Ознакомительная версия.
— Странно, — заметил граф, глядя на жену. — Я знал Дачесс с самого детства и совсем не изменился. Она не сделала ни шага, чтобы улучшить мое настроение или характер. Возможно, мы оба с самого начала оказались слишком совершенными, а ты, Норт, всегда был угрюмым и скучным типом.
— Мой муж уверен, что обладает философским складом ума, — заметила Кэролайн графиня, в уголках губ которой играла легкая усмешка. — Иногда это приводит к довольно тяжелому недомоганию, по крайней мере для него.
— Не могли бы вы объяснить подробнее? — рассмеялась Кэролайн.
— Нет, пока нет, — покачала головой Дачесс. — Говорят, у вас здесь неприятности.
Она отставила чашку необыкновенно грациозным жестом, на мгновение возбудившим зависть Кэролайн.
Она искренне считала Дачесс самым прекрасным созданием в мире. Что же касается графа.., похоже, он и Норт старые приятели, чувствующие себя непринужденно в обществе друг друга, обменивающиеся шутками, остротами и колкостями, с тем фамильярным, грубоватым юмором, который так нравится джентльменам. Оба были высокого роста, атлетически сложены, уверенные в себе, но любящему взгляду Кэролайн Норт казался куда более великолепным образцом человеческой породы.
— Да, — кивнул Норт, — Кэролайн упала в обморок четыре дня назад, перепугала меня так, что я еле удержался на ногах. Я предупредил, что если еще раз вздумает выкинуть такое, просто придушу ее.
— И я с ним согласилась, — объявила Кэролайн. — Как унизительно быть такой противной плаксивой дурочкой!
— Почему вы потеряли сознание? — спросила Дачесс. Норт немного помедлил, словно не решаясь ответить, но в конце концов медленно выдавил;
— У нас немало трудностей, но важнее всего то, что у Кэролайн будет ребенок.
— Пресвятая матерь Божья! — воскликнула Дачесс, — как чудесно! Вы просто обязаны хотя бы раз потерять сознание во время беременности, Кэролайн. Поздравляю вас обоих! Маркус старается изо всех сил, чтобы снова привести меня в подобное состояние, если можно так выразиться. Нет-нет, Норт, не стоит чувствовать себя виноватым, и только из-за того, что упомянули при мне о ребенке. Видите ли, Кэролайн, у меня недавно был выкидыш, но я уже поправилась, А Маркус, как уже сказано, человек решительный и пойдет на все, чтобы добиться своего.
— Во всяком случае, прилагаю все усилия, — подтвердил Маркус, перебивая жену и рассеянно проводя рукой по ее волосам, — делаю, что могу, и только ради того, чтобы наградить ее ребенком.., за исключением того времени, когда мы путешествуем, конечно. Правда, Дачесс обожает большие экипажи, она положительно изнывает, особенно когда карету подбрасывает и качает на ухабах и уж тогда ни за что не хочет оставить меня в покое. После первого же дня путешествия я вынужден пересаживаться на коня, чтобы сохранить силы и твердость духа. Но удивительнее всего, я обнаружил, что почти не думаю о младенце, когда люблю ее, и она….
— Довольно, Маркус, — перебила Дачесс, спокойная, безмятежная и сдержанная, как шестидесятилетняя матрона.
— Ты смущаешь меня. Знаю, тебе нравится поддразнивать жену и ты добился в этом немалых успехов, но советую придержать свое остроумие, иначе для тебя это плохо кончится, когда мы останемся наедине.
Кэролайн, не в силах сдержаться, хихикнула, потому что огромный темноволосый мужчина, граф Чейз, ухмылялся жене, словно игрок с краплеными картами и выигрышной взяткой. Он даже энергично потирал руки.
— Вы даже представить себе не можете, — объяснил он Кэролайн, — на что она способна, кроме того как сидеть здесь с невинным видом и держать в изящных пальчиках тонкую чашечку. Да-да, глядя на нее, вы видите милое создание, никогда не повышающее голоса, и которому стоит лишь приподнять бровь, чтобы слуги начали суетиться, как бешеные, лишь бы угодить хозяйке. И все же она, именно она, вопила, швырнула в меня испанским седлом, едва не вышибла дух уздой, избила сапожком для верховой езды….
— Маркус, — повторила Дачесс, на этот раз далеко не так сдержанно и безмятежно, — повторяю, придержи язык, по крайней мере пока я не узнаю Кэролайн получше. Представляю, какое странное сложится у нее обо мне мнение, и все по твоей вине.
Норт, покачав головой, отставил рюмку с бренди:
— Кэролайн, дорогая, ты скоро привыкнешь к Маркусу. Что же касается Дачесс, я узнал, что она столь же верный друг, как и Маркус, хотя не отличается возмутительным и беспардонным характером, присущим ее мужу, что вполне естественно, поскольку она леди, а не полоумный похотливый козел.
— И я все это должен терпеть? — осведомился Марк, награждая Норта тычком в плечо.
— Хорошо, если уж ты так настаиваешь, готов отказаться от слова “похотливый”.
— Что ты думаешь, Дачесс? — спросил граф у жены.
— Козел не совсем то животное, которое бы выбрала я, но не настолько уж и плохое. Это говорит о том, что Норт знает тебя достаточно хорошо.
— Ну а я считаю Норта богом, — вмешалась Кэролайн. — И поскольку Маркус — его лучший друг, мы должны найти более благородное определение, чем козел. Как насчет пантеры?
— Скорее сам дьявол, — заметил граф, — а я, по вашей логике, должен стать его приспешником.
— Мужчина, которого сравнивают с дьяволом.., звучит довольно романтично, — заметила Дачесс. — Вы не согласны, Кэролайн? По-вашему, Норт все же бог?
Кэролайн нежно улыбнулась мужу; в глазах сияла открытая, беззащитная, преданная и чистая любовь.
— Он лучший человек на земле, а я самая счастливая женщина на свете, потому что нашла его в какой-то заброшенной гостинице в Дорчестере.
— Поистине тошнотворно, — поморщился граф. — Я бы лучше послушал о бедах, которые вас преследуют, чем становиться невольным свидетелем всей этой сентиментальной чепухи.
— Он прав, — согласился Норт. — Кэролайн, я рассказал Маркусу обо всем.
— О тете и Куме?
— Я обязан ему жизнью, Кэролайн, и считаю, что могу во всем ему довериться. Кроме того, Маркус обладает блестящим умом и изобретателен, как сам сатана или его приближенные, и, возможно, сумеет увидеть то, что не заметили мы. Что же касается Дачесс, ее ум острее любой бритвы.
Кэролайн медленно кивнула. Норт заметил ее мгновенно осунувшееся лицо и, притянув жену к себе, поцеловал в волосы.
— Вместе мы одолеем любую беду. Одолеем!
* * *
Кэролайн простудилась и чувствовала себя отвратительно. Горло болело, она то покрывалась потом, то дрожала от озноба, каждая косточка в теле ныла и болела. Норт налил ей какое-то зелье Полгрейна, которое, по словам последнего, помогало от боли в горле. Дачесс было позволено навестить ее, но при этом приказано держаться подальше.
Ознакомительная версия.
