настолько богат, как говорят?
– По нашему мнению, неприлично богат.
Хэтти вздохнула с облегчением. Похоже, об ее экскурсии никто не подозревает.
– Почему он этим занимается? – пробормотала она. – Унижать лордов – просто подло!
Флосси скорчила гримасу:
– Гораздо интереснее, почему джентльмены в своем уме продолжают становиться его должниками?
Хэтти подумала о женихе Люси, лорде Баллентайне, который взял у Блэкстоуна в долг, чтобы выкупить половину издательства «Лондонский печатный двор». Вот уж кто хитрый тип!
– Порой мужчины способны на глупости, – заметила Мина. – Им нравится играть на бирже или в рулетку, и часто они переоценивают свою удачу и мастерство.
– Мина! – возмутилась Адель. – Не смей так говорить!
– Прошу прощения, мама.
– Девушкам цинизм не к лицу. Как, впрочем, и политический пафос.
– Больше не буду.
– Смотри у меня! О твоей помолвке еще не объявлено, и сэр Брэдли вполне может передумать. – Отчитывая Мину, она пронзила взглядом Хэтти, потянувшуюся за булочкой. Лет двадцать кряду Адель Гринфилд переживала, что троим дочерям достались от нее лишь рыжие волосы, но не изящная фигурка, о чем не уставала им напоминать. Хэтти со вздохом отложила щипцы для хлеба.
– Джентльмены редко ведут с Блэкстоуном дела напрямую, – пояснил Зак для Флосси, беря булочку. – Тот печально известен своей скрытностью и суровостью. Насколько я понимаю, он перекупает долги у других джентльменов, причем с солидной надбавкой.
Глаза Флосси округлились.
– Как расчетливо – он словно им мстит!
Мина кивнула.
– Просто карикатурный злодей! Извини, мама.
– Спрашивается, как человек столь безнравственный смог сколотить состояние на пустом месте? – невольно поразилась Флосси.
– Блэкстоун начал торговать векселями лет десять назад, – сообщил отец. – Причем весьма удачно.
– Еще он имеет обыкновение вкладываться в отрасли, которые начинают использовать новые технологии, и в сами технологии, – отметил Зак. – Похоже, из убыточных предприятий у него только угольные шахты в Британии. Насколько нам известно, доходов с них нет.
Отец разломил жареную картофелину.
– В его безумии может быть своя логика.
– Держу пари, так и есть, – уважительно проворчал Зак. Хотя к двадцати четырем годам он успел стать опытным банкиром, Хэтти обожала брата за его объективность.
– Чтобы заниматься коммерцией, нужен начальный капитал, – гнула свою линию Флосси. – Кто же дал ему деньги?
Под столом Зак пихнул ногой юбку Хэтти, затем положил ей что-то на колени. Она осторожно посмотрела вниз: булочка, которую ей запретили. Пожалуй, больше всего Хэтти любила брата за его заботливость. Она сунула булочку в карман, пока мать взахлеб перечисляла злодеяния Блэкстоуна, в основном состоявшие в сомнительном происхождении и третировании лорда Ратленда.
– В последнее время Блэкстоун сменил тактику, – отметил отец. – Некоторые долги перепродал, некоторые вообще простил. В клубе это приняли к сведению.
Бенджамин склонил голову набок.
– Вот почему ты стал его приглашать?
– Верно подметил, – похвалил отец, словно Бенни выдал нечто особо проницательное.
– Почему это так важно? – насупилась Хэтти, не в силах уловить связь.
– Важно то, – назидательно пояснил отец, – что Блэкстоун больше не хочет оставаться в тени. Возможно, чувствует, что это положение себя исчерпало – в таких случаях люди начинают желать большего.
– Отец надеется, что Блэкстоун продаст кое-какие акции, которые для нас очень важны, – добавил Зак. – Мы всегда готовы воспользоваться стремлением ближнего поднять свой социальный статус.
