гостиницы «Клиф Лодж», откуда открывался великолепный вид, Талия и Йен стояли, наблюдая за катящимися волнами. Супруги только что приняли ванну и теперь спокойно размышляли над событиями прошедшего дня. Над морем тонкими, прозрачными струйками поднимался туман. Море катило к берегу свои бесконечные волны. Шум прибоя и завывание ветра заглушали все посторонние звуки. Талия и Йен стояли на террасе в полном одиночестве.
– Йен, ты такой щедрый, – прерывая молчание, сказала Талия. – Мой дядя всегда был беден, как церковная мышь, а ты вдруг неожиданно сделал его таким богатым, что он даже не в силах осмыслить этого!
– Богатым? – усмехнулся Йен, – дорогая, несколько золотых монет – это еще не богатство.
– Для моего дяди – как, впрочем, и для меня, – это богатство, – сказала Талия, обнимая Йена.
– Одно я знаю наверняка. Больше ему не придется никогда в жизни чистить трубы, – сказал Йен.
– Может быть, – сказала Талия. – Но я сомневаюсь, что он сможет больше не работать. Трубы – это его жизнь. Я уверена, что мы еще не сядем на корабль до Аделаиды, как он опять примется чистить трубы.
Йен с недоверием посмотрел на Талию, но ничего не сказал. Где-то в глубине души он думал о дяде то же самое. Кажется, это человек своих привычек. Он не из тех, кто будет бездельничать, когда другие делают то, что он может сделать лучше.
– Йен, мне очень грустно, что не удалось повидаться с сестрой, но я счастлива, что она попала в хорошую семью, – произнесла Талия. – Пока я тревожилась за ее судьбу, она была в полной безопасности со своей новой семьей.
Талия помолчала, потом задумчиво посмотрела на Йена.
– Дорогой, я сомневаюсь, что мне когда-нибудь удастся увидеть Вайду. Официальное удочерение всегда связано с секретным оформлением бумаг. Единственное, что мне известно, это то, что ее увезли в Сан-Франциско. Сан-Франциско – большой город?
Талию пробрала дрожь, когда вместо ответа Йен нахмурился. Этого ответа было достаточно. И, кроме того, Талия поняла, что, может быть, уже никогда не увидит свою сестру. Но ей было достаточно уже того, что Вайда жива и, похоже, о ней заботятся. Ведь все могло сложиться по-другому. События могли закончиться трагически для них обеих. Но вместо этого каждая из них нашла свое счастье в разных уголках мира!
Талия посмотрела на чаек. Из-за ветра они не летали, а бродили по берегу. Йен обнял ее и повел назад в их номер. За ними закрылась дверь.
– Завтра мы поплывем назад, в Аделаиду, – хриплым голосом сказал Йен, расстегивая пуговицы на платье Талии. – Но сегодня ночью мы будем одни. Эта ночь наша, Талия, только наша!
