— Ему уже лучше?
Вес уступил право ответа Сюзанне.
— Думаю, намного лучше.
— Ну, что ж… я, пожалуй, поеду. Я обещала вернуться домой до ужина, — нерешительно проговорила девушка.
Сюзанна торопливо извинилась и вышла на террасу якобы по делам. С террасы была видна река. Если бы она могла предположить, где скрывается Реддинг, ее Ночной Ястреб, она оседлала бы свою кобылку и поскакала бы за ним.
Сюзанна представила себе Райса, облаченного во все черное. Она уже видела его в этой цветовой гамме, но в обычной одежде, совсем не в таком романтическом костюме, как описала Эрин. Сюзанна представила себе Райса в образе благородного разбойника: иссиня-черная рубашка и в тон ей обтягивающие элегантные брюки, ремень на поясе и шляпа воронова крыла. Сюзанна заострила свое внимание на брюках, элегантных, обтягивающих сильные, мускулистые ноги ее любимого. По спине пробежали мурашки, сладострастно заныло лоно. Сюзанна ни на секунду не усомнилась в том, что Райс Реддинг и есть таинственный Ночной Ястреб. Он был рожден для этой роли. Но почему же он не возвращается домой, если он закончил свои дела в Остине?
Сюзанна не могла не заметить осуждения в глазах Веса, когда Эрин поведала им о сейфе, но налет на Мартинов нельзя было назвать обыденной, тривиальной кражей со взломом. Сюзанна хорошо понимала и то, почему Райс не стал обсуждать своих планов с Весом. В силу своего благородства ее брат не одобрил бы действий Райса.
Когда-то она тоже осуждала подобный способ действия. Но те времена прошли. Сейчас они сражались за свой дом, свою землю и свою жизнь, и Сюзанна никого не хотела бы иметь своим союзником так сильно, как Райса.
Райс, где ты?
* * *
Сюзанна неохотно ковыряла вилкой в тарелке, а Вес вообще отказался от еды. Женщина понятия не имела, о чем беседовали ее брат и Эрин, после того, как она оставила их, но весь вечер Вес провел, стиснув зубы и насупив брови.
Проверив охрану вокруг ранчо, полковник устало поплелся наверх, оставив сестру в гостиной. Ханна давно уже легла спать, свято веря в пословицу «рано в кровать, рано вставать, горя и хвори не будете знать».
Сюзанна услышала предупредительный крик часовых, и у нее перехватило дыхание. Шестое чувство нашептывало, что это Реддинг. Женщина отложила книгу, которую читала давно и безнадежно, и вышла на крыльцо.
Одинокая фигура на каурой лошади. Сюзанна еще раз внимательно пригляделась. Не черная лошадь. Не гнедой жеребец. Каурая. Та же, на которой он уехал. Реддинг был одет так же, как после своей первой поездки в Остин: модное пальто из плотной шерстяной ткани, модные, в обтяжку, брюки. Никакого ремня для винтовки, которая как обычно была приторочена к седлу. С непокрытой головой. Загорелое лицо. Темные, непроницаемые глаза.
Сюзанна ждала, стоя на крыльце, пока он минует вооруженных караульных и спешится. Райс не подал виду, что заметил ее, хотя женщина не сомневалась в его наблюдательности. Вместо того чтобы поприветствовать ее, он повел лошадь в конюшню. Сюзанна едва сдерживалась. Ноги сами несли ее к Райсу. У входа она замешкалась, наблюдая, как он осторожно снял пальто, сложил и бережно повесил на одну из стоек, потом закатал рукава рубашки и стал снимать сбрую лошади.
Сюзанна медленно приближалась к возлюбленному. Она видела, как напряглась его спина, как будто он опасался сильного удара между лопаток. Она не понимала, почему, зная, что она здесь, Реддинг по-прежнему делает вид, что не подозревает о ее присутствии. Впрочем, она никогда не понимала его поступков до конца и была вынуждена мириться с этим. Вернее, она была готова смириться с любым его поступком.
— Я беспокоилась о вас, — после долгого напряженного молчания выдавила из себя женщина.
Реддинг начал было что-то говорить, но вдруг замолчал и криво усмехнулся. Неожиданно, помимо его воли кривая, циничная улыбочка превратилась в широкую, добродушную улыбку, которая почему-то смущала Сюзанну.
— Не было необходимости беспокоиться обо мне, — он подшучивал одновременно над ней и над собой. — Мне кажется, вы и ваш брат по какой-то причине решили, что я нуждаюсь в няньках.
Райс легко снял седло с лошади и повесил его на стену невдалеке от того места, где стояла женщина. У Сюзанны покалывали пальцы, так ей хотелось дотронуться до любимого, убедиться, что он вернулся живой и невредимый. На секунду их взгляды встретились. Его глаза были непроницаемы. Сам он неприступен: пальцы сжаты в кулаки, мышцы спины напряжены. Сюзанна опустила глаза: элегантные, обтягивающие брюки подло предали его.
Райс последовал взглядом за Сюзанной и не смог сдержать улыбки, но это была опасная улыбка. Он шагнул ей навстречу, рванул на себя и впился в нее губами так жарко и жадно, как будто собирался поглотить ее.
Грубые объятия служили пикантной приправой к романтическим изыскам Сюзанны. Она знала, что Райсу неприятна собственная грубость, но пока он не может себя сдерживать. Неожиданно женщина догадалась, почему он не приехал раньше.
Его тело жаждало любви, что искусно маскировало его лицо. О Райс, думала Сюзанна, обвиваясь вокруг него. Она хотела простонать ему в ухо, что нет ничего зазорного в том, что он проявит свое желание и надежду на взаимную любовь, но он, казалось, так сильно презирал свое неумение справиться с собственным телом, что попросту держался от нее подальше.
Сюзанна повисла на Райсе, прижимаясь к его мощному желанному торсу, счастливая уже оттого, что помещение пусто, а караульные исправно несут службу на свежем воздухе.
Женщина чувствовала, как росло его желание в то время, как язык и губы ласкали ее, творили любовь, дикую, неистовую. Неукротимую. Безудержную. Как он сам.
Сюзанна чувствовала, как он вздрагивает от прикосновения ее порхающих пальцев. Она просила, умоляла, требовала, надавливая то слабее и нежнее, то сильно, до боли, и, наконец, его тело завибрировало в ответ. Сюзанна похвалила себя за то, что добилась значительных успехов в искусстве искушения. Для этого ей не пришлось заглядывать в книги. Все от природы. Сюзанна улыбнулась, не прерывая поцелуя. Реддинг откинулся и с удивлением уточнил:
— Мадам, вы, кажется, смеетесь?
Вопрос он задал довольно строго, хотя дрожание голоса выдавало добрый настрой.
— Я смеюсь радостно, — в тон ему ответила Сюзанна.
— Меня можно обвинить во многих грехах, но не в том, что вызываю хихиканье у дамы в процессе интимного общения, — строго сообщил Реддинг, глаза его потухли и стали непроницаемо-темными.
— Да вы вовсе не гневаетесь, — непочтительно заметила Сюзанна, разгадав его уловку.
— Мисс Сюзанна, вы владеете тайной, как превратить меня из волка в ягненка, несмотря на все мои усилия к сопротивлению.
