Для Оливера, лорда Девера, источником глубокой скорби было не очень высокое положение ветви их рода, не сумевшей подняться выше баронства. Подобно многим своим вспыльчивым и горячим предкам Девер не мог слишком долго оставаться на стороне правящего монарха, что, разумеется, мешало успешному восхождению по лестнице, ведущей к пэрству.
После продолжительной паузы Гриффин произнес:
— Если я соглашусь жениться на леди Розамунде, как это было договорено, ты отменишь эту отвратительную помолвку. Я правильно понял?
Девер буркнул:
— Да, именно так.
— Ладно, только Джекс должна постоянно бывать в высшем свете хотя бы на протяжении одного сезона. Хорошо, если появится несколько претендентов на ее руку и сердце и, соответственно, возможность выбора. Моя сестра должна выйти замуж, и лучше всего по любви. Мне небезразлично ее счастье.
Девер предупредительно поднял палец вверх.
— Хорошо. Но только без глупых романтических мечтаний, столь свойственных девушкам, договорились?
— Их не будет, — произнес Гриффин, у которого будто камень с души свалился.
— Я открою для гостей двери моего лондонского дома. Все должно идти так, как полагается. Мне не надо, чтобы эта старая карга Уоррингтон продолжала разыгрывать из себя компаньонку. Ее сын не мужчина, а размазня, он не пара для Джекс.
Более того, если позволить леди Уоррингтон сопровождать Джекс, то эта алчная до чужого богатства змея приложит все силы, чтобы светское общество вызвало у девушки разочарование.
Впрочем, Джекс не нуждается в помощи и сама решит, как быть...
— Насколько я помню, она весьма своенравная девица, — сказал Девер, словно угадав мысли Гриффина, и, покачав головой, добавил: — Кроме того, у нее не слишком хорошие манеры. Впрочем, до начала сезона еще целых два месяца. Время есть, но придется постараться, чтобы не ударить в грязь лицом.
Вряд ли Девер знал, как будет трудно не ударить в грязь лицом. Гриффин представил, что скажет сестра, узнав, что ей предстоит появиться в свете.
Если бы удалось устроить будущее Джекс так, чтобы она осталась довольна, это было бы прекрасно.
За это ему придется заплатить довольно дорого: своим собственным унижением, — но об этом Джекс никогда не узнает. Никто ничего не узнает о том, как ему было нелегко согласиться на брак с леди Уэструдер.
Правда его удивляла настойчивость семьи Уэструдер в данном вопросе. Три года назад их первая встреча оказалась очень неудачной, леди Розамунда не уехала из Пендон-Плейс, помолвка не была разорвана, невзирая на все его возражения.
Его деспотичному деду, должно быть, было забавно смотреть на такое странное сочетание — грубый громадный Гриффин и его нежная, утонченная невеста. Гриффину стало стыдно.
Вскоре здоровье старого графа резко ухудшилось. Свадьба была отложена. Несколько месяцев все ждали кончины графа, а когда он умер, надо было соблюдать траур. Кроме того, Гриффину, как новому хозяину, пришлось заняться хозяйственными делами поместья и некогда было думать о свадьбе.
А недавно произошел этот досадный и неприятный случай с Олбрайтом.
Хотя, если честно, лгать самому себе было незачем: он целых три года искал любой предлог, чтобы отдалить, а лучше всего вообще избежать, свадьбу с леди Уэструдер.
Невозможно было забыть те чувства, которые она пробудила в нем при их первой встрече. Неуправляемые, отвратительные, озлобленные — все они были вызваны одним: разве он ее достоин? Он никак не соответствовал ее ожиданиям, тем не менее она решительно и не без удовольствия постаралась извлечь выгоду из его тогдашнего состояния.
Больше всего Гриффина смущала ее беспечная откровенная смелость. Она вела себя как развратная знатная леди, и поэтому он презирал ее.
Если бы тогда он сумел удержать охватившую его животную страсть, если бы не поцеловал ее. Сколько ночей он потом провел, думая о тех незабываемых ощущениях, охваченный неуемным желанием испытать их снова. Он не мог уснуть, одолеваемый воспоминаниями — какая же у нее благоухающая, нежная кожа. А когда они поженятся, о какое это будет искушение — чувствовать ее все время рядом и в то же время горько сознавать, что ничего, кроме отвращения и презрения, она к нему не испытывает.
Гриффин закрыл глаза: какую же пытку придумал для него его покойный дед.
Несмотря ни на что, Джекс должна покинуть Пендон-Плейс навсегда. Для леди в ее положении единственный выход — замужество.
— Надо составить список возможных претендентов, — сказал Гриффин Девер. — Это должны быть молодые люди с головой на плечах, знатные, без следов оспы на лице и со всеми зубами.
— Джекс очень своеобразная девушка, — заметил Девер. — Я составлю список возможных претендентов на ее руку, но не могу поручиться, что все они будут согласны.
Гриффин прищурился.
— В таком случае доведи до их сведения, что за ней будет дано большое приданое, включая поместье в Беркшире.
Девер обрадовался и с довольным видом потер руки.
— От такого приданого у кого хочешь взволнованно забьется сердце.
— Несомненно.
Девер насмешливо изогнул бровь.
— Но у нее все-таки должна быть компаньонка, и, разумеется, отличная. Правда этого мало: тебе нужна такая женщина, которая сумела бы обучить девушку хорошим манерам. Лучший выход из создавшегося положения — как можно быстрее жениться на леди Розамунде.
От внезапной безотлагательности брака у него перехватило дыхание, а сердце вдруг забилось глухо и тревожно.
Итак, Розамунда выйдет за него. Боже, неужели это случится?!
А как же капитан Лодердейл? Ее неравнодушие к нему, казалось, все усложняло.
Не было ничего удивительного в том, что мужчины проявляли явный интерес к Розамунде. Ее появление в свете явилось настоящей сенсацией — Гриффин об этом знал, — но разве могло быть иначе? Впрочем, если верить слухам, ни одному из ухаживавших за ней мужчин она не выказывала явного предпочтения.
Однако Лодердейл тот еще гусь! Казалось, что Розамунда к нему действительно неравнодушна. Но разве можно было винить девушку за влюбленность? По всем отзывам капитан был остроумен, любезен, нахален и, самое неприятное, красив как греческий бог. Да и на поле брани, по слухам, бравировал своей храбростью.
Откуда только взялся этот Лодердейл?!
Тем не менее леди Розамунда до сих пор открыто не объявила о своем разрыве с Гриффином. Это могло означать либо то, что Розамунда просто ждала, когда герцог найдет ей другого жениха, либо намеревалась после замужества держать Лодердейла при себе в качестве любовника. Знатные леди часто поступали именно так.
