Ознакомительная версия.
Капли пота ледяным бисером рассыпались по лбу, он стряхнул их рукавом и резко сел на топчане. Флоренция — огромный город, в котором иногда пропадают люди, как и в любом другом большом городе.
Это происходит по разным причинам, никак не связанным с тайными подземельями. Леонардо осмотрел десятки тел, провел сотни часов в монастырских больницах, помогая братьям, и прекрасно знал, как страшны бывают недуги, которые разносят крысы — чума, водобоязнь, столбняк. Однако ни разу ему не случалось наблюдал следов от укусов гигантских крыс. Вряд ли такие грызуны вообще существуют. Просто людям свойственно воспринимать неизвестность и темноту как источник опасности. Перестать бояться темноты очень просто — нужно зажечь свет!
Значит, ему потребуется фонарь, но необычный — особый светильник, способный развеять кромешный подземный мрак. Леонардо аккуратно оторвал полосу бумаги от рисунка и быстро начертил на ней записку, с просьбой доставить осветительный прибор, который он смастерил для театральных представлений. Устройство представляло собой небольшой закрытый короб, внутрь которого помещалась свеча, в одну из стенок короба встраивали выпуклую линзу, которая собирала свет в широкий и мощный пучок. Яркий луч используют, чтобы привлечь внимание к актеру на сцене, но справиться с темнотой ему тоже вполне по силам. Между празднествами и представлениями весь театральный скарб хранился в пригородном доме, унаследованном Везарио от дальней родни, фармацевт ограничивался вполне умеренной платой за эту дружескую услугу. Оставалось переправить ему записку, только сделать это было не так-то просто.
Неизвестно, когда Лис соизволит навестить его в следующий раз.
Вручать послание, где испрашиваются предметы, пригодные для побега, в руки отца-правоведа было весьма неосмотрительно. Тюремный сторож наверняка не обучен грамоте, именно потому откажется помочь. Одно дело принести арестанту лишнюю миску еды — за его же деньги, а передавать сомнительную записку совсем другое. За такое погонят со службы и не посчитаются с былыми заслугами. Запертый в одиночной камере, Леонардо был лишен даже последней возможности — передать записку с кем-то из счастливчиков, покидающих тюремные стены.
Решение проблемы пришло ко времени ужина, что называется, «на своих двоих». Дверные петли застонали, и на пороге явилась целая депутация — сторож, два стражника и парняга со шрамом. Именно он толкал деревянную тележку, на которой громоздился котел с похлебкой. Это нехитрое занятие парняге существенно осложняли кандалы, сковывавшие запястья и щиколотки. Маловероятно, что кованые браслеты и цепи прибавили к затрепанному колету в качестве украшения, потому герой без устали ругался со своими притеснителями:
— … Если бы моя слюна была ядовитой, как у василиска, я бы давно нахаркал в вашу поганую бурду. Вы еще ответите за то, что принудили меня — кондотьера [12], человека благородных кровей! — к черному труду. Приставили к недоумку-кашевару! Тьфу!
Он с чувством плюнул на башмак стражнику и заработал изрядный пинок.
— Подумать только! Какие нежности при нашей бедности, — хмыкнул сторож. — В наших стенах даже натуральные князья содержались, не тебе ровня!
— Точно. Мы здесь всяких навидались, — дружно поддакнули стражники.
— Ах, вам не нравится кашеварить, ваша милость? Значит, завтра отправим этого высокородного синьора расчищать тюремный двор. Давай! Двигай вперед!
Тюремный сторож задержался у открытой камеры Леонардо. Судя по виду, он пребывал в добром расположении духа и лично вручил узнику миску с похлебкой, ломоть хлеба, даже присовокупил к этому практически чистую ложку:
— Такие дела, синьор, что и наши молитвы дошли до Святой Девы. Лиа сегодня с утра как проснулась, стала мурлыкать какой-то мотивчик. Совсем простенькую песенку и слова в ней совсем простые. Но это слова, синьор!
— Какое диво! Почту за честь услышать голосок маленькой синьорины. — Он улыбнулся словоохотливому сторожу. — Я невольно услыхал, что есть работа на тюремном дворе, том самом, где нашлась девочка? Так я охотно помогу.
— Двор тот самый, да. Но для чего вам утруждаться синьор? Лежите себе в камере. Могу попросить фра [13]Себастьяна из тюремной часовни, чтобы принес вам молитвослов, оно же видно, человек вы ученый и все буквы назубок знаете, все веселей вам будет.
— О, не стоит ваших хлопот, просто хочется размяться. Ноги затекают.
— Ладно. Если вы так просите, выведем вас во двор вместе с остальными. Только чур не задирайте больше этого малахольного вояку.
Причины ссориться с сержантом Алесандро, так звали обладателя шрама, колета и «благородных кровей», у Леонардо больше не нашлось. Сержант приехал сюда из Португалии воевать, а не протирать штаны, кто мог предположить, что дело с войной затянется? Чем-то надо было занимать себя все это продолжительное время. Он играл в кости, пока не просадил вчистую аванс, полученный для всего отряда, и еще изрядную сумму, которую одолжил в разных местах и под разными предлогами. Алесандро вполне мог отыграться, будь у него хоть пара монет, но вместо того, чтобы обождать еще немного, кредиторы подали на него в суд. Он оказался в тюрьме, а его солдатики разбрелись кто куда, искать лихой доли. Хотя чем он виноват, если Флоренцию населяет сплошное жулье? Взять хоть этих поганцев-акробатов, базарных плясунов, которых засадили под замок из-за неоплаченных налогов. Договорились при случае сбежать вместе, и что из этого вышло?
Сержант вместе с Леонардо, который неплохо дерется — для итальяшки, конечно, — сорганизовали такой случай, акробатов мигом след простыл, никто даже не заметил, как они выскочили из здания, а остальным стражники лишний раз намяли бока и закатали в кандалы. Он поднял руку, чтобы хлопнуть собеседника по плечу, и кандалы натужно зазвенели, и заключил — сволочи!
Леонардо слушал нового знакомого не перебивая, чем окончательно заслужил его расположение, но все его внимание было поглощено поисками. Если жонглер-канатоходец, факир и карлик исчезли в разных местах, не покидая тюремных стен, значит, существуют метки, указывающие тайные лазы в подземелье, о которых каким-то образом прознали заезжие акробаты. Он осматривал стены в поисках стрелки, буквы, рисунка, пока его взгляд не зацепился за плотно заплетенный паутиной угол, паук покинул обычное место в центре пересечения нитей и отполз по стене вверх. Леонардо с силой подул на паука — мерзкая тварь не шевельнулась. Странный, тонконогий, несоразмерный он больше походил на каракули испуганной девчушки, чем на мохнатых тварей, которых любому частенько приходилось наблюдать. Превозмогая отвращение, живописец потянулся к блестящему туловищу, и только уткнувшись пальцем в холодный, чуть влажный камень, понял, что паук всего лишь нарисован, причем с большим искусством. Поблескивает масляной краской, нанесенной на выпуклый камень, совершенно как живой, в то время как настоящая паутина в углу изорвалась и запылилась. Камень под пальцами качнулся и заскрипел, — Леонардо оглянулся на стражников — двое увлеченно играли в трик-трак, третий лениво прислонился к дверному косяку и следил за ними. Нет, надавливать на камень и открывать тайный лаз прямо здесь и сейчас не стоило. Его улов уже был достойным — он понял, что следует искать. Путь в подземное чрево тюрьмы указывают изображения странных и отталкивающих тварей.
Ознакомительная версия.
