Эльвина куталась в разорванную тунику, глядя на Филиппа с сомнением. Он был уже наг и стоял перед ней во всем своем мужественном великолепии — бронзовый бог. Эльвина отбросила в сторону тряпки и начала расплетать косы, золотистым каскадом покрывшие ей плечи и грудь.
Филипп ласкал ее взглядом — все это теперь принадлежало ему, принадлежало до тех пор, пока смерть не разлучит их. Он улыбнулся и протянул Эльвине руку.
— Ты совершенна, моя колдунья. Эльфы не забывают одаривать своих любимиц красотой и в наши дни.
Эльвина смотрела на него с таким недоумением, что Филипп решил наконец ответить на ее вопрос.
— Мы муж и жена, любимая, с тех пор как ты очаровала меня в конюшне, связав меня с собою клятвой. По словам Шовена, на то была воля Божья, чтобы мы поженились в тот день. Но он так и не убедил меня в том, что в соломе не пряталась какая-то фея, заставившая меня влюбиться в тебя с первого взгляда. По законам церкви я взял тебя как жену, и с соизволения Господа я твой муж. Теперь-то ты знаешь, что никогда мне не надоешь?
Эльвина сидела ни жива ни мертва, боясь, чтобы все это не оказалось сном. Может, она уже попала в рай и не знает об этом? Но, кажется, ангелы не способны делать того, что делал с ней Филипп сейчас, и чувства ее к нему были вполне земными.
— Если это безумие, Филипп, то я хочу умереть безумной. — Эльвина подставила Филиппу губы для поцелуя.
И как муж и жена они легли в постель, и Филипп взял Эльвину с нежностью и почтением, не оставив на ее теле места, не отмеченного его поцелуями. И Эльвина ответила ему со всей страстью и нежностью, на какую способна женщина.
Прошлое словно исчезло. Тела их слились в одно, и Эльвина криком экстаза приветствовала воссоединение. Все, что было ей нужно от жизни, — это чувствовать его внутри себя. Они вновь стали одним целым — как того хотели они и Бог.
Филипп, приподнявшись на локте, смотрел на нес и улыбался, и она улыбнулась ему в ответ, и он нежно коснулся поцелуем ее лба, зная, что вправе быть с ней еще и еще — всю жизнь.
— Не хочешь задержать меня подольше? — кокетливо спросила Эльвина.
— Мы будем вместе до конца дней, колдунья. Вот тебе наказание за твое колдовство. Придется тебе смириться с жизнью жены грубого и не слишком знатного барона, делить с ним постель и рожать ему сыновей. Не жалеешь теперь, что обрекла себя клятвой на такую жизнь?
— Ты ведь всего лишь поклялся охранять и защищать меня. Ни слова о любви не говорил. Как же случилось, что мы оказались женаты? — спросила Эльвина, соблазнительно поведя плечом.
— Я поклялся защищать тебя до тех пор, пока ты будешь во мне нуждаться, а ты поклялась хранить мне верность все это время. Эта клятва ничем не хуже других, но мы повторим ее, на этот раз как положено. Не хочу, чтобы церковники вдруг передумали. — Филипп накрыл ладонью ее грудь и улыбнулся. — Так ты выйдешь за меня?
— Если это нужно для того, чтобы удержать тебя подле себя, я готова. Ты просишь меня о таком скучном, утомительном деле, но…
— Чертовка! — воскликнул Филипп, и оба засмеялись.
Официальная церемония проводилась в небольшой лондонской церкви в присутствии только близких знакомых и друзей, а также короля и королевы. Юная невеста была прелестна в своем одеянии из отороченного мехом шелка цвета слоновой кости, подхваченного золоченым поясом. Роскошные волосы невесты были убраны под кружевной чепец — подарок королевы. Смуглый высокий и широкоплечий мужчина рядом с ней в бежевой с золотом накидке и темно-зеленой тунике светился счастьем, не отрывая взгляда от похожей на серебряный луч женщины рядом с собой. Только после того, как клятвы были произнесены и пара пошла к выходу, стал заметен животик невесты. Однако гордость жениха и та радость, с которой он принимал поздравления, непреложно свидетельствовали о том, что этот брак совершался по обоюдной любви.
Эльвина осыпала королеву словами благодарности, и Элеонора с ласковой улыбкой и явным удовлетворением приняла их.
Взяв Эльвину за левую руку, а Филиппа за правую, Генрих обратился к жениху:
— Это я отдал ее тебе, Сент-Обен.
Филипп в ответ лишь вздернул бровь. Если бы не он, Генрих никогда бы и не узнал о существовании Эльвины. Но король оставался королем, и Филипп не стал нарушать торжественности момента, благодарно поклонившись.
— Земли Данстона и Сент-Обена граничат друг с другом, так что твой надел оказался куда больше, чем у многих моих вассалов. Я хочу, чтобы ты на своей земле проводил в жизнь установленные мною законы и порядки. Поскольку граф Данстон умер, не оставив наследников мужского пола, я вправе наделить этим титулом любого по своему выбору. И я нарекаю графом Дан стоном того, кто женат на дочери графа Данстона. Леди Эльвина также заслуживает титула графини.
Эльвина присела в низком реверансе, благодаря короля за оказанную честь, но огонек в ее глазах послужил Филиппу знаком взять слово прежде, чем заговорит эта дерзкая девчонка. Со временем она привыкнет к субординации, но до поры за ней нужен глаз да глаз, да и лучше вообще держать Эльвину подальше от двора и короля.
— Я польщен оказанной мне честью, сэр, — с почтением ответил Филипп.
Он обвел взглядом собравшихся: сэр Алек, Джон, верный оруженосец, сэр Джеффри, непривычно грустным взглядом провожавший невесту, Тильда с Чарльзом на руках, Гандальф и Элис, у которой в животе тоже рос ребенок. Все свободные, независимые люди, связанные с ним узами любви и дружбы. И еще их связывала общая земля, и он, Филипп, отныне обязан охранять их и помогать им. Большая ответственность, но он готов был принять ее.
— Благодарю, мой господин, — сказал Филипп, обнимая невесту за талию, и взгляд его остановился на лице любимой.
Эльвина подняла синие глаза, мгновенно угадав, о чем он думает, и, более не стесняясь присутствия королевских особ, обняла Филиппа за шею, притянув его голову к себе так, чтобы он поцеловал ее. Чтобы губы повторили обещание, данное взглядами.
Королева Элеонора, смеясь, посмотрела на своего царственного мужа, и они тихо удалились. Любовь, как всегда, победила.
