Наступил час, которому Катарина придавала особую важность. Наконец-то она была свободна и могла побыть наедине с Яном. Освещая перед собой путь, она спустилась вниз, хорошо зная, где сможет найти мужа, так как из гостиной доносились звонкие звуки виолы да гамба, чем-то напоминавшие жужжание какой-нибудь особо музыкальной пчелы.
Быстро проходя по залу, Катарина чувствовала, как шуршит ее новая шелковая нижняя юбка, подаренная матерью. Ян был снисходителен и никогда не возражал против богатых подарков, которые его теща делала Катарине и внукам, особенно в тяжелые для их семьи времена. Яну приходилось смирять свое самолюбие. Ведь подарки делались, когда его картины продавались плохо и накапливались многочисленные долги у лавочников. И все же его тщеславию льстило, что ни один подарок тещи не мог соперничать с великолепными жемчужными серьгами, которые Ян подарил жене наутро после свадьбы, когда они провели вместе свою первую ночь.
Их супружество было удачным во всех отношениях. Ян, с его добрым сердцем, стал для Катарины и любовником, и другом, а именно эти качества и были самыми ценными в хорошем муже. Доброта вообще очень важна для мужчины. Она выражается в радостях на супружеском ложе и в каждодневной заботе о семье. Сейчас Катарина любила мужа гораздо сильнее, чем в первые сумасшедшие дни их скрепленного страстью союза. Она очень гордилась, что Ян был одним из самых уважаемых граждан в Делфте. Именно к нему обращались городские власти за советами, касающимися произведений искусства. На городских аукционах тоже всегда спрашивали его мнения о выставленных на продажу картинах.
Катарина прошла мимо комода, украшенного затейливой резьбой. Этот комод она получила в наследство, так же как и другую мебель и дорогой турецкий ковер, постеленный в гостиной.
Однако в доме Вермеров тоже было много дорогих вещей, так как отец Яна преуспевал в делах. Его вдова была не в состоянии забрать все, когда уезжала из Мехелина, прожив год под одной крышей с невесткой. Весь этот год в доме были постоянные конфликты. Дигма Вермер оставила мебель, которая нравилась Яну. Несмотря на то, что мать так и не смирилась с выбором сына, он всегда был ее любимцем.
Катарина вошла в гостиную. Ян сидел на одном из стульев, украшенных львиными головами, которые оставила его матушка. Он поставил большую виолу да гамба так, как ему было удобно, и придерживал ее коленями. Пальцами левой руки он нажимал на струны, а в правой держал смычок.
Катарина подумала, что в этот момент Ян был воплощением единства музыки и живописи. Он поднял глаза и улыбнулся жене, но не прервал игры. Катарина поставила подсвечник и присела рядом с мужем.
— Я люблю эту пьесу, — сказала она, когда Ян кончил играть. — Ты будешь ее играть на званом вечере?
— Думаю, да. — Он поднялся со стула и поставил инструмент на место, рядом с клавикордом. — Как там дети? Все спокойно?
— Да, наконец-то наступила тишина! Как ты поладил со своей ученицей? — Катарина поправила бархатную подушку на кушетке, чтобы Ян мог сесть с ней рядом у камина. К вечеру сильно похолодало, и Элизабет затопила камин, чтобы Ян мог музицировать в гостиной.
— Я думаю, со временем Франческа добьется многого и постепенно отточит свое мастерство. Меня только беспокоят дурацкие порядки, которые навязала ей фрау Вольф. Это будет мешать ей в работе. — Ян подробно рассказал жене о разговоре с Франческой. — Надеюсь все же, что фрау Вольф не станет вмешиваться в обучение Франчески.
— Если так, то ты должен поставить фрау Вольф на место. — Катарина поморщилась. — Я с трудом высидела пять минут в обществе этой самоуверенной особы.
Ян обнял жену, и Катарина положила голову ему на плечо.
— Да, кроме всего прочего, Франческе запретили встречаться с молодым человеком, к ухаживаниям которого ее отец сперва отнесся одобрительно.
— Кто же он? — спросила Катарина.
— Его зовут Питер ван Дорн, садовник из Харлема. Фрау Вольф тебе о нем говорила?
— Нет. Она мне говорила ту же чушь, что и тебе. Она считает вполне нормальным, что ты будешь повсюду сопровождать девушку. Фрау Вольф и не подумала, что я могу тебя приревновать. Ну, я не стала ее разочаровывать.
— Фрау Вольф грозилась отправить Франческу в исправительный дом. Девушке пришлось написать Питеру письмо, в котором она просит его не приезжать в Делфт, а эта мегера отправила письмо только после того, как его прочла.
— Это же неслыханно! — возмутилась Катарина.
— Да уж! — Ян наклонился, чтобы ногой поправить брикет торфа, который вот-вот мог выпасть из камина. Затем он снова удобно уселся на кушетке и стал ласково поглаживать грудь Катарины. — Не могу понять, из-за чего весь этот сыр-бор? Франческа сказала фрау Вольф, как впрочем и мне, что они с ван Дорном просто друзья и поэтому могут встречаться сколько угодно. А теперь, девушка очень расстроена.
Катарина слегка привстала и насмешливо посмотрела на мужа.
— И ты веришь, что это просто дружба?
— Франческа очень убедительно об этом говорила.
— Мне кажется, она пыталась убедить в этом прежде всего себя, а вовсе не тебя. — Она шутливо ткнула мужа пальцем в грудь. — Женщины не витают в облаках из-за дружбы. Нет, здесь что-то гораздо большее.
— Ты упустила самое главное. Все дело в принципе, и тут я полностью согласен с Франческой. Если ее взяли в ученики на равных правах с мужчинами, то она должна сделать так, чтобы ничто не могло помешать ее работе.
— Согласна. И все же я придерживаюсь своей романтической теории. — Катарина чуть приподнялась и поцеловала мужа в губы. Ян обнял ее и прижал к себе. Их поцелуи становились все более страстными.
— Давай запрем дверь, — тихо сказал Ян.
Катарина немного отстранилась от мужа и шутливо сказала:
— Но ведь у нас прекрасная кровать наверху.
— Сделай, как я прошу, любимая.
Глаза Яна затуманились, и Катарина прочла в них обещание всех радостей любви. Она выскользнула из рук мужа и заперла сначала двойную дверь, а потом и другую, через которую она пришла в гостиную. Ян привык заниматься любовью на широкой супружеской постели. О кушетке не могло быть и речи, хотя он предусмотрительно снял подушки и бросил их на пол перед камином. Катарина посмотрела на турецкий ковер с экзотическим рисунком. Ян быстро снял камзол и стал развязывать ленты на одежде Катарины. Через несколько секунд она освободилась от нижних юбок, и Ян заключил в объятия ее обнаженное и такое желанное тело, а затем увлек на роскошный турецкий ковер. Они предавались любви при блеске мерцающих свечей и пламени камина.
Утром Франческа положила письмо отцу и сестрам в серебряную чашу, стоявшую в зале. Гетруд сказала, что туда складывают всю корреспонденцию. Франческа знала, что письмо дойдет быпро, так как почтовая служба в Голландии была на высоте. Почтовые станции имелись во всех больших городах. Ни одна страна в Европе не могла в этом соперничать с Голландией, но почтовые услуги стоили очень дорого. Хотя сестры и обещали часто ей писать, Франческа была уверена, что они не смогут этого сделать и будут ждать удобного случая, когда кто-нибудь из надежных знакомых поедет в Делфт и передаст ей письмо. Накануне вечером фрау Вольф назвала сумму почтовых расходов, и Франческа положила деньги на письмо.