— Это меня не интересует, — с сожалением произнес Ретт Батлер, — меня интересуют люди.
— Тебя зовут Ретт Батлер, — тут же ткнув пальцем в гостя произнес старик и беззвучно засмеялся.
Ретт Батлер изумился. Ведь он всего лишь один раз останавливался на почтовой станции Бергтауна и старика тогда не видел. И хоть эта информация не содержала для него ничего нового, ведь его уже двадцать лет как звали Реттом Батлером, молодой мужчина наполнил стакан до половины.
— А меня уже восемьдесят лет зовут Самуэлем, — произнес старик, опрокидывая стакан виски.
Он пил даже не глотая. Спиртное, казалось, даже не задерживается ни на мгновение в его горле, а прямиком попадает в желудок.
Старик погладил трясущейся рукой живот.
— Так о ком тебе нужно знать?
И Ретт Батлер перешел к делу. Он успел назвать черную широкополую шляпу, черный сюртук и лишь только успел дойти до сверкающих сапог, как Самуэль воскликнул:
— Да это же полковник Чарльз Брандергас. Но назови еще что-нибудь, может, это не он, мало ли людей носят черные сюртуки и шляпы.
И Ретт Батлер назвал еще золотую заколку для галстука с большим камнем.
— По-моему, все, — развел руками молодой человек.
Старик посмотрел на стакан, и Ретт Батлер вылил туда остатки бутылки.
Самуэль заулыбался.
— Это наверняка он, но ты забыл одну важную деталь… даже не одну, а две.
Ретт Батлер посмотрел на него, ожидая очередного чуда.
И тогда старик приложил палец к своему беззубому рту.
— Ты забыл про янтарную трубку с одним серебряным кольцом на расколотом мундштуке.
Ретт Батлер прикрыл глаза и задумался. Он ясно вспомнил лицо полковника Брандергаса и янтарную трубку в его зубах. Туман словно бы рассеялся и перед взором Ретта Батлера блеснули два серебряных кольца, стягивающих наборный мундштук.
— Ты ошибся, Самуэль, колец не одно, а два.
— Не может быть! — изумился старик тому, что ошибся.
Но потом его лицо вновь прояснилось.
— Но понимаешь, последний раз я видел его три месяца тому назад…
И тут на лице старика появилась озабоченность.
— Дай револьвер, — сказал он Ретту Батлеру.
Тот, даже не интересуясь, зачем старику оружие, протянул ему свой револьвер рукояткой вперед. Тот приложил его к своему животу и недовольно скривился.
— Вот только ствол у твоего револьвера немного коротковат, а этот человек, которого я назвал Чарльзом Брандергасом, носит револьвер вот так, на животе.
Ретт Батлер, абсолютно выпустивший эту деталь из виду, согласно кивнул.
— Значит, это наверняка полковник Брандергас. Больше никто не носит револьверы на животе. Хотя я знал одного человека, но тот вряд ли тебя интересует, он уже десять лет как мертв. Так что не сомневайся, парень, твой человек в черном — не кто иной, как полковник Чарльз Брандергас.
Казалось, что старик, выпив бутылку виски, остался абсолютно трезв, лишь только его морщинистые щеки порозовели, да появился блеск в глазах.
— Может ты, Самуэль, знаешь о полковнике немного больше, чем сказал?
Старик засмеялся.
— Это очень храбрый человек. Он замечательный стрелок. Когда-то служил в кавалерии, а теперь он охотник за людьми, — и старик, хитро прищурив глаза, добавил, — как и ты, Батлер.
Но это уже не удивило Ретта Батлера. Он бы спокойно воспринял, если бы старик сейчас перечислил всех его родственников, о существовании которых уже забыл за время странствий он сам.
Старик озабоченно замолчал и покосился на оттопыренный карман Батлера. Тот пожал плечами.
— К сожалению, виски у меня больше нет.
— Жаль, — прошамкал старик, — с таким человеком, как ты, интересно поговорить, только я посоветую тебе одно: не становись поперек дороги у полковника Брандергаса, иначе наш разговор никогда не повторится.
Ретт Батлер скептично улыбнулся, словно показывая старику, что его опасения беспочвенны, положил на стол одну банкноту.
— Если ты, Самуэль, не поленишься и доплетешься до салуна, думаю, у тебя хватит сил выпить еще бутылочку виски, немного большую, чем ту, которую я принес.
Старик благодарно затряс клочковатой бородой и тут же спрятал деньги куда-то в кучу тряпья.
Полковник Чарльз Брандергас, находясь в своем номере, чистил оружие. Это был прямо-таки религиозный ритуал, который полковник проводил не реже двух раз неделю.
Он разбирал свой длинноствольный револьвер на части, благоговейно прикасаясь к холодному металлу кончиками пальцев так, как не прикасаются к дорогому фамильному серебру. Если бы кто-нибудь составил список ценностей полковника Брандергаса, то на первом месте обязательно стоял бы длинноствольный револьвер с прикладом вишневого дерева, затем следовала бы янтарная трубка, затем конь. А остальным полковник не дорожил вовсе. Правда, была у него еще одна очень дорогая вещь, но никогда полковник Брандергас не считал ее своей, он считал себя ее хранителем и носил при себе.
Полковник Брандергас как раз разложил на столе патроны, чтобы зарядить ими барабан собранного револьвера, как в дверь негромко постучали. Произнеся слово «войдите», полковник успел зарядить револьвер и взвести курок.
В двери появился коридорный. Взведенный курок револьвера тихо щелкнул и стал на место. Вид постояльца с оружием в руках ничуть не смутил мексиканца неопределенного возраста. Ведь тут каждый опасался за свою жизнь и всегда держал указательный палец на курке взведенного оружия.
Коридорный ни слова не говоря, распахнул шкаф и принялся складывать в кожаный саквояж Чарльза Брандергаса отутюженные рубашки полковника и прочий нехитрый скарб охотника за людьми.
Чарльз Брандергас прекрасно понимал: происходит что-то неладное, ведь он не просил упаковывать вещи. Но с другой стороны, он прекрасно понимал, что слуга явно выполняет чей-то приказ и сам бы не позволил себе подобной наглости.
Слуга упаковал саквояж и двинулся к выходу. Уже стоя в коридоре, он оглянулся и недоуменно посмотрел на полковника, почему тот не следует за ним.
И Чарльз Брандергас решил до конца выяснить, что происходит. Он накинул плащ, водрузил на голову шляпу и последовал за коридорным. Тот вышел на крыльцо салуна и огляделся по сторонам. Высоко в небе сияла яркая луна, заливая голубоватым светом пыльную площадь.
Шагах в двенадцати от крыльца, широко расставив ноги, стоял Ретт Батлер. Это он отдал приказание слуге собрать вещи полковника Брандергаса и вынести их на крыльцо. Из тени, отбрасываемой полями широкополой шляпы, на полковника немного презрительно смотрели глаза Ретта Батлера, а в уголке рта то загорался, то гас огонек сигары.
