– Милорд, разве вы не христианин? – раздался рядом с ним укоризненный женский голос. – Убивать грешно.
Воспользовавшись заминкой, солдат отскочил в сторону и, спрятавшись за спиной Ларк, схватил ее рукой за горло.
– Только шевельнись, и я сверну ей шею, – прохрипел он и, нагнувшись, подобрал упавшую шпагу.
– Только не причини вреда девчонке, – прокричал ему другой нападавший.
В это мгновение Ларк с силой наступила острым каблуком на сапог бородатого негодяя. Одновременно ее локоть нанес точный и сильный удар в пах. Солдат сложился пополам и несколько минут не шевелился. Затем, обхватив себя руками, прихрамывая и приседая, побежал в лес за дорогой.
Раненый противник Кита к этому времени с трудом вскочил на одну из лошадей и ускакал прочь.
Оливер кинулся к третьему противнику. Тот побежал к оставшейся лошади, но тут дорогу ему преградила Ларк. Она вцепилась в одежду солдата, но тот с силой оттолкнул ее, вскочил на лошадь и ускакал вслед за своим сообщником.
– Ларк! – Оливер подбежал к девушке. Она походила на птичку со сломанным крылом. – Боже мой, Ларк! Ты ранена... – Внезапно Оливеру стало трудно дышать. Неужели начинается приступ?! Боже, только не сейчас.
Он увидел, как Ларк неуверенно поднимается на ноги. Кит наклонился и что-то подобрал с земли. Ларк заговорила, но из-за шума в ушах Оливер не слышал ее.
– А-а-ах, – вырвалось из его измученных легких, и он рухнул на землю, раскинув руки и хватая пальцами воздух.
– Я никогда раньше не останавливалась в гостинице, – призналась Ларк.
Они сидели в большой чистой комнате. Оливер прислонился к большому сосновому столу, чтобы не рухнуть на пол от боли, и смотрел на Ларк. Было в ней что-то неуловимо прекрасное, проникающее в душу. Хотелось нежно обнять ее, попробовать вкус ее губ...
Кит опустился на лавку рядом с Оливером, которому все еще было очень плохо. Сам Кит был ранен. Стиснув зубы, он протянул руку Ларк, и та начала промывать ему рану.
«Старый верный дружище, – с нежностью подумал о Ките Оливер. – Всегда рядом со мной в трудную минуту».
– Как это случилось? – спросила Ларк Кита, выжимая тряпку над тазиком.
– Я попытался выбить шпагу из руки противника, но у него оказалась более крепкая хватка, чем я предполагал.
– Попытайся избежать сражений в течение ближайших дней, Кит. Может быть, рана успеет зажить.
– Интересно, черт побери, что нужно было этим негодяям, – вслух размышлял Кит. – Онидаже не пытались нас ограбить. Спасибо. – Кит прижал забинтованную руку к груди. – Сейчас я чувствую себя намного лучше. Но все же хотелось знать, чего ради эти заблудшие души накинулись на нас, как бешеные псы. Да, кстати... – Он залез здоровой рукой в отворот сапога и вытащил оттуда монету. – Они обронили вот это. Похоже, серебро. Старый шиллинг?
–Нет. – Оливер с трудом наклонил голову, пытаясь прочитать надпись на серебряном кружочке. – Оео Гауепе.
– С божьей любовью, – перевела Ларк и виновато опустила голову.
Оливеру показалось, что она что-то знает, но не говорит.
– Кто это был, Ларк? – потребовал ответа Оливер.
–Не знаю. – Ларк дерзко задрала подбородок и уставилась на Оливера.
–Я возьму ее с собой и наведу справки, – сказал Кит и вышел из кухни.
– Наконец-то одни, – вздохнул Оливер. Ларк закатила глаза:
– Снимайте камзол и рубашку. Оливер оживился:
– Мне нравятся женщины, которые знают, чего хотят.
–Мое единственное желание – посмотреть вашу рану. – Ларк указала на темное липкое пятно, проступившее сквозь ткань.
Может быть, это следы твоего острого язычка? – предположил Оливер.
–Если бы я могла наносить такие раны, милорд, вы бы давно оказались в больнице. – Ларк похлопала по крышке стола. – Сядьте сюда, чтобы мне не приходилось наклоняться.
Оливер подчинился. Ларк осторожно вытащила шнурки, соединяющие рукава с камзолом, обнажив загорелые мускулистые руки.
–А теперь камзол, – сказала Ларк. – Помочь?
– Заманчивое предложение. Прикосновения ее рук были легкими и нежными, как касание птичьего перышка. От нее исходил тонкий приятный запах, не духов, не масла, а чего-то особенного и прекрасного. Она все больше нравилась Оливеру.
–Интересно, почему ты помешала мне убить того паразита?
Ларк распахнула его камзол.
– Вы не убийца, милорд.
– Откуда ты знаешь?
–Интуиция подсказывает мне, что вы никогда никого не убивали и что вам будет больно, если это случится. Вы не лишены сострадания.
– Сострадания? – Камзол упал на стол. – Я всего-навсего наглый и грубый распутник. Негодяй, на котором клейма негде ставить.
– Негодяй, который падает в обморок сразу после сражения?
Значит, она приняла его приступ астмы за обморок? Рассказать ей правду или оставаться в ееглазах трусом? Или, может быть, хуже, чем трусом, – нервным, изнеженным, слабым человеком. Следующие слова Ларк рассеяли все сомнения.
– Милорд, я не считаю вас трусом.
– Спасибо и на этом, – пробормотал Оливер.
– Ваше поведение сегодня доказало ваше мужество. Для того, кто любит сражения, участие в них не является признаком храбрости. Но тот, кто ненавидит их, вступает в новую битву как герой.
– Не стану спорить. – Ее предположение понравилось Оливеру. Если уж говорить начистоту, то он обожал фехтование и добрую драку. Но пусть думает, что ради нее он собрал свою волю в кулак и принял бой.
– Вам будет больно, – предупредила Ларк. – Рубашка прилипла к ране.
Она осторожно потянула за ткань. Оливер почувствовал горячее жжение – видимо, вновь пошла кровь. Ларк сняла с него рубашку и испуганно вскрикнула.
– Обожаю, когда женщина кричит при виде моей обнаженной груди, – пошутил Оливер.
Ларк сделала вид, что не слышала его шутки.
– Ничего страшного, просто идет кровь. Промой, забинтуй, и я буду как новенький.
Ларк заставляла себя думать только о ране, но Оливер был так красив, так прекрасно сложен, что она на какое-то мгновение замерла в восхищении.
Однако Оливер оказался прав. Рана поверхностная и быстро заживет. Толстый камзол неплохо защитил его от шпаги противника.
– Вот и все. – Ларк помыла руки в тазике, потом взяла сложенную тряпицу и прижала к ране. – Подержите ее, а я забинтую.
– С удовольствием.
Он был самым обходительным мужчиной из всех, кого она знала. Возможно, из-за этого его и выбрал Спенсер.
– Мне придется как следует забинтовать рану, чтобы не слезла повязка.
– Я в твоем распоряжении.
Это оказалось самым трудным, потому что ей пришлось наклониться ближе, а когда она перекладывала бинт из одной руки в другую, то практически прижималась щекой к его груди.
