— Вы же знаете, каковы мужчины, — презрительно ответила Араминта. — Они никогда не признают, что женщина может готовить не хуже, чем они. Даже папа, говоря, что я замечательная кулинарка, всегда добавлял: «Это все благодаря старому Бувэ!» Генерал рассмеялся.
— Боюсь, что женщинам никогда не удастся добиться равноправия с мужчинами.
— Зачем оно нужно? — равнодушно сказала Араминта. — Мне просто важно, чтобы маркиз не думал, что напрасно потратил свои двадцать гиней? А для этого он должен считать, что его бесценного повара заменил тоже мужчина.
Было решено, что генерал, направляясь домой, заедет к маркизу.
Сэр Александр обещал поговорить с секретарем маркиза, майором Браунлоу, и объяснить, что новый повар прибудет после полудня.
— У вас будет шанс избежать преждевременного разоблачения, Араминта, — объяснил генерал, — потому что майор Браунлоу лишился ноги в Пенинсуле и вряд ли сам появится на кухне.
— О, какое несчастье! — воскликнула девушка с искренней жалостью.
— Он всегда был отважным офицером, одним из лучших служивших под моей командой. Я очень благодарен Уэйну за то, что он предоставил Браунлоу место секретаря, иначе бедняге пришлось бы очень трудно.
— Значит, я могу надеяться, что майор не придет ко мне на кухню? — спросила Араминта.
— Я думаю, дорогая, что, если вы себя правильно поведете, то сможете избежать встречи с ним до самого конца обеда, — обнадежил девушку генерал. — Если он пошлет за вами, вы всегда сможете сказать, что у вас на плите кушанье, которое требует вашего присмотра.
Араминта захлопала в ладоши от радости:
— Дядя Алекс, да вы просто король интриги! Но я так боюсь подвести вас.
— Это невозможно, дорогая моя девочка, нежно сказал генерал. — И когда это безумное предприятие успешно закончится, я буду гордиться вами!
— Все будет замечательно! — уверенно заявила Каро. — Вот увидите, дядя Алекс, после завтрашнего обеда вы получите для Араминты кучу приглашений.
— Очень надеюсь на это, — серьезно ответил генерал.
Он сообщил Араминте, что перед уходом из «Уайт-клуба» еще раз видел Уэйна, и маркиз сказал, что пригласит на обед не больше десяти человек.
— Я приглашаю только гурманов, генерал, — объявил Уэйн. — Вы бросили мне вызов, и я хочу, чтобы нас рассудили компетентные люди.
— Вы меня не испугаете, Уэйн, — ответил сэр Александр. — Я готов защищать свое мнение перед всеми.
— Вы слишком уверены в своей правоте, — насмешливо заметил маркиз.
У генерала сложилось впечатление, что его светлость убежден — неизвестный повар не оправдает надежд тех, кто на него поставил.
Все это сэр Александр, разумеется, не стал рассказывать Араминте, чтобы не подрывать ее веру в успех, но, глядя на двух девушек, хлопотливо перебирающих рецепты, он решил, что битва еще не проиграна.
Затем генерал вспомнил, какие деликатесы ему довелось пробовать в их доме в Бедфордшире, и сказал себе, что, если Араминта и сейчас готовит так же хорошо, как тогда, никто не сможет найти в ее кушаньях недостатков.
Несмотря на эти обнадеживающие воспоминания, сэр Александр покинул дом на Руссель-сквер очень обеспокоенным.
Каро продолжала просматривать бумаги отца.
Сэр Джилберт Синклер до свадьбы много путешествовал, а во время войны объехал почти всю Европу. Он побывал в Италии, Франции, Испании, Португалии и Брюсселе.
Даже после тяжелого ранения сэр Джилберт продолжал интересоваться рецептами хорошей кухни, и рецепты всех понравившихся ему блюд он методично записывал, пополняя свою коллекцию.
— Вот хороший рецепт! — воскликнула Каро. — Почему бы тебе его не попробовать? Блюдо называется «щит Минервы», а его автор — Вителлий, которого папа называл великим римским гастрономом.
Насмешница, очевидно, шутила и, хотя Араминта почти не слушала ее, весело продолжала:
— В это кушанье входят печень летучей рыбы, мозги павлина и фазана, языки фламинго и внутренности миноги!
В этот момент открылась дверь и вошел Гарри.
Он узнал об успехе миссии генерала и с глубоким возмущением отнесся к тому, что его сестра отправится прислуживать в дом маркиза Уэйна.
— Но я не мог отказаться от этого предложения, Гарри, — объяснял ему генерал.
— Я понимаю это, сэр, но, если когда-нибудь станет известно, что я вынудил сестру зарабатывать деньги, чтобы заплатить свой карточный долг, я никогда не смогу больше появиться в обществе.
— Никто не узнает, Гарри, обещаю тебе, — уговаривала его Араминта.
Но он никак не мог успокоиться.
И сейчас по лицу брата Араминта поняла, что он очень расстроен и взволнован.
— Что случилось? — спросила девушка.
Гарри сел в кресло у стола.
— Я только что был в «Уайт-клубе». — Сестры не сказали ни слова, и после небольшой паузы он продолжил: — На этот обед заключают пари! И если я правильно понял, маркиз обещает в случае успеха дать послезавтра второй обед!
На секунду на лице Араминты появилось выражение страха и растерянности, но она быстро взяла себя в руки:
— Тогда у нас будет уже сорок гиней! Гарри! Только подумай об этом! Сорок гиней!
Гарри застонал.
— Я знаю, что это большая сумма, — сказал он, — но я не имею права разрешать тебе делать это.
— Никто никогда не узнает, — убеждала его Араминта, — и будь у нас побольше времени, я заработала бы столько, что не пришлось бы продавать мамино кольцо.
— Думаю, что я мог бы поставить на тебя, — задумчиво протянул Гарри.
Араминта вскрикнула от ужаса:
— Не смей даже думать об этом! Ты же обещал мне никогда больше не играть. Если ты нарушишь свое слово, я тебя никогда не прощу, никогда!
Она так рассердилась, что Гарри быстро добавил:
— Не беспокойся, сестричка. Я дал тебе слово и клянусь, что сдержу его. Я тебе очень благодарен, правда. Просто сильно беспокоюсь.
— Мы все беспокоимся, — сказала Каро. — Но мне почему-то кажется, что папу бы все это страшно развлекло.
* * *
На следующее утро Араминта подумала, что отец не столько развлекся, сколько заинтересовался бы продуктами, которые им с Ханной удалось купить на рынке.
На лондонских рынках все продавалось очень дорого, большинство людей предпочитало покупать с лотков или тележек уличных торговцев.
Но Араминту и Ханну могло удовлетворить только все самое лучшее, поэтому вначале они отправились на рынок мяса и домашней птицы в Ньюгейт.
В начале прошлого столетия в Лондон ежегодно доставлялось более сотни тысяч голов скота.
Никогда в жизни Араминта не видела столько говядины, баранины, телятины, оленины, зайцев, кур, уток и гусей.
