Закройте дверь.
– Если вам нужны деньги… – заученно произнесла Хэтти.
Под его левым глазом задергался мускул.
– Пожалуйста, закройте дверь.
Она подчинилась, но руки дрожали так сильно, что Хэтти не смогла ухватиться за дверную ручку и повернуть ее как следует.
– Живей! – рявкнул Мэтьюс.
Хэтти удвоила усилия, дверь захлопнулась, и неподвижность Мэтьюса сменилась нервными, беспорядочными метаниями. Продолжая направлять на нее трясущийся пистолет, он принялся бесцельно вышагивать по кабинету, бормоча себе под нос.
Кричать нельзя – это одно из главных правил во время похищения.
– У меня есть кое-какие украшения, – сказала Хэтти. – Если нужно – возьмите.
– Цыц! – Мэтьюс провел рукой по волосам, вцепился и дернул, что-то шепча. Развернулся и выхватил стул, стоявший возле стены, подтащил к столу и уставился на Хэтти налитыми кровью глазами. – Сядьте.
Она не чуяла под собой ног, однако подошла и села. Мэтьюс стоял так близко, что она слышала, как хрипят его легкие. От него остро пахло потом и дымом. Ему явно нездоровилось.
Хэтти подняла взгляд.
– Я хочу вам помочь, – тихо проговорила она, – и никому не скажу ни слова.
Мэтьюс недоверчиво хмыкнул и покосился на беспорядок на столе.
– И почему же вы так поступите, миссис Блэкстоун?
– Я… я не люблю своего мужа, – призналась она. – Вы ведь наверняка знаете, что он заманил меня в компрометирующую ситуацию.
Губы Мэтьюса презрительно изогнулись.
– Ну да, и я бы испытал огромное возмущение в случае с любой порядочной, благовоспитанной леди, попавшей в лапы этого гнусного выскочки. Однако в случае с вами… – Мэтьюс оглядел ее и облизнул нижнюю губу. – Вы подались ему навстречу. Более того, я наблюдал за вашим поведением в гостинице. Даже слепому очевидно, что вы полностью подчинились его распутному влиянию! От вас им буквально пахнет. Не пытайтесь меня провести, мэм.
Все возражения застряли у нее в горле. Он чуть не назвал ее шлюхой.
– Ваши украшения я возьму, но поверить, что вы будете хранить молчание, не могу. – Он придвинул к ней тяжелую пишущую машинку. – Зарядите бумагу, – велел он, доставая смятый листок.
Чем сильнее Хэтти нервничала, тем более неуклюжей становилась. Мышцы ее свело судорогой. Она потихоньку подвигала пальцами, обливаясь потом, щелкнула прижимной планкой и попыталась просунуть бумагу под валик.
– Теперь печатайте, – приказал Мэтьюс, приложив пистолет к ее плечу. – Дорогой муж, – продиктовал он. – Что это? – воскликнул он, склонившись. – Что вы делаете?
Она промахнулась и вместо буквы «д» напечатала «ж». Левое веко Мэтьюса яростно дернулось.
– Держите меня за дурака?
– Н-нет. Я плохо п-печатаю.
– Господи Иисусе! – Он вырвал лист из машинки. – Встаньте! Подвиньтесь! – Мэтьюс занял ее место и положил пистолет на стол. – Не вздумайте дурить! Просто стойте смирно. Не вынуждайте меня к радикальным мерам.
Хэтти стояла неподвижно, как кукла, но под ледяным покрывалом страха начал закипать гнев. Да как он смеет рыться в кабинете Люциана, как смеет у него воровать?!
Мэтьюс застучал по клавишам, потом пробормотал:
– Прошу прощения. Я забылся. Разумеется, вы не понимаете серьезности ситуации.
За ним по пятам идут вышибатели карточных долгов – это единственное объяснение.
Он отстукивал на машинке, мыча сквозь стиснутые зубы. Шуберт, оцепенело подумала Хэтти, он напевает серенаду Шуберта.
