— Боже, Боже, женщина! Что?..
Его голос сорвался на сладостный стон. Он закрыл глаза и на мгновение отдался во власть обжигающей страсти, а затем попытался перехватить ее руку, но потерпел крах. Она радостно засмеялась.
— Тебе не нравится? — дразнящим тоном задала она вопрос и с головой нырнула под одеяло. — Может, так будет лучше?
Так действительно было лучше, но Вейн был не в силах сказать это, потому что сосредоточился на прикосновении ее жаркого влажного языка и нежных губ. Она не имеет ни малейшего представления о том, что делает, — и слава Богу. Он и так на краю гибели. Прибавь ей немного опыта — и он бы уже умер.
Он облизал внезапно пересохшие губы.
— Кто, черт побери, тебя надоумил?
— Никто, просто слушала болтовню горничных.
Мысленно прокляв всех этих распутных горничных, Вейн собрал остатки самообладания. Она зашла слишком далеко! Сунув руки под одеяло, он попытался оттолкнуть ее голову.
Но она просто передвинулась.
И он ощутил, как его член погрузился во влажное пекло.
Он судорожно сжал ее голову, все его тело охватила дрожь. Ему показалось, что он сейчас умрет. От сердечного приступа. Внезапно Пейшенс выпустила его. Он застонал, и она снова взяла его в рот. Он закрыл глаза и сдался.
Теперь он был полностью в ее власти.
Она знала это и стала наслаждаться вновь обретенным господством над ним. В полной мере. Углубляясь в новую область знаний. Совершенствуясь и изобретая.
Пока Вейн не вырвался из ее руки, не схватил ее за талию и не усадил на себя. Он умело вошел в нее, она, вскрикнув, вжалась в него и изо всех сил стиснула его предплечья. Опершись на колени, оттолкнула его руки, чтобы они не мешали ей задавать ритм, и задвигалась.
Но его руки не остались без дела. Он гладил ее грудь, губами пощипывая ее за соски. Стремительность этой скачки нарастала до тех пор, пока они, достигнув пределов мира, не ринулись ввысь, паря на крыльях божественного восторга.
У них не было времени на разговоры, на обсуждение каких-либо проблем. К тому моменту, когда дом уже начал просыпаться, а Вейн, слегка раздраженный, собрался уходить, Пейшенс уже не могла мыслить здраво.
Четыре часа спустя Пейшенс сидела за завтраком. И улыбалась. Блаженно. Прежде чем выйти из комнаты, она посмотрела на свое отражение в зеркале. Все ее попытки спрятать безбрежную радость не привели к успеху.
Проснувшись, она увидела в комнате служанку, которая тихонько вычищала камин. Вейна нигде не было. И слава Богу! Если бы служанка увидела его в том виде, в каком видела его она, с ней бы случился припадок. Нежась в кровати, выглядевшей так, будто по ней пронесся смерч, Пейшенс думала о том, как сообщить Минни свою новость. В конце концов она решила подождать до тех пор, пока они с Вейном не обсудят детали. Судя по тому, что она узнала о Кинстерах и что ей рассказала Минни, после объявления о помолвке они идут к цели, сокрушая все препятствия на своем пути. И все происходит легко и просто.
Пейшенс вспоминала объяснение Вейна, анализируя каждое слово. Нет, она уже не сомневалась ни в искренности, ни в силе его чувств. Эта проблема больше не беспокоила ее. Возможно, она требовала от него слишком многого, желая услышать признания в любви? Мужчины типа Кинстеров не умеют с легкостью произносить это слово. Они не из тех, кто с готовностью дарит свою «любовь», но если это происходит, то, как ее предупредила Минни, они предпочитают не говорить об этом.
А Вейн заговорил.
Простыми словами, в искренности которых она не сомневалась. Она хотела этого, нуждалась в этом. И он исполнил ее желание. Хотя для него это и было непросто.
Удивительно ли, что у нее легко на душе, что ее душа поет от радости?
В доме же у всех, как и вчера, было подавленное настроение. Пустой стул Джерарда обрекал на неудачу все попытки завести светскую беседу. Только Минни и Тиммз, сидевшие на противоположном конце стола, вели себя как всегда. Пейшенс улыбнулась тетке, полагая, что та поймет ее.
Но в ответ Минни недовольно покачала головой и нахмурилась. Вспомнив о роли сестры, которая должна мучиться и переживать за юного брата, готовящегося предстать перед судом, Пейшенс постаралась придать лицу соответствующее выражение.
— Вы что-нибудь слышали? — Генри кивнул на пустой стул Джерарда.
Пейшенс спрятала лицо за чашку.
— Я не слышала ни о каких обвинениях.
— Думаю, после полудня мы все узнаем. — Уиттиком, холодный, суровый, потянулся за кофейником. — Вчера магистрата не оказалось на месте. Полагаю, воровство — это довольно распространенное преступление.
Эдгар неловко заерзал. Агата Чедуик выглядела потрясенной. Но никто ничего не сказал.
Покашляв, Генри обратился к Эдмонду:
— Куда мы сегодня пойдем, а?
— Я что-то не в настроении. Наверное, примусь за свою пьесу.
Генри мрачно посмотрел на него.
Наступило молчание.
Уиттиком откинулся на спинку стула и повернулся к Минни:
— Приносим свои извинения, кузина, но боюсь, что нам с Элис нужно вернуться в Беллами-Холл. — Он промокнул губы салфеткой и отложил ее. — Мы, как вам известно, непреклонны в своих убеждениях. Наверное, кто-то назовет нас старомодными. Но ни моя дорогая сестра, ни я не можем поддерживать тесные отношения с теми, кто нарушает общепринятые моральные принципы. — Он долго молчал, чтобы подчеркнуть значение сказанного, потом вкрадчиво улыбнулся. — Конечно, мы понимаем вас, удивляемся вашей преданности, хотя и необоснованной, как ни грустно это признать. Как бы то ни было, мы с Элис просим разрешения уехать в Холл и там ждать вашего возвращения.
И он подобострастно поклонился Минни.
Все посмотрели на нее, но по ее лицу ничего нельзя было понять. Она внимательно смотрела на Уиттикома, а потом важно кивнула:
— Если вы желаете этого, то, конечно, можете ехать в Холл. Только предупреждаю вас: в ближайшее время я не намерена возвращаться туда.
Уиттиком благодарственно прижал руку к груди.
— Нет надобности беспокоиться о нас, кузина. Нам с Элис вполне хватит общества друг друга. — Он посмотрел на одетую в черное сестру, которая за весь завтрак ни разу не подняла глаз от своей тарелки, — С вашего разрешения, — продолжал он, — мы тронемся в путь немедленно. Кажется, погода скоро испортится, к тому же у нас нет причин откладывать отъезд. — Он посмотрел на Минни, потом обратился к стоявшему за ее стулом Мастерсу: — Наши чемоданы можно отправить следом.
Минни повернулась к Мастерсу, и тот поклонился ей:
— Я все устрою, мэм.
Уиттиком, встав, одарил Минни подобострастной, заискивающей улыбкой.
— Пойдем, Элис. Нужно собрать вещи.
Не промолвив ни слова, ни на кого не посмотрев, Элис поднялась и пошла за братом.
