Она глотнула.
— Хорошо.
— Нам нужно сообщить об этом властям, — сказал Малком, когда она выходила.
— Не думаю, — ответил Рейн и решительно захлопнул дверь.
Когда Рейн вошел, Джоселин стояла у огромного богато украшенного напольного зеркала. Она невидящими глазами смотрела на свое отражение, ее мысли были заняты тем, что он скажет, что она должна ему ответить.
При появлении мужа Джоселин обернулась, но его решительные шаги не замедлились, пока он не приблизился к ней. Он тихо прошептал ее имя, осторожно обнял и прижал к груди.
— Все в порядке, дорогая. Все будет хорошо.
Она не собиралась плакать, но слезы сами потекли из глаз. Джоселин прижалась к мужу, не зная, что сказать ему, в ужасе от того, что чуть было не произошло, от того, что он мог подумать.
Она смахнула слезы, пытаясь сдержать поток рыданий, но могла думать только о Рейне, защищавшем ее изо всех сил, лгавшем, чтобы обезопасить ее, готовом противостоять любому, кто будет угрожать ей. Она почувствовала, как его пальцы скользят по ее волосам, как его рука гладит ее спину, а его голос повторяет ее имя, успокаивая, убеждая, что все будет хорошо.
— Не бойся, — сказал Рейн хриплым от волнения голосом. — Я никому не позволю причинить тебе боль.
Но в ответ Джоселин только еще крепче вцепилась в него, обнимая за шею, словно так он сможет понять, что он для нее значит, как она любит его и как благодарна за то, что он для нее сделал.
— П-почему ты это сделал? — спросила она сквозь рыдания, заглядывая ему в лицо. — Почему?
Она почувствовала, как задрожали пальцы, нежно гладившие ее по волосам.
— И ты еще спрашиваешь? Неужели ты не знаешь?
— Я знаю, что была в саду. Я м-могла быть тем человеком. Я могла…
— Ты не могла, — возразил он, невольно сжав ее сильнее. — Ты никому не могла бы причинить боль. Я понял это в ту грозовую ночь. Я не сомневаюсь в этом ни на йоту. Я верю в это сердцем и душой.
И он действительно верил ей. Джоселин видела эту веру в его глазах. С пониманием этого к ней пришла надежда, ей стало легче дышать. Она глубоко запрятала свою боль, но та ее никогда не оставляла. Боль от неуверенности и памяти о предательстве.
— Я никогда больше не усомнюсь в тебе, Джоселин. Я обещаю тебе. Что бы ни случилось, я никогда в тебе не усомнюсь. Я люблю тебя. Сегодня я понял, насколько я люблю тебя.
Казалось, время остановилось, тиканье часов стало медленнее, заполняя паузу в ее сердцебиении. Она так хотела ему верить… хотела больше всего на свете, и все же…
— Когда-то ты меня ненавидел.
Боль исказила черты его лица.
— Я знаю, что так могло показаться. Я и себя ненадолго обманул, но это было неправдой.
— Ты преследовал меня, ты презирал меня.
Он провел ладонью по ее щеке.
— Неужели ты думаешь, что я стал бы плыть за сорок тысяч миль, чтобы найти женщину, которую ненавижу?
Джоселин вгляделась в его лицо.
— Ты человек чести, Рейн. Ты женился на мне из чувства долга, а не по любви.
— Долга? — повторил он, отстраняясь немного — Ты так думаешь?
— Ты чувствовал свою ответственность. И сейчас чувствуешь.
— Я женился на тебе, потому что люблю тебя. Мне потребовалось время, чтобы это понять, порой я бываю чертовски упрям.
При этих словах Джоселин улыбнулась, а Рейн вздохнул.
— Я понимаю, что тебе трудно в это поверить, — он по-хозяйски поцеловал ее в губы. — Но со временем я заставлю тебя поверить.
— Рейн, — прошептала она, обнимая его за шею.
Я люблю тебя.
Рейн снова поцеловал ее, его рот был как сладкое пламя, его язык завлекал и требовал. Она ощутила, как быстро забилось ее сердце, почувствовала, с какой нежностью и заботой он обнимает ее.
Она ответила на его поцелуй со всей любовью, которую ощущала, но никак не могла высказать, и Рейн застонал. Он подхватил ее на руки и отнес на огромную кровать. Мгновение спустя он снял с обоих одежду, потом коснулся ее губ долгим и глубоким поцелуем. В его прикосновениях горела страсть, но с ней соседствовала и невероятная нежность.
В сладостнейший момент, охваченная любовью, исполненная надежд на будущее, Джоселин молилась, чтобы это никогда не кончалось.
И тут она вспомнила о выстреле в его кабинете. Господи, не отнимай его у меня.
Рейн почувствовал, как тонкие пальцы скользят по густым волосам на его груди. Солнце только встало, но они уже страстно занимались любовью. Рейн ощущал себя удовлетворенным и очень довольным. Он наконец признался в своей любви к стройной красавице рядом с ним, и хотя она ничего не сказала ему в ответ, ее страсть и внимание к нему были красноречивее слов.
Однажды, моя славная женушка, ты придешь ко мне как прежде. Ты станешь доверять мне и не будешь бояться любви.
Во всяком случае, он молился, чтобы все было именно так.
Он пожалел, что не может провести весь день с ней в постели. События прошлого вечера требовали действия, и Рейн спустил длинные ноги с кровати и потянулся за брошенным на ближайший стул халатом.
— Что сказал мистер Малком после моего ухода? — тихо поинтересовалась Джоселин, приподнявшись на локте.
Рейн недовольно вздохнул. Каким бы сладостным ни было мгновение, нерешенные проблемы не оставляли их в покое.
— Он сказал, что изучил передвижения почти всех людей из нашего списка. Леди Кэмпден серьезно увлечена герцогом Хеиверлэндом. Лорд Кэмпден по всей видимости ничего не знает о моем романе с его женой и слишком легковерен, чтобы этим интересоваться. У Розали Шеллгрейв появился любовник. Она никогда не представляла серьезной угрозы, когда речь шла обо мне. Я убежден, что и Хэркурт в этом не замешан. Он просто хотел защитить репутацию своей дамы. Я не могу его за это осуждать.
— А остальные?
Рейн раздраженно вскинул брови.
— Я уверяю тебя, что список подозреваемых велик, но все же в него включены не все англичане.
Джоселин рассмеялась. Ему нравилось, как она смеется — словно колокольчик.
— Ты же знаешь, что я имела в виду не это.
Он улыбнулся, но его ответ прозвучал не утешительно.
— Если говорить прямо, то у Малкома по-прежнему нет улик.
— Но он обязательно должен был что-нибудь обнаружить.
Джоселин села на кровати, ее блестящие черные волосы рассыпались по плечам. Он любил прикасаться к шелку ее волос.
— Не много, боюсь. Я попросил его найти Броуни и Такера. Я знаю, что ты беспокоишься о них. Малком искал их, но пока не обнаружил.
Рейн не стал говорить Джоселин, что хотя старшего из ее друзей видели в конюшне во время покушения, никто не знал, где находился тогда мальчик. Ради Джоселин и самого Такера он надеялся, что мальчик не замешан в этом.
— Мне бы хотелось повидаться с ними до отъезда в Марден.
