Упираясь на локти. Райс приподнялся, провел языком по ее грудям и долго не отпускал, лаская то одну, то другую. Сюзанна наслаждалась ощущением разбухающей мужской страсти внутри се. Потом Реддинг крепко обхватил ее за ягодицы и помог войти в ритм движения. Это было восхитительно. Сюзанна почувствовала себя древней амазонкой, бешено скачущей на могучем жеребце, возбуждающей себя укрощением мужской страсти. Она была агрессором, желанным властелином, покоряющим мужскую природу. Она захватила власть над ним, Реддинг покорился ей, он зависел от нее!
Боже милосердный! Разве может быть так хорошо! Так восхитительно! Сюзанна вырвалась из грез и посмотрела на Райса. Он улыбался прекрасной, чистой улыбкой. Она приложила палец к его губам, стараясь завладеть этой блаженной улыбкой и сохранить ее.
Движения ее участились. Женщина готовилась воспарить вместе с возлюбленным, чтобы вдвоем познать и объять Вселенную.
Несколько минут они пресыщено лежали распластанными на попоне. Сюзанна подумала, что должна стыдиться того, что произошло. Только что она вела себя как распутница, последняя из женщин. Но ей не было стыдно. Ей никогда не будет стыдно за то, чем они занимались вместе…
А что если внутри ее уже зародилась новая жизнь? А что если она ждет ребенка?
Мысль эта царапнула сердце. Она не будет сожалеть об этом. Стоит только прослыть отверженной, как ты уже можешь делать что угодно. В настоящее время в Техасе прослыть приверженцем янки тяжелее и хуже, чем матерью-одиночкой.
Пусть родится черноволосый, черноглазый мальчик. Только пусть он улыбается. И любит без оглядки и без остатка.
— Сюзанна?
Она вздрогнула и улыбнулась.
— О Сюзанна, — проговорил он с видом поверженного пленника. — Сначала ты заставила меня выработать принципы, а потом сама же их и разрушила.
Райс, казалось, был очень недоволен собой.
— Я заставляла вас следовать принципам?
— Черт возьми! Боюсь, что так. Я не очень-то привык быть принципиальным. Но моим первым принципом было не обольщать вас. Наше положение как раз и свидетельствует о том, насколько я принципиален.
Сюзанна поцеловала его в ответ.
— Я думаю, вы мне нравитесь таким, как вы есть.
Райс криво улыбнулся.
— О принципах достаточно. Но я думаю… нам следует быть… благоразумными.
— Я согласна с вами.
Райс вспомнил о работниках за дверью и нахмурился. Он осторожно высвободился из объятий женщины. С отвращением, горько подумала Сюзанна. Ей захотелось сказать ему что-нибудь неприятное, но она удовлетворилась тривиальным:
— Я рада, что вы были со мной.
Райс почувствовал раздражение. Сюзанна молча наблюдала, как он натягивает и заправляет в сапоги черные брюки. Льняная рубашка прилипла к спине.
Сюзанне не хотелось двигаться. И ей не хотелось, чтобы он уходил. Вне зависимости от того, что подумают люди. Райс приблизился к ней и укоризненно покачал головой. Ее темные волосы рассыпались по плечам, не сдерживаемые больше бантом. Ее лиловые глаза могли бы затмить небо. Она была обольстительна. Покорна. Ему все время хотелось ласкать и целовать се. И еще. Райсу впервые в жизни захотелось удержать женщину. Эта мысль изумила его. Потрясла. И Реддинг ужаснулся. Если Сюзанна и нуждалась в ком-то, то только не в нем. Он был последним, что могло ей пригодиться в жизни. Зачем он вернулся?
Потому что он не может жить вдали от нее. Он очень старался, черт возьми. Очень. Покидая ранчо Диаса, он уговаривал себя, что нуждается в дополнительных сведениях, которые якобы может получить только здесь. Ложь. У него раньше не было в обычае лгать самому себе. Когда он думал о Сюзанне, все его тело немело, деревенело, он становился невнимательным. Из-за этого его и исполосовали бандиты. Из-за его беззаботности.
Райс наклонился и подал Сюзанне одежду. Она не спеша стала одеваться. И каждая секунда была дразнящим, раззадоривающим испытанием. Реддинг хотел бы каждый день нежиться с ней в постели на протяжении по крайней мере десяти ближайших лет. Проблема заключалась в том, что он хотел не только ложиться, но и вставать с этой женщиной. Неразрешимая ситуация.
— Собираетесь ли вы покинуть нас и вновь превратиться в Ястреба? — поинтересовалась Сюзанна. Он не дал ей определенного ответа.
— Завтра поздно вечером у Сэма соберутся соседи, чтобы обсудить последние новости: убийство Макдугала и появление таинственного Ночного Ястреба.
— Можете ли вы узнать; что они решат?
Сюзанна кивнула.
— Нам расскажет Эрин.
— Интересно, знают ли Мартины о готовящейся встрече?
Сюзанна нахмурилась.
— Должно быть, сейчас они готовятся к очередному вашему нашествию.
— Правильно делают.
— Райс?..
Сюзанна оделась, и Реддинг осторожно сдул соломинку с ее волос.
— Да? — спросил он, больше поглощенный созерцанием ее волос, чем предстоящим вопросом.
— Вы будете осмотрительным и благоразумным? — робко спросила женщина.
Странно, когда о тебе беспокоятся. И… прекрасно. Он кивнул. Реддингу не хотелось уходить и расставаться с этой замечательной женщиной. Наконец, он решился.
— Я выйду отсюда раньше вас.
Сюзанна кивнула, но она ждала совсем не такого прощания.
Однако Райс надел пальто, провел растопыренными пальцами по голове, приглаживая волосы, и, не говоря ни слова, исчез.
Следующее утро Вес встретил в скверном настроении. Сюзанна не вполне понимала, почему. Она надеялась, что он не видел ее и не знал, что прошлой ночью она заперлась с Райсом в конюшне, а по зрелом размышлении отвергла даже тень подозрения. Вес вышиб бы дверь головой, если бы знал, что они там.
Еще можно было предположить, что кто-нибудь из слуг донес Весу об их уединении. Но Сюзанна надеялась, что за четыре года заслужила доверие работников, и они ее не предадут.
Тем не менее Вес не сводил с нее недоброго взгляда.
— Я слышал, что вчера поздно вечером заявился Реддинг, — Сюзанна поняла, что он уже выходил из дома.
Она кивнула.
Вес недоброжелательно прищурил глаза. Особенно неприязненно он покосился на брюки, которые Сюзанна носила во время путешествия из Ричмонда домой. Он с удивлением поднял брови.
— Я устала сидеть и ждать, — ответила женщина на немой укор. Особенно после вчерашней ночи. Она не могла больше спокойно читать или шить, или готовить.
— Ты не должна ездить на пастбища с мужчинами, — наставлял ее Вес.
Сюзанна взорвалась.
— А чем, ты думаешь, я занималась, пока тебя и Марка не было? Все хозяйство было на мне. — Вес потемнел лицом.
— А Стэн и Мигель?
Сюзанна попыталась взять себя в руки. Война поставила жирный крест на ее юности, на том времени, когда она была девочкой и нуждалась в защите. Вес не мог этого не понимать.
