Милосердный Боже, да она испытывает чувственное влечение! Осознав это, Фиона почувствовала, как жар прилил к ее щекам.
– Если наши семьи будут думать, что я ожидаю ребенка, они перестанут демонстрировать враждебность, и это даст нам время для того, чтобы… – Она оборвала себя, лихорадочно соображая, как ей все-таки закончить эту фразу.
Джек прищурил глаза.
– Время для чего?
– Время для того, чтобы… чтобы… – «О Господи, помоги земле разверзнуться и поглотить меня целиком!» – Ну, ты понимаешь, что я имею в виду.
– Нет, – медленно проговорил Джек. – Объяснись.
– Ты знаешь, что я имею в виду! – огрызнулась Фиона и скрестила руки на груди. – Пока для нас не станет приятным…
– Говори за себя! – Неожиданная улыбка тронула его губы. – Сделать ребенка – это единственно приятная часть твоего плана. Если ты вообще что-либо помнишь, то должна помнить и это.
О Господи, она отлично все помнила! Помнила каждый сладостный, пьянящий, неповторимый миг. Фиона кивнула.
Взгляд Джека, жаркий и оценивающий, заскользил по ее фигуре, порождая трепет во всем ее теле.
– Я могу взять тебя прямо здесь, сию минуту, если это тебя устроит и если у нас есть время.
Фиона бросила взгляд на кровать и тут же отвернулась, ощущая волнующую дрожь, пробегающую по телу. Она представила их лежащими на кровати, с переплетенными ногами, представила, как будет стучать ее сердце, когда он…
Нет! Она должна сосредоточить все внимание на деле. Она не должна отвлекаться на подобные вещи.
– Фиона? – Его взгляд устремился на ее губы.
– Д-да? – Губы ее дрогнули, словно он коснулся их не взглядом, а своими губами.
– Ты сказала, что уведомила своих братьев о том, что мы поженились?
– Да. Я послала письма как членам моей, так и твоей семьи.
Джек вздохнул:
– Этого я и боялся. Твои братья скоро появятся.
Она пожала плечами:
– Полагаю, что да.
– Чудесно, – пробормотал Джек. Он прошел ко кну, затем вернулся и остановился перед ней. – Как мы сюда добрались?
– В моей карете.
Повернувшись, он возвратился к окну и отодвинул штору, чтобы выглянуть наружу.
– Набегают тучи и набирает силу ветер.
Фиона вздохнула:
– Боюсь, что это из-за меня. Ты слишком долго испытывал мое терпение.
– Как и ты мое. – Джек отпустил штору. – Я не намерен дожидаться, когда твои братья приблизятся настолько, что разверзнутся хляби небесные.
Фионе очень хотелось попросить Джека заверить ее, что все будет отлично, но подобная роскошь могла иметь место лишь при настоящем браке.
– Карета находится вдалеке от входной двери, что хорошо. – Джек дернул щеколду и распахнул окно. В комнату ворвался свежий ветер, взвил украшенную кисточками штору.
– Джек, – озадаченно спросила Фиона, – почему это так важно, стоит ли карета поблизости от двери или вдали от нее?
Закрепив шторы по бокам, Джек повернулся, сделал два или шага к Фионе, затем нагнулся, обхватил ее и поднял с такой легкостью, словно она весила не более перышка.
Фиона обхватила его за шею и прижалась к нему.
– Ты… что ты делаешь?
Он широко улыбнулся, и сердце у нее на мгновение остановилось.
– Кинкейд, это не смешно! Поставь меня на место!
– Нет, любовь! До этого момента развитие событий планировала ты. Теперь настала моя очередь.
– Твоя очередь?
Он покачал головой:
– Ты всегда любила командовать. Вероятно, из-за этих твоих братьев.
– С чего ты взял?! – возразила Фиона.
– Гм… Твои братья определенно привыкли так считать. – Джек повернулся к окну. – Настало время перестать управлять судьбой каждого, кого ты знаешь.
– Я не делаю ничего подобного!
Джек строго посмотрел на нее:
– Разве? Посмотри, ты сейчас выходишь замуж, чтобы вызволить своих братьев из той каши, которую они сами заварили.
– Это исключительный случай.
– Я знаю, я знаю. На кону стоят жизни, Я это понимаю. Но ты не позволяешь своим братьям самостоятельно найти решение. Ты пытаешься манипулировать ими. – Джек сел на подоконник. – Это и означает – командовать другими.
– Я называю это необходимостью.
– Как бы ты это ни называла, пришло время передать командование кому-нибудь другому.
Она попыталась вырваться, но руки Джека еще крепче обхватили ее.
– Кинкейд, поставь меня на пол немедленно! Хэмишу это определенно не понравится!
– Хорошо. – Джек перекинул через подоконник сначала одну ногу, затем другую, мгновение – и он уже стоял среди кустарника. Ухмыльнувшись, он добавил: – Хэмиш не приглашен.
Фиона на мгновение застыла, озадаченная его улыбкой и словами.
– Куда не приглашен? – пробормотала она.
– На наш медовый месяц. – Джек направился по газону к карете, и Фиона чувствовала, прижимаясь к нему, как бугрились и играли его мускулы. – Мы едем в Лондон.
– Но я думала, что мы будем жить в моем доме!
– С твоими братьями? – фыркнул Джек. – С теми самыми, которые поклялись убить любого Кинкейда, ели найдут такового? Думаю, что так не пойдет.
– Но…
– Миледи?
Это был Саймон, лакей.
– А, Саймон, – проговорила Фиона, не имея понятия, что она собирается говорить дальше.
– Саймон, добрый человек, – ровным тоном произнес Джек, – хорошие новости. Твоя хозяйка и я поженились этим утром.
– Что… вы… хозяйка… – Саймон перевел взгляд с Джека на Фиону, затем наоборот.
Джек ткнулся носом в щеку Фионы.
– Скажи ему, любовь.
Фиона с трудом выдавила улыбку.
– Это правда, мы поженились.
Джек вскинул бровь, бросив взгляд на лакея.
– Так что открывай дверцу кареты, нам нельзя терять ни минуты.
– Н-но…
– И поторопись, пока я не уронил твою хозяйку, – заключил Джек, проходя мимо ошеломленного лакея. – Может, она не слишком большого роста, но девушка сдобная и пышная.
– Джек! – запротестовала Фиона.
Саймон бросился к карете и распахнул дверцу.
– Спасибо, – сказал Джек, втаскивая Фиону внутрь и располагаясь рядом с ней на кожаном сиденье. – В Лондон!
– В Лондон? – воскликнул Саймон. – Но это очень далеко…
– В Лондон! – повторил Джек таким тоном, который не располагал к возражениям. – Мы будем останавливаться по пути, чтобы сменить лошадей. У меня есть несколько подмен на Лондонской дороге.
– Да, милорд, но…
– Ну! – с укором произнес Джек.
Саймон покраснел, затем поклонился и закрыл дверцу.
И буквально в ту же минуту карета двинулась, покачиваясь на неровной дороге. Фиона покосилась на Джека, обратив внимание на его сурово стиснутые челюсти.
Вот так! Она вышла замуж за Джека Кинкейда и вынудила его, пусть с неохотой, согласиться на ее план. А теперь она должна платить за это согласие.
