— Мне хотелось бы остаться с ней наедине, — пробормотал Эштон.
Уиллабелл удивленно посмотрела на него. Его взгляд не располагал к расспросам, но она немного задержалась. Он так страдал после смерти жены, что верная служанка боялась, как бы этот случай не доконал его.
— Тут заходила миссис Аманда, она считает, не надо вам тут оставаться с совершенно незнакомой дамой.
— Мне надо с ней поговорить.
Этот лаконичный ответ пресек дальнейшие попытки проникнуть к нему в душу, и Уиллабелл двинулась к выходу, но все же у порога остановилась и сказала напоследок:
— Я хочу, чтобы вы знали, сэр: мисс Марелда собиралась провести здесь ночь.
Эштон тяжело и разочарованно вздохнул. Одна ночь еще куда ни шло, но ведь Марелда будет торчать здесь до тех пор, пока не добьется своего.
— Если вам что будет нужно, сэр, я здесь, рядом, — проговорила Уиллабелл и закрыла за собой дверь.
Как только ее шаги замерли в коридоре, Эштон вернулся к кровати. Жадно оглядывая мягкие контуры лежащего на ней тела, Эштон почувствовал, как в груди его нарастает боль одиночества. Она лежала на спине, рыжие волосы разметались по подушке. Он протянул руку и прикоснулся к руке девушки. Кожа была нежная и мягкая, ногти длинные и ухоженные, как у Лирин. Он вспомнил: как-то вечером, на «Русалке», он просматривал в каюте бумаги, а она склонилась у него над плечом и принялась щекотать длинными пальцами его обнаженную грудь. Продолжая заигрывать, она слегка прикусила ему ухо и прижалась едва прикрытой грудью к спине. После всего этого разные там счета и колонки цифр явно утратили свою значимость.
Он отдавался свободному и естественному течению воспоминаний, и напряжение немного спало. Он опустился на край постели, вспоминая одно утро в гостиничном номере, когда сквозь неплотно сдвинутые шторы пробилось яркое солнце и осветило постель, где они с молодой женой лежали, сплетенные в тугом объятии. Исходивший от нее жасминовый запах кружил голову. Молочно-белая грудь, нежная кожа, стройные формы — все это так возбуждало, что, не в силах сопротивляться долее вспыхнувшему желанию, он потянулся к ней, и все его существо исполнилось блаженства — его подарила ему женитьба. Если бы только можно было утолить такую глубокую и всепоглощающую любовь. Интимная близость с ней — это чистый восторг, и, хотя в любовных приключениях у Эштона недостатка не было, до встречи с Лирин он не знал, что такое настоящая любовь.
Скрипнула открывающаяся дверь. Это вернуло Эштона к действительности. Он обернулся и увидел Марелду.
— Эштон? Эштон, ты здесь? — тихо окликнула она и увидела, как он поднимается с кровати. — Ага, вот ты. А то уж я думала, что попала не в ту комнату. Никого не видно... — Она помолчала, давая ему привыкнуть к своему присутствию, а затем, бросив беглый недобрый взгляд на девушку, укоризненно посмотрела на Эштона. — Пожалуй, негоже тебе оставаться здесь одному, а, Эштон? Это не вполне прилично.
— Не стоит волноваться, Марелда, — иронично отозвался он. — Я вовсе не собирался воспользоваться ее беспомощным состоянием.
Марелду задел его сарказм.
— Ты же знаешь, как здесь любят посплетничать. Да ты до самого Виксберга притчей во языцех будешь, если, конечно, это станет известно.
— Что станет известно? — Эштон улыбнулся уголками губ. — Что я здесь был один с женщиной, находящейся в бессознательном состоянии, которая является моей... — Он удержал готовое сорваться с губ слово. Как можно делать такие заявления, когда еще так много неясного? И все же сказано было уже слишком много. Он знал, что Марелда не даст ему теперь покоя, пока он не закончит начатую фразу.
— Твоей что? — Марелда едва не сорвалась на крик. — Кем тебе приходится эта потаскушка? — Под его холодным взглядом она распалялась все больше. — Говори, я хочу это знать, черт побери!
Эштон пересек комнату, плотно прикрыл дверь так, чтобы никто их не мог услышать, и повернулся к Марелде.
— Сядь-ка лучше, — спокойно произнес он. — Наверное, тебе не понравится то, что ты услышишь.
— Говори! — закричала она.
— Мне кажется, что эта дама, — он улыбнулся, словно извиняясь, — моя жена.
Во второй раз на протяжении вечера Марелда едва не грохнулась в обморок.
— Твоя жена! — Ей даже пришлось схватиться за спинку стула, чтобы не упасть. Она взяла себя в руки и продолжала уже более спокойным голосом, хотя напряжение все еще чувствовалось: — Но ведь ты сказал, что во второй раз ты не женился.
— Так оно и есть.
Она была совершенно растеряна.
— Тогда что же ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что эта женщина, — сказал он, указывая на кровать, — моя первая жена, Лирин.
— Но ведь... ведь ты говорил, что она утонула, — Марелда была совершенно сбита с толку.
— Да, я так думал до тех пор, пока не взглянул в лицо этой женщине.
Марелда посмотрела на него долгим пристальным взглядом. Затем она подошла к кровати, подняла свечу и приблизила к подушке, чтобы получше рассмотреть лицо девушки. При виде красивой соперницы глаза ее вспыхнули, затем сузились от гнева и ревности. Будь Марелда здесь одна, она бы, пожалуй, добавила еще пару синяков к уже имеющимся, ибо эта женщина успела причинить ей немало боли и страданий. Но впрямь ли это та самая женщина?
Понимая, что Эштон скорее строит гипотезу, чем утверждает факт, она решила до конца использовать эту нерешительность.
— Да нет же, конечно, ты ошибаешься, Эштон. Твоя жена погибла три года назад. Ты ведь сам говорил, что она упала за борт и ты не смог прийти ей на помощь, потому что был ранен. Какое же поразительное совпадение должно было произойти, чтобы эта женщина действительно оказалась твоей женой! Ты должен признать, что само предположение, что Лирин может появиться в Натчезе, а затем случайно врезаться на лошади в твой экипаж, слишком абсурдно, чтобы принимать его всерьез. Кто-то где-то придумал этот дьявольский план, чтобы заставить тебя поверить, что это Лирин, и выполнить любую ее просьбу. Да я больше чем уверена, что эта крошка, кто бы она ни была, слышит каждое слово. — Марелда презрительно посмотрела на неподвижное тело. — Но в таком случае она должна быть очень одаренной актрисой, либо... либо ты с самого начала посвящен во всю интригу.
— Марелда, — кратко сказал Эштон, — это Лирин.
— Нет! — выкрикнула она, резко взмахнув сжатой в кулак рукой. — Это просто какая-то шлюха, которая хочет выманить у тебя деньги.
— Марелда! — Голос его посуровел. — Лирин совершенно не нужны мои деньги. Ее отец — богатый английский торговец, и к тому же у нее есть свои владения в Новом Орлеане и Билокси — родичи оставили.
— Да ну же, Эштон, взгляни на вещи здраво. — Марелда решила переменить тактику. Она подошла к нему и попыталась обнять, но он нетерпеливо оттолкнул ее. Она проглотила рыдание, но слезы покатились у нее по щекам. — Насколько ты, Эштон, уверен, что это Лирин, настолько я убеждена, что нет. Если это она, отчего о ней ничего не было слышно эти три года? И это, по-твоему, можно назвать супружеской верностью?
