Но сначала нужно успокоить Минни.
Вейн нашел крестную в кровати: она полулежала на горе подушек. Тиммз сидела рядом с ней, а Пейшенс в комнате не было. Минни посмотрела на крестника, ожидая, что он скажет. Его краткое и сжатое объяснение немного успокоило ее. После его ухода Тиммз стала готовить Минни ко сну.
Вейн знал, что они довольно посмеиваются у него за спиной, но не показывал этого. Выйдя из спальни Минни, он прошел по коридору, постучал к Пейшенс — скорее для виду, категорично и безапелляционно, — открыл дверь и вошел. Пейшенс, сидевшая в кресле у камина, встала, поправила шаль на плечах и замерла в ожидании. Под шалью на ней была тонкая шелковая сорочка, стянутая под грудью. И больше ничего.
В камине громко гудело пламя.
Вейн с минуту любовался ею, ее соблазнительными формами, подсвеченными огнем. Угли, тлевшие в его теле, разгорелись в пламя, его окатило обжигающей волной.
— Джерард в Сент-Ивз-Хаусе, с Девилом и Онорией, — проговорил он, приближаясь к Пейшенс.
Лаская ее взглядом, он отметил, как льнет шелк к ее телу, подчеркивая стройность ног, округлость бедер, пышность груди. Чем выше поднимался его взгляд, тем сильнее набухали ее соски.
— Это было частью твоего плана? — спросила Пейшенс, запахивая шаль.
Вейн остановился перед ней и посмотрел ей в лицо.
— Да. Я не думал конкретно о Боу-стрит, но мы предполагали нечто подобное. Кто-то с самого начала пытался представить Джерарда вором.
— Что произошло? — еле слышно прошептала Пейшенс. Она чувствовала давление в груди и старалась унять дрожь. Дрожь не страха, а нетерпения. И выражение его лица, и серебристое пламя в глазах — все буквально кричало о рвущейся наружу страсти.
— Когда я приехал на Боу-стрит, Девил уже увез Джерарда. Я последовал за ними в Сент-Ивз-Хаус. Как говорит Джерард, он не успел даже оглядеться по сторонам, как за ним прибыл Девил. Спасибо Слиго. Он, наверное, бежал всю дорогу до Гросвенор-сквер.
Пейшенс облизала губы.
— Он действительно очень помог в этом деле.
— Да. Он поклялся, что вчера в комнате Джерарда не было ни украденных вещей, ни мешка, в котором они их нашли. Магистрат, естественно, не решился выдвинуть обвинение. Тем более когда над ним нависал Девил.
Вейн облокотился на каминную полку.
— Подозреваю, твоему кузену нравится запугивать людей, — заметила Пейшенс.
Губы Вейна дрогнули в усмешке.
— Скажем, так: Девил редко упускает возможность использовать свою власть, особенно когда требуется поддержать члена семьи.
— Понятно. — Сосредоточившись на его губах, Пейшенс решила не заострять свое внимание на том, что он причислил Джерарда к членам семьи. Ей доставляло непередаваемое удовольствие ощущать напряжение его сильного тела. Это приятно будоражило ее.
— Магистрат решил, что происходит что-то странное. Во-первых, заявление поступило не от Минни, а во-вторых, его, естественно, удивило, что Слиго, слуга Девила, работает в доме Минни. Он ничего не понял и принял решение пока не выносить заключения. Джерарда он отпустил Девилу на поруки, отложив на время разбирательство дела.
— А Джерард?
— Я оставил его у Девила и Онории. Он счастлив до безумия. Онория попросила передать тебе, что они рады поводу остаться дома. Дабы соблюсти приличия, они выезжают только ради встреч с родственниками. Со дня на день они вернутся в Сомершем.
Пейшенс опять облизала губы.
— А этот их отъезд не осложнит жизнь Джерарду, ведь он находится у Девила на поруках?
— Нет. — Вейн пристально посмотрел ей в глаза. — За него поручусь я.
— О! — выдохнула Пейшенс.
— Скажи мне, здесь ничего не случилось? — Вейн выпрямился и принялся расстегивать сюртук.
— Ничего. — Пейшенс удалось сделать неглубокий вдох. — Элис не показывалась с утра. Она действительно видела тебя в коридоре вчера ночью.
Вейн повел плечами и сбросил сюртук.
— А что, черт побери, она делала там в такой час? — нахмурился он и швырнул сюртук на кресло.
— Как бы то ни было, она не появилась и к ужину. Остальные спустились, но были подавленны.
— Даже Генри?
— Даже Генри. Уиттиком осуждающе молчал. Генерал непрерывно ворчал и кидался на всех, кто смел перечить ему. Эдгар и Эдит все время сидели, склонившись друг к другу, и шептались. Не знаю о чем. — Вейн взялся за пуговицы жилета, и Пейшенс затаила дыхание. — Эдмонд опять уступил своей музе. Анджела тихо радуется найденному гребешку. Генри слоняется без дела, так как ему не с кем сыграть в бильярд. — Она немного отошла в сторону, чтобы не мешать Вейну снимать жилет. — Ой, было кое-что интересное! Миссис Чедуик тихо попросила у Минни и у меня разрешения обыскать бюро Джерарда. Она надеется найти там вторую сережку. Бедняжка! Что еще мы могли для нее сделать? Я пошла с ней. Мы искали везде, осмотрели все ящики. Но сережки так и не нашли.
Вейн развязал шелковый галстук, стянул его с шеи и зажал в руке.
— Итак, — сказал он, — до настоящего момента здесь ничего не произошло.
Взгляд Пейшенс был прикован к длинной полоске шелка. Она попыталась ответить, но не смогла и просто замотала головой.
— Отлично. — Вейн небрежно бросил галстук на сюртук. — Значит, тебя ничто не будет отвлекать.
Пейшенс мгновенно перевела взгляд на его лицо.
— От чего?
— От темы, которую нужно обсудить.
— Ты хочешь что-то обсудить? — Она глубоко вздохнула, стараясь остановить головокружение.
— Тебя. Меня. Нас.
Пейшенс с усилием подняла одну бровь.
— Что значит «нас»?
У Вейна задергалась щека. Краешком глаза Пейшенс увидела, что он сжал кулаки.
— Я, — начал он, — дошел до предела. — Он приблизился к ней, и она отступила на шаг. — Мне не нравится сложившаяся ситуация, потому что личности вроде Элис Колби считают себя вправе набрасываться на тебя. Не важно, что породило эту ситуацию — мои действия или что-то иное. — Вейн снова шагнул вперед, и Пейшенс инстинктивно попятилась. — Я не могу и не буду мириться с ситуацией, которая так или иначе порочит твое имя, даже если причиной тому являюсь я.
Вейн продолжал наступать, а Пейшенс — отступать. Ей хотелось убежать подальше от него, но она не решалась отвести от него взгляд.
— Тогда что ты здесь делаешь?
Он поймал ее в ловушку, загипнотизировал — она знала, что он скоро нанесет удар. Как бы подтверждая это, он прищурился и вытащил рубашку из бриджей, а потом стал расстегивать пуговицы, продолжая наступать и загоняя ее к кровати.
— Я здесь, потому что не вижу смысла быть где-то еще, — отчеканил он. — Ты принадлежишь мне навсегда, ты спишь со мной. Если ты собираешься лечь спать, следовательно, и я тоже. Если ты еще не считаешь мою кровать своей, то я твою — считаю.
