— Не совсем, — ответил Синджон.
Уэстлейк взял со стола креманку с густыми сливками и полил ими спелую клубнику, лежавшую у него в тарелке. Рот Синджона наполнился слюной.
— Судя по всему, вы искусный игрок. Вы неплохо зарабатывали себе на жизнь подобным образом, не так ли? Вы готовы рисковать, делать высокие ставки. Я знал такого человека. Он великолепно читал по лицам. Выманивал у людей их самые сокровенные тайны. Особенно у женщин. Садитесь же.
— И что с ним сталось? — спросил Синджон.
— Женился, — ответил Уэстлейк таким тоном, словно худшей судьбы джентльмену и пожелать нельзя.
Он наполнил тарелку ломтиками колбасы и бекона, яйцами и поджаренным хлебом и протянул ее Синджону, опустившемуся наконец на указанный стул. Молодой человек был слишком голоден и заинтригован, чтобы отказаться от еды и весьма интересной информации.
— Мне нужна замена, — сказал Уэстлейк. — А вам нужно спрятаться до тех пор, пока мы не докажем вашу невиновность. Крейтон — опасный враг, а вы остались без друзей и без гроша в кармане. Я помогу вам отыскать сержанта О’Нила и уговорить его рассказать правду, тем самым оказав вам содействие.
Что ж, предложение действительно стоящее.
И все же был в нем какой-то подвох. Синджон осторожно положил вилку на стол, откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.
— И что мне придется делать в обмен на это? — спросил он. — Ведь все в мире имеет свою цену.
Уэстлейк отправил в рот ягоду и подался вперед с видом кота, держащего в когтях добычу.
Синджон судорожно сглотнул, прогоняя возникшее в груди неприятное ощущение. Ему оставалось лишь надеяться, что этот завтрак не станет последним в его жизни.
Эвелин Реншо смотрела в окно гостиной. Сегодня из небольшого парка, что располагался напротив, за ее домом наблюдали двое.
— Я вижу вас, — бормотала Эвелин себе под нос, бросая гневные взгляды на соглядатаев.
Они наверняка доложат о том, что она сошла с ума, раз разговаривает сама с собой. И что тогда? Станут ли эти волки вновь ее допрашивать в надежде на то, что она стала более сговорчивой, устав от тотальной слежки?
Эвелин потерла руку, все еще болевшую после нападения француза три дня назад. Интересно, есть ли вокруг дома и другие шпионы, которых она просто не видит? Вдруг они только того и ждут, чтобы она вышла на улицу? Эвелин не покидала дом после происшествия в парке, а навещали ее лишь сестры.
Она сердито посмотрела на спокойно шагающих по улице пешеходов и вздрогнула. Теперь каждый из них внушал подозрение.
Раздался вежливый стук в дверь, и Эвелин обернулась. Это не Шарлотта, она не стала бы стучаться. Возможно, приехала Люси или Элоиза, хотя обе любили, когда Старлинг докладывал об их появлении. Они навещали Эвелин каждый раз, когда в городе появлялись свежие сплетни или если Элоиза непременно хотела показать сестре новую ткань либо фасон платья.
— Войдите, — произнесла Эвелин, расправляя плечи при виде вошедшего в гостиную Старлинга.
Нет, к ней приехали не сестры, потому что дворецкий улыбался.
— К вам посетитель, миледи. Он желает устроиться на место лакея. Я взял на себя смелость с ним побеседовать, и мне показалось, что он вполне подходит на эту должность. Он сказал, что готов приступить к исполнению своих обязанностей сейчас же, и я подумал, что вы захотите прежде сами на него взглянуть.
Сердце Эвелин сжалось. Вот так просто? Один лакей ушел, а на его место сразу пришел другой? Волки обнаглели настолько, что решились постучать к ней в дверь.
Эвелин уже открыла рот, дабы заявить Старлингу, что не желает никого видеть и нанимать, но тотчас же закрыла его снова. Слуг в доме было отчаянно мало, и если ситуацию не исправить, сестры вновь примутся уговаривать Эвелин переехать к одной из них. Они бросят жребий, и вытянувшая короткую соломинку приютит Эвелин у себя на время сезона.
Часы мерно отсчитывали секунды, и Старлинг шевельнулся, привлекая внимание своей госпожи.
— Он кажется надежным, миледи. Желает работать, опрятен и воспитан.
Эвелин поджала губы. Глупость какая. Ей ведь и раньше доводилось нанимать слуг. Все работающие у нее люди были трудолюбивы, надежны, чистоплотны и вежливы. Эвелин лично беседовала с ними в этой самой гостиной, задавала необходимые вопросы, рассказывала о заведенных в доме порядках и нанимала на службу. Конечно же, она сразу поймет, является ли этот так называемый лакей агентом королевской разведки или же очередным любопытным, пришедшим поглазеть на жену предателя. Если он окажется таковым, Эвелин заставит его пожалеть о том, что он осмелился переступить порог ее дома.
— Просите его, Старлинг.
Эвелин опустилась на диван, расправила подол платья и надела на лицо приличествующее случаю царственно-высокомерное выражение.
Но когда в гостиной появился он, Эвелин с тихим возгласом вскочила с дивана.
На пороге гостиной стоял солдат из парка. С минуту Эвелин ошеломленно смотрела на него в надежде, что она ошибается. Она грезила о нем каждую ночь с момента их встречи — о храбром герое с ослепительной улыбкой, спешащем на помощь. Эвелин отчаянно заморгала. Возможно, ей все это привиделось или же она попросту сходит с ума.
Солдат был одет в простой коричневый сюртук и желтовато-рыжие штаны-кюлоты. Он снял алый мундир, но взгляд его серых глаз остался столь же проницательным, а улыбка — столь же ослепительной. Она заставляла сердце Эвелин трепетать даже теперь, когда она усомнилась в его честных намерениях.
Смятение боролось в ее душе со страхом. Конечно же, он пришел сюда за вознаграждением. Или еще того хуже — решил ее шантажировать, поняв, насколько выгодно простому солдату происшествие в парке. Эвелин стоило большого труда взять себя в руки, когда солдат вошел в ее гостиную. Он остановился на самой середине мягкого турецкого ковра, устилавшего пол.
Он отвесил довольно низкий поклон, но взгляд его оставался прямым и дерзким. Совсем не как у слуги, пришедшего наниматься на работу.
Эвелин показалось, что этот человек занял собой все свободное пространство и лишил ее способности дышать.
В душе Эвелин всколыхнулась тревога, и она огляделась по сторонам в поисках подходящего оружия. Стоявшая на столе рядом с дверью китайская ваза слишком далеко. Да и до кочерги у камина не дотянуться. Под рукой оказались лишь набитые лебяжьим пухом подушки дивана.
Эвелин смерила посетителя надменно-осуждающим взглядом.
— Что вам нужно? — холодно спросила она.
Дерзость в глазах солдата померкла.
