Тот задумчиво улыбнулся.
— Я не привык ни с кем делиться.
— Но сейчас, по-моему, у тебя нет выбора. Ты же понимаешь, что я не уступлю, а я понимаю, что ты останешься стоять на своем.
— Да, — сказал Ретт Батлер, — уступать я не собираюсь.
— Тогда, может быть, мы будем с тобой партнерами в этом деле? Я думаю, сумма гонорара достаточная для нас обоих.
— Может быть, но ведь я рассчитывал получить ее всю.
— Я тоже рассчитывал, — заметил полковник. — Тогда, может быть, мы все-таки придем к какому-нибудь соглашению и вдвоем попытаемся расправиться с бандой Сикейроса?
— Наверное, так и придется сделать, — Ретт Батлер взял бутылку, несколько секунд вертел ее в руках, а потом наполнил бокалы.
И Ретт Батлер, и полковник Брандергас некоторое время сидели молча. Каждый обдумывал то, что ему предстоит делать, свою роль в поимке Альфаро Сикейроса и его банды.
Первым нарушил молчание Ретт Батлер.
— Так как же мы будем действовать, партнер? — по лицу Ретта Батлера нетрудно было догадаться, что он уже продумал план действий и просто хочет сличить его с планом полковника Брандергаса.
Тот не спешил отвечать, несколько раз затянулся сигарой.
— Их слишком много, — наконец сказал полковник, — и мы не можем уничтожить банду снаружи, поэтому кому-то из нас придется в нее затесаться.
— Это не лучший выход, — тут же отверг такой вариант Батлер.
— По-другому не получится, — вздохнул полковник Брандергас, — кому-то из нас обязательно нужно проникнуть в банду. Ведь мы даже не знаем в точности их планы.
— А почему ты, Чарльз, смотришь на меня, когда говоришь — кто-то из нас? — окрысился Ретт.
— Потому что я уверен — это должен быть ты, — и полковник посмотрел на блестящие носки своих элегантных сапог. — Дело в том, что меня они уже видели. А ты для них незнакомец.
— Легко сказать затесаться в банду, присоединиться к Альфаро Сикейросу, — немного зло проговорил Ретт Батлер. — Что, я должен подарить ему букет роз и тогда он в знак благодарности примет меня в свою банду?!
— Ты прав, Ретт, ты должен сделать Альфаро Сикейросу подарок. Только не букет роз, он жаждет совсем другого.
— Чего же? — заинтересовался Ретт Батлер.
— Ему не хватает одного друга. Без него он не решится совершать налет на банк. Это Санчо Перос.
— Санчо Перос? — Ретт задумался. — Но насколько я знаю, он в тюрьме. Во всяком случае плакатов с его портретами нигде не видно.
— Да, он в тюрьме. Отдыхает уже целый год.
— А откуда ты знаешь? — изумился Ретт Батлер.
— У меня тоже есть источники информации, и они более надежные, чем твои, как ты уже убедился.
— Так значит, с моей помощью, их будет не четырнадцать, пятнадцать? — засмеялся Ретт Батлер.
— Шестнадцать. Ведь ты тоже присоединишься к ним.
— А когда его должны выпустить из тюрьмы? Этого Санчо Пероса? — спросил Ретт Батлер.
— О-о, через двадцать четыре года, — засмеялся полковник Брандергас, — тебе, как ты понимаешь, придется договориться об его досрочном освобождении или же постараться, чтобы его освободили пораньше, намного раньше положенного срока.
— Ну, это понятно, — сказал Ретт Батлер, — только меня интересует одна деталь твоей биографии, Чарльз.
— Какая же?
— Ты, полковник, когда-нибудь был молод? Или ты родился полковником в блестящих сапогах и с янтарной трубкой в зубах?
— Да, Ретт, я когда-то был таким же неосторожным и самоуверенным как ты, — полковник Брандергас вытащил из жилетного кармана медальон в золоченной рамке и принялся его рассматривать.
Ретт Батлер не видел, что изображено на медальоне. Но у него хватило такта не поинтересоваться об этом у полковника.
— Да, я был неосторожен и молод. Но в один прекрасный момент произошли события, после которых я стал очень дорожить собственной жизнью.
Лицо полковника Брандергаса сделалось очень серьезным, с лица Ретта Батлера тоже исчезла улыбка.
Он понял, что сейчас полковник вспомнил о чем-то очень важном и личном для него.
Рука полковника дрогнула, и Ретт Батлер заметил, что в его руке не обычный медальон, а медальон-часы.
Полковник отщелкнул крышку и раздалась тихая минорная музыка.
— Чарльз, извини за бестактный вопрос.
— Нет, Ретт, вопрос нормальный. Только мой ответ на него может быть бестактным.
И Ретт Батлер, и полковник Брандергас молчали. Звучала механическая мелодия часов-медальона в руках полковника Брандергаса и каждому из них она навевала свои мысли.
Полковник вспоминал время, когда он был молод, а Ретт Батлер вспоминал родной город, отца, мать, вспоминал большой дом в Чарльстоне и большие часы в гостиной.
Но вспоминали о своем прошлом не только Чарльз Брандергас и Ретт Батлер. Также вспоминал свою прошлую жизнь и Альфаро Сикейрос, слушая механическую музыку часов.
Он лежал, откинувшись на топчане у шершавой стены монастырской трапезной. В губах тлела сигарета с итальянской коноплей. Его глаза были плотно закрыты, веки подрагивали. А крепкие пальцы то и дело отщелкивали и защелкивали крышку часов-медальона. Лилась негромкая мелодичная музыка.
…Он видел окно, видел себя, припавшего к стеклу. По его лицу струились капли дождя, мокрая одежда прилипала к телу. Альфаро Сикейрос из темноты следил за тем, что происходит в гостиной богатого дома.
Он увидел, как чета молодых из гостиной перешла в спальню. И Альфаро Сикейрос кошкой проскользнул к следующему окну.
Он увидел девушку изумительной красоты с длинными волнистыми волосами. Смолисто-черные волосы большими волнами рассыпались по ее плечам. Девушка была счастлива. Об этом было несложно догадаться по ее улыбке, по взгляду, которым она смотрела на своего друга.
Мужчина тоже был счастлив. Он, улыбаясь, поглаживал волнистые волосы своей подруги. Они уселись на большую разобранную кровать, и мужчина извлек из кармана золотые часы. Он отщелкнул крышку, девушка заулыбалась.
Альфаро Сикейрос с жадностью припал к стеклу, наблюдая за молодой четой. Казалось, что он даже услышал негромкий звук механической мелодии…
Он отпрянул от стекла и гримаса исказила его небритое лицо. В глазах вспыхнуло бешенство, веки дрогнули, над переносицей образовалась глубокая вертикальная складка, по которой текла дождевая вода.
— Дьявол, — шептал Альфаро Сикейрос, поглаживая рукоять своего револьвера, — дьявол, дьявол, как я их ненавижу. Будь они все прокляты! Эти богатые и счастливые!
А мужчина и молодая девушка улеглись на кровать. Они прислушивались к шуму дождя, барабанящему по окну, к негромкой музыке. Они любили друг друга.
