— Жаль, — сказал Брэндон.
— Чего жаль? — не понял Джесон, давно потерявший нить разговора.
— Что она не изменилась. Не располнела, не подурнела. Не помню, говорил я тебе или нет, но еще мальчишкой я был влюблен в Гвин. Детская влюбленность, но она о ней знала. Впрочем, ее тогда интересовал только один человек — Джордж, — вздохнул Брэндон. — Впрочем, я не уверен, что окончательно избавился от той влюбленности. Вот если бы она пополнела или потеряла свое очарование, тогда…
Джесон резко повернул голову и окинул своего кузена долгим тяжелым взглядом. Брэндон невольно съежился, втянул голову в плечи и растерянно заморгал.
— Полегче, Брэндон, — спокойно сказал Джесон. — Не забывай, что я — хозяин дома, в котором ты живешь, и старший в семье, не считая бабушки.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Если ты строишь планы жениться на Гвинет, я легко могу расстроить их.
У Брэндона от неожиданности вытянулось лицо, а потом он быстро затараторил:
— Ну, что ты, это же просто шутка! Шутка, понимаешь? Гвин ничего для меня не значит, она мне не интересна. Да и не моего она типа женщина.
— Не твоего типа. Это ты точно заметил, — хмыкнул Джесон. — У нее не хватило бы денег на твои безумства.
— Какой кошмар! — притворно воскликнул Брэндон.
Оба одновременно усмехнулись.
И Джесон спросил:
— Скажи, Брэндон, какого черта мы с тобой тут делаем?
— Мне показалось, ты ищешь, куда бы спрятаться от самого себя, — пожал плечами Брэндон. — Я решил, что нам обоим не повредит игра в прятки.
— Если за тобой гонятся кредиторы, — совершенно серьезно проговорил Джесон, — буду рад помочь.
— А когда мои кредиторы не гонялись за мной? Нет, спасибо, не надо. Слава богу, деньги у меня сейчас есть. Я зарабатываю их за карточным столом, и пока что весьма успешно. Единственное, что меня сейчас беспокоит, — скука.
— Ну что ж, — воскликнул Джесон, выпрямляясь в кресле, — если нам с тобой не от кого скрываться, тогда давай отправимся на пристань. Сядем в какой-нибудь таверне, поболтаем с моряками, выпьем по кружке-другой доброго эля…
— Поздно, — ответил Брэндон. — Представление начинается, и ты должен знать, что с этой минуты все двери заперты на замок.
— Тогда мне, пожалуй, нужно выпить еще, — проворчал Джесон, знаком подзывая слугу с подносом.
— Не нужно. Это неправда, что алкоголь примиряет нас со всем миром и делает мужчин сильнее, а женщин податливее. На самом деле все как раз наоборот.
— Шутишь, — неуверенно протянул Джесон.
— Смотри, не говори потом, что тебя не предупреждали.
Джесон задумчиво посмотрел на ухмыляющегося Брэндона, решил, что тот разыгрывает его, но все же на всякий случай отослал лакея, так и не взяв с подноса бренди. Затем он повернул голову и сосредоточил все свое внимание на помосте, стоящем в середине зала.
По рядам зрителей пробежал шепот, и на помосте появился сам Берти Сэквилл, сорокалетний владелец этого дома, такой же ухоженный и мягкий, как кресла и диваны, на которых уютно разместились его гости. Он подошел к краю помоста и начал говорить, потирая от удовольствия свои короткие пухлые ручки:
— Правила, принятые в этом доме, таковы: после представления каждый из гостей имеет право уйти или остаться.
Его слова потонули в свисте и аплодисментах. Берти помахал рукой, требуя тишины, и продолжил:
— Если вы решите остаться, помните, что все слуги будут удалены из дома.
— Это сделано для того, чтобы женщины не гонялись за лакеями, — негромко проговорил Брэндон, наклоняясь к уху Джесона. — И не то чтобы слуги возражали против этого, просто джентльменов нужно обслуживать в первую очередь.
Джентльмен в годах, сидевший справа от Брэндона и слышавший его слова, вдруг заерзал и нервно спросил:
— А как же горничные? Их что, тоже уберут из дома? Но это же…
— Горничные — это отдельный разговор, — ответил Брэндон, медленно поворачивая голову.
— И все-таки, уберут их или нет? — продолжал сгорать от нетерпения пожилой джентльмен.
— Их в этом доме вообще не держат, — со вздохом пояснил Брэндон. — Прислуга здесь исключительно мужская.
— Все комнаты в этом доме открыты и к вашим услугам, — продолжал тем временем Сэквилл. — Правда, входные двери будут заперты.
— А это зачем? — негромко спросил Брэндона все тот же джентльмен.
— От воров, — холодно ответил Брэндон, отодвигаясь подальше от джентльмена. — Это стали делать после того, как во время одной вечеринки в дом к Берти влезли грабители и славно поживились.
Любопытный джентльмен коротко хихикнул и замолчал.
— Представление начинается! — крикнул с помоста Сэквилл.
Раскрылись боковые двери, и под восторженный гул зрителей на помост взошли актеры.
Сюжет сегодняшнего представления был прост — пираты и девственницы, которых они похитили. Женщины, изображавшие девственниц, были как на подбор — стройные, с высокой грудью, тонкими талиями и округлыми бедрами. Молодые люди, изображавшие пиратов, были широкоплечи, высоки и, подобно породистым жеребцам, полны жизненной силы. Чего им не хватало, так это фантазии.
Не прошло и двух минут, как первую «девственницу» уже «изнасиловали», а затем «пираты» принялись за остальных, и вскоре повсюду — на столах, на полу, на скамейках — образовались живописные обнаженные группы. «Пираты» без устали овладевали «девственницами» всеми возможными способами, а те истошно визжали, сопротивлялись и страстно стонали.
И актеры, и актрисы были обычными проститутками, набранными в публичных домах, и каждый из сидящих в зале знал это. Чем дольше продолжалось представление, тем сильнее разгоралась похоть в зрителях. Вскоре не только со сцены, но и из зала начали доноситься низкие стоны и тяжелое дыхание. Наконец «пираты» принялись напрямую обращаться к зрителям, приглашая всех желающих принять участие в этом бурном действе.
«О, боже, — подумал Джесон, — что со мной происходит? Я должен дрожать от возбуждения. Я должен был бы схватить сейчас ближайшую женщину и утащить ее в пустую комнату, но мне и в голову не приходит сделать это».
Единственной женщиной на свете, которую он действительно хотел, была Гвинет, и мысль о ней заставила Джесона стиснуть зубы. Он подозвал слугу и, сняв с подноса бокал бренди, жадно припал к нему пересохшими губами.
* * *
Гвинет расплатилась с извозчиком и повернулась к зданию. Огни на парадной лестнице не горели, однако извозчик уверил ее, что это именно тот дом, который ей нужен, резиденция мистера Сэквилла. Гвинет поднялась по ступеням, и не успела она постучать в дверь, как та открылась.
