Она покраснела — всем телом, и это было великолепное зрелище.
— Я, разумеется, не вычитала это в книге.
— Вот как? В таком случае какая из дам-патронесс пансиона, в котором тебя учили и воспитывали, изрекла этот постулат?
— Не смеши меня. Дамы-патронессы о таких вещах не говорят.
— Зато они судят о том, какие танцы можно считать приличными, а какие нет. И теперь, когда я подумал об этом, мне помнится, что вальс они признали допустимым, поэтому я полагаю, что они одобрили бы и такие вот поцелуи.
— Дэвид, ты болтаешь глупости!
— Ничего подобного.
Он погладил ее бедра; Грейс втянула воздух и раздвинула их для него.
— Но я не уверен, что они одобрили бы такие вот поцелуи. Можешь сама у них спросить, когда мы в следующий раз будем в городе.
— Что ты… ах!
Она снова сдвинула колени — в шоке от того, что Дэвид коснулся языком крохотного бугорка, спрятанного среди кудряшек у нее в промежности. Как это дивно — она удерживает его в ловушке именно там, куда он и хотел попасть. Дэвид лизнул ее еще раз.
— Ох! Ох! — Она схватила его руками за голову, запустив пальцы в волосы.
— Полагаю, это скорее вопль, а не стон.
— Что?
— Я должен вызвать у тебя стон, ты помнишь?
— Что ты… ох!
Он улыбался, продолжая орудовать языком и пробуя ее глубоко. Он вдыхал ее мускусный запах. Ее бедра вздрагивали и приподнимались, она то ли вскрикивала, то ли вздыхала, то ли постанывала… Можно ли считать, что она стонет?
Не имеет значения. Он и сам вот-вот начнет стонать. Эрекция достигла высшей точки, Грейс такая влажная и возбужденная. Настало время, но сначала…
Он чувствовал, что все ее тело напряжено, дыхание прерывисто… и еще раз коснулся языком ее маленькой твердой точки возбуждения. Грейс издала какой-то неясный звук — очень тихий вскрик — и села. Потом застонала — то был определенно стон — и опять упала на матрас.
Дэвид преодолел преграду настолько быстро и осторожно, насколько мог, и замер, обволакиваемый ее влажным теплом. Никогда в жизни он не испытывал подобного наслаждения.
— Я причинил тебе боль?
— Да, — ответила она с нескрываемой обидой.
— Больше этого не повторится.
Он поцеловал ее в кончик носа. Ему хотелось дать ей время освоиться с произошедшим, но его тело требовало своего…
— Первая часть была вполне милой.
С этими словами Грейс провела рукой по его липкой от пота спине и тронула ягодицы.
Это прикосновение породило взрыв. И снова ее тело под ним… о небеса! Такое мягкое, такое жаркое, такое податливое. Дэвид не мог ждать ни секунды, но двигался очень осторожно.
— Все терпимо?
— М-м…
Она крепче взялась за его ягодицы, привлекла его к себе и прогнулась.
Он снова вошел в нее.
С нежностью. Бережно. Не очень резко.
Он удерживался на тонкой ниточке самоконтроля вплоть до самой последней стадии взаимного обладания. Замер на миг глубоко в ней в ожидании и предвкушении оргазма, а затем излился.
Со всей доступной ему осторожностью он опустился на нее и почувствовал, как Грейс обнимает его и прижимает к себе.
Грейс закрыла глаза. Все было настолько ошеломительно… Она обняла Дэвида и старалась дышать как можно глубже и ровнее. Она обхватила ногами бедра Дэвида. Она была окутана его теплом и его запахом. Это было чудесно.
Она чувствовала себя замужем, целиком и полностью замужем.
— Я слишком тяжел для тебя, — пробормотал он ей в самое ухо.
Она вздрогнула. Без его тела на себе ей стало холодно. Правда, ненадолго. Дэвид натянул на нее и на себя одеяло и придвинулся поближе. Грейс положила голову ему на плечо.
Между ног у нее саднило, было влажно и теперь пусто. Чувствовала ли она себя другой… и вообще, что она должна была чувствовать?
— Грейс, у тебя все хорошо?
— М-мм.
— Это означает утвердительный ответ?
— М-м-м… хм-м.
Она провела пальцами по дорожке у него на животе. Слова в данный момент были за пределами ее возможностей. Дзвид легонько потормошил ее и спросил:
— Куда ты собиралась ехать в дилижансе, если бы я тебя не встретил?
— В Лондон. — Она лизнула его кожу — та оказалась солоноватой на вкус. — К тете Кейт.
Грейс крепко прижалась к Дэвиду, вовсе не прочь повторить то, чем они с Дэвидом уже занимались в постели.
— Сомневаюсь, что она сейчас там. Я не имел возможности сообщить тебе, но, пока ты укладывала вещи, а сразу после этого уехала с отцом, между моим дядей и твоей тетей состоялся откровенный и очень важный разговор.
— Вот как?
— Такой же откровенный и важный, как тот, что только что состоялся между тобой и мной.
Тетя Кейт занималась… этим? Но ведь она для этого слишком стара. Грейс молча пожала плечами, а Дэвид продолжал:
— Алекс уехал из имения Моттона немногим раньше меня, чтобы исхлопотать специальную лицензию. Они с твоей тетей, видимо, уже вступили в брак и проводят где-то медовый месяц.
— Тетя Кейт не дождалась меня?
Грейс должна была бы обидеться — и, наверное, обиделась бы, если бы могла чувствовать сейчас что-либо за исключением блаженной усталости.
— Видишь ли, им следовало поспешить. Твоя тетя вынашивает ребенка Алекса.
Блаженную усталость у Грейс как рукой сняло. Она села и выпрямилась.
— Что?!
— Твоя тетя собирается стать матерью. — Дэвид приподнял на ладони одну грудь Грейс и погладил другой рукой. — А мой дядя готовится быть отцом.
Прикосновение Дэвида было весьма приятным и к тому же отвлекающим. Грейс решила, что обязательно должна подумать о тете… попозже. Желание вспыхнуло в ней, болезненное местечко между ног начало пульсировать. Можно ли им с Дэвидом снова заняться тем, чем они занимались недавно?
И тут в ее воспаленном воображении вспыхнула другая мысль.
— Если бы я не сбежала, то сейчас скорее всего стояла бы в церкви у алтаря.
Дэвид наклонился и лизнул ее сосок.
— Я счастлив, что ничего подобного не произошло.
— Я тоже.
Грейс выпрямилась и прогнула спину, надеясь этим побудить Дэвида к продолжению любовных утех. Впервые после того как она обрела статус взрослой женщины, Грейс не стеснялась своих объемистых грудей. Даже гордилась ими.
— Надеюсь, отец сообщил Джону.
Дэвид привлек ее к своей груди.
— Перестань волноваться. Паркер-Рот — взрослый мужчина. Он должен был сообразить, что ты его не любишь — Дэвид погладил Грейс по голове и крепко поцеловал. — Откровенно говоря, на него твое чувство было бы потрачено зря.
— А на тебя не зря?
— Конечно, нет. Я заставил тебя стонать?