– Порой человек сам опутывает себя словами своими, – заметила Адель.
– Скоро все узнаем, – вкрадчиво проговорил отец, и у Хэтти от его тона поднялись волосы на затылке. – Блэкстоун дал о себе знать, и я позвал его на матинэ. Приглашение он принял.
Хэтти ахнула, но никто не заметил – всех слишком поразила новость.
– Да неужели? – с прохладцей в голосе отозвалась мать. – Говоришь, на матинэ?
«Это из-за меня, – подумала Хэтти, обливаясь холодным потом. – Собирается заложить родителям?»
– Да, на матинэ, – повторил отец. – Надеюсь, все вы будете держаться с ним естественно. Крючок рыбка, может, и заглотила, однако теперь ее нужно вытянуть.
Блэкстоун! Блэкстоун проникнет в их дом, в их святая святых!
– Мистер Гринфилд, это просто нелепо! – воскликнула мать. – Изменился он или нет, в приличном обществе ему не место! Если он придет на матинэ, мне придется представлять его уважаемым людям, а ведь нам совсем ничего о нем не известно.
– Дорогая, куда делась твоя любовь к ближнему?
– Репутация для меня важнее!
– Ах да, матинэ! – Тетушка встрепенулась, словно до этого дремала с открытыми глазами. Она схватила с коленей слуховой рожок, инкрустированный драгоценными камнями, приложила к правому уху и направила раструб на край стола. – Адель, мы должны пригласить еще одного гостя: молодого виконта лорда Скеффингтона.
– Нет! – выпалила Хэтти, не сдержавшись.
– Нет? – На морщинистом лице тетушки проступило недоумение. – Ты ведь сама решила, что он должен к нам присоединиться!
Заинтригованные Мина, Бенни и Флосси ухмыльнулись.
– Решила, говоришь? – повторил отец. – Что за молодой человек? Лорд Клотверси Скеффингтон?
Стены гостиной закачались.
– Мама, давай пригласим лорда Скеффингтона в другой раз, – дребезжащим, как жестянка, голоском проговорила Хэтти. – Я не смогу прийти на матинэ.
– Почему же? – мигом встревожилась мать.
– Я… боюсь разболеться.
– С чего ты взяла? Тебе нехорошо?
Конечно! И дальше будет только хуже.
С тех пор как в воскресенье Хэтти вернулась в Оксфорд, подходящего времени для разговора с подругами не случилось. В понедельник они встретились в Норэм-Гарденс на еженедельном собрании ячейки суфражисток. Растрепанная Люси открыла дверь, меча громы и молнии: похоже, из-за их недавней публикации у «Манчестер гардиан» возникли неприятности. Вполне ожидаемо, ведь мало что способно взбесить общество больше, чем женщины, открыто требующие права считаться людьми перед законом. Разумеется, все собрание они обсуждали, как ячейки по всей Британии должны реагировать на общественный резонанс, и Хэтти не могла просто встать и сказать: «Я удрала от своего личного охранника – в который раз – и целовалась с Блэкстоуном, а теперь он придет с визитом в дом моих родителей».
Весь вторник Хэтти переживала из-за того, чем же заменить бездарную «Персефону». Мать, разумеется, настояла на ее присутствии в субботу, потому что успела сообщить всем друзьям и подругам, что Хэтти выставит новую картину. Наконец девушка остановила выбор на чрезвычайно скучном и безопасном варианте: акварель с натюрмортом из фруктов и овощей в деревянной миске.
В среду у Хэтти разболелась голова, и она осталась дома.
В четверг Люси объявила, что лорд Баллентайн предложил свозить ее в Италию, потому что пережидать бурю, поднявшуюся вокруг публикации, лучше на южном пляже. Как ни странно, она согласилась. Пока Хэтти ей советовала, какие шляпки и платья взять с собой и где в Неаполе купить самые модные ткани, признание жгло горло огнем, но в слова так и не оформилось.
