Она едва не упала, спускаясь по стремянке вниз. Алекс, обмякнув, как тряпичная кукла, сидел на стуле, повесив голову на грудь, не подавая признаков жизни, по виску его стекала тонкая струйка крови. Рана на виске могла быть оставлена либо кастетом, либо перстнем.
Нет, сейчас не время жалеть его, не время бояться. Нужно действовать. Ливия подбежала к мужу. Он был без сознания. Ливия огляделась. Дать бы ему воды. Но воды не было. Она запрокинула голову Александра и поднесла жбан к его губам, влив немного жгучей жидкости ему в рот. Он очнулся, открыл глаза и несколько мгновений тупо смотрел на нее, ничего не понимая. Потом мотнул головой и поморщился от боли.
– Что, скажи ради Бога, ты тут делаешь? – заплетающимся языком пробормотал он.
– Я с тобой, – сказала Ливия, борясь со слезами счастья. – А где еще я, по-твоему, должна быть?
И тогда в его затуманенных глазах вспыхнул лучик света.
– Со мной, где же еще? – сказал он и закашлялся, потому что она влила ему в глотку еще немного самогона.
– Господи, женщина, что ты со мной делаешь? Я и так еле жив.
– О, Алекс! – Она поцеловала его в кровоточащие губы – Ты в порядке?
– Пока да, но долго это не продлится. Там, на шпангоуте, в ящике, лежит нож для потрошения рыбы. Я на него уже не один час смотрю.
Ливия не верила своим ушам. Он говорил так, словно хоть сейчас готов был броситься в бой.
Ливия достала нож, обрубила веревки, стягивавшие его запястья, опустилась на колени и разрезала путы вокруг лодыжек.
– Татаринов…
– На палубе, я знаю. Сколько их?
– Четверо против четверых.
– Если бы против них не были ищейки Аракчеева, я бы сказал, что Татаринов в моей помощи не нуждается. Но… Дай мне нож, моя сладкая.
«О, как приятно вновь слышать от него ласковые слова»
– У меня твой пистолет, – сообщила Ливия.
– Ты просто волшебница. – Алекс взял у нее пистолет. Он смотрел ей прямо в глаза: – Я люблю тебя, Ливия. Я так хотел тебе об этом сказать, но боялся, что ты мне не веришь и я не смогу убедить тебя в том, что это действительно так.
– Ты меня убедил, – сказала она. – Не надо мне больше ничего говорить.
Он улыбнулся ей разбитыми губами.
– Поднимайся наверх следом за мной, но в драку не лезь. Я требую, Ливия. Ты должна сделать все, чтобы они тебя не схватили. Они сделают из тебя заложницу, и тогда мы пропали. Как только мы будем на палубе, ты побежишь на пристань. Поняла?
– Конечно, – сказала она упавшим голосом.
– Оставайся у меня за спиной. Не высовывайся. – Он стал подниматься на палубу. Ливия следом. По палубе текла кровь. Татаринов и один из людей Аракчеева сошлись в схватке. Оба мастерски владели ножами, у обоих кровоточили раны, оба бились самоотверженно и яростно. Один из матросов лежал на свернутых канатах, не подавая признаков жизни. Другой – сражался с одним из трех товарищей Татаринова.
– Пора подвести черту, – еле слышно сказал Александр. Он поднял пистолет и, дождавшись момента, когда противник Татаринова повернулся спиной к люку, выстрелил в него, и только Ливия слышала, как Александр произнес: – Это тебе от меня, мой друг.
Звук выстрела заставил всех замереть. Все произошло внезапно. Убитый медленно сполз на палубу. Второй агент тайной полиции лишь на мгновение отвлекся, но для человека, в одиночку сражавшегося против двоих, эта ошибка стала роковой. Его мгновенно обезоружили.
Матрос, который все еще оставался на ногах, уронил абордажную саблю в тот момент, когда человек Татаринова ударил его в грудь ножом. Наступила тишина.
Алекс обернулся и увидел, что Ливия стоит у трапа. Она так и не смогла заставить себя покинуть корабль. Он подошел к ней.
– Ты замечательная, потрясающая женщина, ты творишь чудеса, я тебя обожаю. Но сейчас ты сделаешь то, что я тебе скажу. Поняла?
Она кивнула, не в силах произнести ни слова.
– Я серьезно, Ливия. Ты знаешь, где лошади? Вот возьми. – Алекс дал ей пистолет. Ствол все еще был теплым.
– Он заряжен? – спросила она.
– Нет, но это будешь знать только ты, если к тебе кто-то пристанет. А теперь иди. – Он чуть подтолкнул ее: – Мы все сделаем как надо, сладкая, но ты должна уйти.
Ливия пошла вдоль пирса. Она оглохла от тишины. Даже самые стойкие завсегдатаи таверны спали, мертвецки пьяные. Ливия прятала пистолет в складках юбки. С оружием в руках она чувствовала себя спокойнее, хотя понимала, что в случае реальной угрозы пистолет едва бы ее спас. Алекс жив, и потому бояться ей больше нечего.
Она зашла в сарай за жакетом и направилась к лошадям. Лошади тихо заржали при ее приближении, Дафна вскинула голову и пожевала Ливии плечо.
– Теперь уже недолго, – шепнула Ливия кобыле, пряча нос в серебристую гриву. Она гладила кобылу, стараясь не думать о том, что сейчас происходит на борту «Каспера».
Ливия понимала, что аракчеевских агентов нельзя оставлять в живых. Иначе обо всем вскоре станет известно самому Аракчееву. И надо полагать, моряки с «Каспера» разделят участь русских. Русская тайная полиция станет искать своих пропавших сотрудников, и поиски приведут их сюда, на «Каспер». И тогда Александра постигнет та же участь, что и Спирина, – агентам тайной полиции станет известно все, что они захотят узнать об Александре.
Ливия понимала, как важен патриотизм для некоторых мужчин. Единственное, что имело для нее первостепенное значение, это чтобы Александр был вне опасности, жив и здоров.
Она услышала шаги за спиной и повернула голову. Александр шел один, хромая, морщась от боли при каждом шаге, и теперь, когда начало светать, синяки и ссадины у него на лице выглядели еще страшнее.
Она побежала ему навстречу, и он слегка закачался.
– Положи мне руку на плечо, любовь моя, – горячо заговорила она. – Дафна довезет нас обоих до Лондона.
– Мы не поедем отсюда в Лондон, – сказал он, опершись на ее плечо. – Мы выедем из Гринвича и переночуем в придорожной гостинице. У меня нет сил, да и с тебя довольно приключений. Ты должна отдохнуть.
– Чепуха, – заявила Ливия. – Я единственная, на ком нет ни царапины. Я почти ничего не сделала.
Алекс приподнял бровь.
– Судя по твоему виду, любовь моя, этого не скажешь.
– Да я просто изображала продажную женщину. – Она торопливо застегнула пуговицы на блузке и сунула руки в рукава жакета. Теперь прореха в стратегически важном месте была не так заметна. – Я должна была выглядеть соответственно.
– Да, конечно, – с насмешливой серьезностью согласился он. – Но стоило ли мазаться дегтем, чтобы достичь нужного эффекта?
– Если бы тебя уже и так порядком не побили, Александр Проков, я бы сейчас дала тебе хорошего пинка. Вот она, твоя благодарность. – Но сердце ее пело. Несмотря ни на что, ее муж оставался прежним.