Мэтьюс выдернул листок из каретки и положил перед ней. Это было письмо от имени Хэтти, в котором она сообщала Люциану, что уезжает с семьей на континент и хочет жить отдельно. У нее защемило в груди от новой опасности.
– Нет, – заявила она, качая головой. – Нет…
Мэтьюс снова взял пистолет.
– Прошу, подпишите. Вот перо.
Она посмотрела ему в глаза.
– Почему вы так поступаете? – прошептала она.
– Пытаюсь выиграть нам время, – процедил он сквозь зубы. – Поскольку вы меня прервали, а он скоро явится, я не могу оставить вас здесь и позволить болтать. Сами должны понимать такие вещи.
Нам?! Письмо расплылось у нее перед глазами. Оно направит Люциана по ложному следу. Она останется один на один с бестолковым преступником. Хуже того, после ссоры в гостинице Люциан подумает, что она и в самом деле его бросила, что она его ненавидит. Пожалуй, еще вообразит, что она взяла Мэтьюса в любовники, и у нее никогда не будет шанса его разубедить. Ручка выскользнула из влажных пальцев.
– Мистер Блэкстоун ни за что не поверит, что я ограбила его кабинет и сбежала! – заявила Хэтти. – Вы сами сказали: я полностью подчинилась его распутному влиянию, и он знает…
Раздался металлический щелчок, рука Мэтьюса дернулась, и он выстрелил. Хэтти вскрикнула, на голову ей посыпались щепки и штукатурка.
– Поверит, потому что женщины – ветреные создания, – пробормотал Мэтьюс дрожащим голосом, – а вы были настолько распущенной, что разгуливали по Лондону без сопровождения еще до свадьбы. Ставьте подпись!
Она подписала. Пальцы перепачкались штукатуркой, на тыльной стороне ладони расцвело красное пятно – Хэтти и сама не заметила, как поранилась осколком.
– Хорошо, – сказал Мэтьюс, когда она отложила перо, – хорошо. Теперь садитесь, руки под себя. Нет, сначала кладите серьги и цепочку сюда. – Он ткнул дымящимся стволом в сторону чемоданчика. – Брошь тоже.
Мэтьюс поспешно сгребал бумаги и папки, запихивал в чемоданчик содержимое ящиков.
– Не знаете, где он хранит долговые расписки?
– Нет.
Он прищурился.
– А книгу, в которую записывает порочащие сведения о высшем свете?
Скула онемела. Наверное, туда тоже попал осколок дерева.
– Откуда мне знать такие вещи? – прошептала Хэтти.
Мэтьюс что-то пробормотал себе под нос. Внезапно он застыл и выронил бумаги. Хэтти тоже услышала звук тяжелых шагов.
Когда дверь распахнулась, Мэтьюс успел метнуться к Хэтти, схватить за руку и поставить ее перед собой. В висок уперся холодный пистолет. И тут в комнату ворвалось нечто гораздо более холодное и смертельно опасное – Люциан. В руке он держал револьвер, и лицо его было мрачно, как у самого дьявола.
* * *
У Хэрриет шла кровь. Красная струйка стекала из ссадины на скуле по подбородку и окрашивала розовым кружева на горле. Но именно вспышка надежды во взгляде жены пробудила в Люциане зверя. Глаза заволокло багровой пеленой. Мэтьюс – ходячий мертвец.
Вероятно, это было написано у него на лице, потому что помощник дрогнул и прижался к Хэрриет еще ближе.
– Оружие на пол, – велел Мэтьюс. – Руки за голову.
Курок на пистолете Мэтьюса взведен, палец дрожит на спусковом крючке. Одно неверное движение – и все кончено. У Люциана закружилась голова. Он сделал глубокий вдох.
– Ладно, – пробормотал он и осторожно положил револьвер на пол. Выпрямляясь и поднимая руки над головой, он как бы случайно шагнул к столу.
– Каков план, Мэтьюс? – поинтересовался он. – Двойное убийство?
Лицо Мэтьюса лоснилось, словно свиная шкура.
– До этого не дойдет, если будете вести
