— Да, предложил. И если ты считаешь, что мать заставила ее принять мое предложение, то ошибаешься, девочка. Не думай — я никогда не играл ее чувствами. Если бы я понял, что она хоть что-то чувствует ко мне, все сложилось бы иначе, но этого не было. Эмили ничего не требовала от меня, кроме титула и состояния, и не скрывала этого.
— Айво, разве ты не ухаживал за ней? Не говорил ей, что, если она будет вести себя ветрено после свадьбы, то ей не поздоровится?
— Это было позднее, — холодно ответил тот. — Маленькая дурочка подумала Бог весть что о том, как я буду с ней обходиться.
— Господи, как бы мне хотелось, чтобы Эмили дала тебе пощечину! — гневно крикнула Серена.
— Я тоже этого хотел. Серена, я даже внушал этому ребенку, что буду таким ревнивым мужем, что ей лучше выйти замуж за Синюю Бороду. Я употребил всю гамму чувств — нетерпение, ревность, необузданную страсть, скрытые угрозы. Но что бы я ни делал и ни говорил, в глазах ее матери все это не могло перевесить диадему маркизы.
— О да! Не отрицаю, что леди Лейлхэм приложила к этому руку. И…
— Но не обольщайся. Серена. Пока я не убедил Эмили, что ей придется наслаждаться лишь малой частью того, что она надеялась приобрести, я мог быть с ней ужасно грубым и жестоким — все равно она вышла бы за меня замуж.
Серена ахнула:
— Прием в Делфорде! Айво, ты… дьявол! Когда она рассказала мне о нем — помпезность и церемонии, которыми ты поразил Эмили, люди, которых ты пригласил в свой дом, все эти светские ритуалы, на соблюдении которых ты так настаивал… Я подумала тогда, что либо она преувеличивает все, чтобы произвести на меня впечатление, либо ты просто рехнулся.
Ротерхэм усмехнулся в ответ:
— Видела бы ты этот прием! Я закрыл свои комнаты и открыл все парадные залы, отыскал золотое блюдо и…
— Как ты можешь стоять здесь и хвастать передо мной? Неудивительно, что бедная Эмили недоверчиво уставилась на меня, когда я сказала, что ты совсем не любишь подобные церемонии.
— Ей нужно было великолепие — она получила его сполна и даже через край! В тот вечер леди Лейлхэм просто упивалась им, но не Эмили. Именно тогда я заметил, что чаша весов начала колебаться. А потом девочка заболела. Кстати, тогда я услышал лучшую фразу, которую когда-либо произносил Джерард. Я сказал ему, что Эмили свалилась с приступом гриппа, а он парировал, что это был приступ не гриппа, а маркиза Ротерхэма. Я и не подозревал, что этот мальчишка способен нанести мне такой двойной удар…
— Или сбежать с Эмили. Это ведь тоже твоих рук дело? Я вполне склонна поверить, что ты способен даже на это.
— Нет, мне не могло прийти в голову, что у парня хватит духу на такой подвиг. Я лишь попытался раздразнить его, чтобы Джерард примчался сюда и разыграл перед Эмили целую трагедию. Он разглагольствовал о чувствах, будто бы связывавших его с Эмили, и, судя по тому, что я уже знал, это вполне могло быть правдой. Если это было так и если бы у него хватило мужества приехать сюда вопреки моему запрету, подумал я, то мальчишка вполне мог стать той песчинкой, которая перевесила бы чашу весов не в пользу этой чертовой диадемы! Я выждал пару дней — как ты правильно заметила, радость моя — на то, чтобы запугать ее до смерти. Но не могу сказать, что я ожидал их побега.
— А если ожидал? Думаешь, я поверю, что ты не использовал бы несчастного мальчишку подобным бесчестным образом? — Кипя от гнева, Серена увидела, что маркиз спокойно обдумывает ее слова.
— Нет. Все-таки я бы не стал помогать Джерарду устроить побег в Гретна-Грин, — наконец решил он.
— О, это уже кое-что! Хочешь сказать, если бы я не разрушила этот безумный план, ты бы сейчас отправился на север?
— Если бы ты не влезла в это дело и не спутала мне все карты, я бы сейчас благодарил Бога за избавление от женитьбы! — резко ответил он. — Я надеялся обнаружить здесь Эмили, играющую Джульетту перед своим Ромео-Джерардом. Его напыщенные тирады не произвели впечатления на меня, но ей эти речи вполне могли придать мужества. К тому времени, когда мать прислала Эмили сюда в Бат, ей требовался кто-нибудь, кто поддержал бы ее, когда она решится порвать со мной. Я-то, дурак, понадеялся на то, что ты сумеешь предотвратить то, что — как ты видела — стало бы наихудшим из всех возможных вариантов. Ты с упоением клянешь меня за мои поступки. Прибереги лучше часть своего гнева для себя, вздорная девчонка! Вместо того, чтобы убедить Эмили, что ей лучше повеситься, чем выходить замуж за мужчину, который — как ты знала — будет ей ужасным мужем, ты изо всех сил пыталась внушить ей, что я обладаю изумительными достоинствами, которых на самом деле у меня нет (и кому, как не тебе, знать об этом)! К тому времени, когда Джерард налетел на меня, я уже знал, что ты не оправдала моих ожиданий. Но я никогда не мог и представить, что ты выступишь на стороне этой хищной гарпии Лейлхэм. Какие мысли сидели при этом в твоей рыжей головке, моя прелестная мегера? Злость на меня?
Серена замахнулась на него, но Ротерхэм был быстрее и перехватил ее занесенную руку.
— Нет, этого ты не сделаешь! Ударишь меня только тогда, когда я тебе позволю! Почему ты все время подталкивала меня к этой женитьбе? Отвечай, черт побери!
— Я никогда не подталкивала тебя к чему-либо, — выпалила Серена. — Мужчины поумнее тебя влюблялись в хорошеньких пустышек. И ты еще говоришь мне о злости! Мне и в голову не пришло, что ты сделал предложение Эмили, потому что хотел отомстить мне и надеялся, что мне будет больно от этого. Ты сделал свое дело, Ротерхэм! Может быть, я действительно такая, как ты меня столь любезно обзываешь. Но я думала исключительно о том, чтобы спасти тебя от того унизительного состояния, в котором ты бы оказался, если бы тебя обманули во второй раз. Можешь отпустить меня! Я не дотронусь до тебя, как не дотронулась бы до жабы!
Маркиз рассмеялся:
— Не дотронешься, говоришь? Ну, это мы еще подсмотрим. А теперь послушай. Для меня нет лучшего занятия, чем продолжать ссору с тобой. Однако благодаря твоим благородным, но безмозглым стараниям, этот узел уже невозможно развязать — теперь его можно лишь разрубить. Сделав это, я вернусь, и тогда ты сможешь ругать меня всласть.
— Не смей больше ступать на порог моего дома! — воскликнула Серена.
— Посмотрим, как ты удержишь меня от этого. — Он выпустил ее руку и так стремительно вышел из комнаты, что Либстер, болтавшийся в узком холле, не успел принять равнодушный вид. — Какое редкое развлечение для тебя! — насмешливо бросил маркиз.
— Прошу прощения, ваша светлость, — с видом оскорбленной невинности пробормотал дворецкий.
— Ладно уж… Передай лучше леди Серене, что сегодня вечером я ужинаю у нее.
