Комната словно отъехала куда-то прочь, когда он увидел молодую женщину. Она уже поднялась и стояла в мягком свете очага, уставившись в пол и стиснув перед собой руки. Такого потрясающего оттенка рыжих волос Йен еще не видел никогда. Сияющей волной они спускались на плечи и грудь, обрамляли нежное лицо, при взгляде на которое замирало сердце.
Когда она подняла глаза и прямо посмотрела на него, Йен задохнулся. У нее были ярко-зеленые глаза — настоящие изумруды. И в них светился вопрос, от ответа на который, казалось, зависела ее жизнь.
О чем бы девушка ни спросила его, Йен был готов сказать да.
Было что-то знакомое в этой красивой зеленоглазой девушке, но Йен никак не мог сообразить что именно.
— Эй! — Алекс толкнул его локтем в бок.
Йен понимал, что пора прекратить пялиться на нее, но ничего не мог с собой поделать. Да и с какой стати, если девушка точно так же пристально смотрела на него. Ему стало интересно, этот мужчина рядом с ней — ее муж? И понадеялся, что нет.
Алекс хмыкнул и, обойдя Йена, через всю комнату подошел к ней и поцеловал в щеку, как будто хорошо знал ее.
— Ах, ты хороша — глаз не оторвать. — Алекс отстранился и взял ее за руки. — Если бы я был твоим мужем, Шилес, я бы не заставил тебя ждать ни единого дня.
Шилес? Йен тряхнул головой. Нет, этого не может быть. Молодая женщина ничем не напоминала ту тринадцатилетнюю худышку, которая осталась в его памяти. Куда делись нескладные руки-ноги и острые локти? Ее тело стало изящным, с плавными линиями. У него пересохло во рту.
Однако вздернутый носик остался прежним. А еще он предположил, что волосы у нее всегда были такими, просто он никогда не видел ее причесанной.
— С возвращением, — приветствовала она Алекса тем грудным голосом, который мужчинам так нравится слышать в темноте.
Шилес никогда и не щебетала пискляво, по-девчоночьи. Но откуда взялось это очарование?
— Вы оба, должно быть, проголодались. Пойдем, Шилес, давай покормим мужчин.
Мать взяла ее за руку и, обернувшись через плечо, бросила на сына озабоченный взгляд. Таким взглядом она смотрела на него, когда мальчишкой он в присутствии взрослых допускал какую-нибудь грубую ошибку.
Йен последовал за ними к столу, но Алекс дернул его за рукав.
— Ты что, идиот? — прошипел он. — Ты даже не поздоровался с Шилес. Что с тобой?
— Ты уверен, что это Шилес?
Йен смотрел вслед рыжеволосой девушке.
— Уверен, дурачина, — все не мог успокоиться Алекс. — Разве ты не слышал, как мать назвала ее по имени?
Пришлось отвести от нее глаза, потому что к ним присоединился брат и другой мужчина. Сейчас, при ближайшем рассмотрении, тот оказался их соседом Гордоном Краумахом Макдональдом.
— Йен, Алекс.
Гордон вежливо поклонился.
Йен натолкнулся на твердый взгляд его карих глаз.
— Гордон.
— Давненько ты не был дома, — сказал он так, словно Йен мог бы отсутствовать еще столько же, чтобы сделать ему приятное. — Тут без тебя многое переменилось.
— Правда? — Йен почувствовал вызов в его словах. — Считай, что теперь все переменится, потому что я возвратился.
Хмуро посмотрев на него, Гордон развернулся и отошел к женщинам, которые в другой половине комнаты расставляли на столе еду.
— Спасибо за приглашение поужинать, — обратился к ним Гордон.
— Мы всегда тебе рады. Это такая малость за все, что ты сделал для нас. — Мать лучезарно улыбнулась ему. — Спасибо, что вывел Шилес сегодня на прогулку.
Ради всех святых, почему мать так рассыпается перед этим вероломным Гордоном?
— Если я потребуюсь тебе, мало ли, — тихо сказал Гордон Шилес. — Ты знаешь, где меня найти.
Говоря, он дотронулся до ее руки, и Йена охватил необъяснимый гнев.
Если Шилес и ответила что-то, он все равно не смог бы услышать. В ушах шумела кровь. Между ними что-то есть? Он был готов помочь Гордону найти дверь, но тому хватило здравого смысла уйти самому.
— Что-то ты не похож на того, кто подыскивает себе замену, — сказал Алекс на ухо ему. — Ты еще не передумал?
— Это не означает, что я позволю Гордону наставлять мне рога, — выдавил Йен сквозь стиснутые зубы.
Он не знал, то ли ему пожалеть о том, что он выпил столько виски, то ли напиться окончательно. Проехав полмира, он чувствовал, что потерялся в собственном доме. Все стали другими — брат, мать. И прежде всего Шилес. Ему до сих пор не верилось, что это она.
— А где отец? — спросил он мать.
— Давай поужинай. — Мать исчезла на кухне. Через минуту она вернулась с миской, над которой вился парок. — Это твоя любимая рыба с овощами.
У Йена заурчало в животе от аппетитного запаха, и он понял, что умирает с голоду.
— Так, где же отец? — снова спросил он, усаживаясь за стол.
Краем глаза Йен отметил, как мелькнули юбки Шилес, которая исчезла, поднявшись вверх по лестнице.
Ложка замерла на полпути ко рту, когда до него дошло, что он вправе пойти за ней и закрыться с ней в спальне. Сегодняшней ночью. Прямо сейчас! Не дожидаясь ужина, если ему так захочется. А потом и после ужина. Та самая штука у него между ног была только за.
Собственный порыв удивил его. Пять лет он планировал покончить с этим браком, и чем скорее, тем лучше. И ничуть не сомневался в своей правоте. Его занимал единственный вопрос: как все устроить с наименьшими потерями для Шилес и с наименьшими проблемами для самого себя?
Но Йен обдумывал это, не зная, что она превратилась в пленительное создание с голосом, от которого по коже бежали мурашки, а очертания ее фигуры, стоило лишь ему закрыть глаза, заставляли мечтать о ней обнаженной.
Да, совершенно определенно Йену хотелось завалить ее в постель. Любой поступил бы так же. Вопрос был только в том, захочется ли ему, чтобы она навсегда оказалась последней женщиной, которую он затащит в постель? Нынешней ночью он был не готов решиться на это. Черт, ведь Шилес превратилась для него в настоящую незнакомку. Что в ней осталось от той вечно растрепанной девчонки, которая ходила за ним по пятам и нуждалась в опеке?
Йен понимал, что должен сказать ей что-то. Но что? Он не мог прямо так заявить, что готов стать ей мужем и навсегда связать с ней свою жизнь. Так ничего и не придумав, он встал со стула с урчавшим желудком и двинулся к лестнице.
Но, не сделав двух шагов, остановился, услышав грохот в соседней комнате. Йен обернулся и перехватил взгляды, которыми обменялись мать с Ниллом. Что-то загремело во второй раз. Нилл вскочил со своего места.
— Я посмотрю, что с ним.
Быстро шагая вверх по ступенькам, Шилес оставила без внимания грохот бьющейся посуды и раздавшийся затем вопль. На этот раз они смогут управиться без нее. Захлопнув за собой дверь, привалилась к ней и глубоко вздохнула. Пошел он к чертовой матери! За последние пять лет Шилес пришлось столько раз рыдать из-за Йена, что теперь на него не осталось слез.
