В открытом море еще явственнее ощущалось приближение шторма. Маленькую шаланду подбрасывало на гигантских волнах с белыми пенистыми гребнями. Порывистый ветер грозил сорвать парус. Португалец снова закричал, приказывая матросам убрать паруса, и они бросились выполнять его распоряжение. Лодку трясло от ударов волн о корпус и сильно раскачивало.
Судорожно вцепившись в борт, Джесси следила за фрегатом, идущим на всех парусах. Ее лицо обдавали ледяные соленые брызги.
– Если фрегат сейчас не повернет, он врежется в нас, – проговорил Лукас, крепко прижимая девушку к груди.
Джесси содрогнулась. Казалось, им нет спасения. Но тут фрегат вдруг неожиданно развернулся у них на глазах и направился в порт.
– О Боже! – простонал Лукас. – Я уже думал, что мы погибли.
– Честно говоря, я уже попрощался с вами и решил, что вы вот-вот отправитесь на дно кормить рыбу, – попыхивая трубкой, произнес капитан Чейз, когда беглецы поднялись на борт его судна.
Кто-то тут же набросил шерстяное одеяло на плечи продрогшей Джесси. У нее подкашивались колени от слабости, и она едва держалась на ногах, Лукас поддерживал ее, обняв за талию. Джесси чувствовала запах свежей древесины, которую использовали при ремонте судна, смолы и неистребимую вонь китового жира.
Матросы подняли с грохотом якорь, ветер наполнил паруса, и китобойное судно тронулось в путь.
– О Боже, – прошептал Лукас, оглянувшись назад. – Они преследуют нас.
Джесси проследила за его взглядом и оцепенела. Фрегат опять развернулся и теперь шел за американским судном. Китобоец, который возвращался домой после четырехлетнего промысла, не мог развить большую скорость с перегруженными уловом трюмами, парусов оставалось немного.
– Как ты думаешь, они догонят нас? – боязливо спросила Джесси.
– Конечно, если захотят, – спокойно ответил капитан Чейз. – Посмотрите на паруса фрегата! На таких парусах можно догнать торговое судно, а ведь торговые суда намного быстроходнее китобойных!
Тем временем пошел дождь и ветер усилился. Стоя у борта рядом с Лукасом, Джесси смотрела, как внизу кипит свинцовая вода. Фрегат подходил все ближе. Теперь уже Джесси могла различить реющий на мачте синий флаг береговой охраны.
– Еще немного, и они нас догонят, – промолвила Джесси.
– Не бойся, они не сделают тебе ничего плохого, – прошептал Лукас, целуя ее в шею.
– Я беспокоюсь не о себе, а о тебе. – Джесси взглянула на Лукаса через плечо. Его глаза цвета морской волны сейчас помрачнели, словно океанские волны во время шторма. Любовь и нежность переполняли сердце Джесси. – Запомни, я ни о чем не жалею. Что бы ни случилось. Я никогда не раскаюсь в том, что убежала с тобой.
Лукас зарылся лицом в ее волосы.
– О Боже, как я люблю тебя, – прошептал он.
Джесси улыбнулась:
– Я знаю.
Фрегат догнал китобойное судно и шел теперь параллельным курсом, вырвавшись немного вперед. Между ними образовалось расстояние примерно в двадцать ярдов.
– Вот сукин сын, – пробормотал капитан Чейз и отдал приказ команде увеличить скорость движения.
Фрегат находился так близко, что хорошо просматривались лица людей, суетящихся на его палубе. Джесси не удивилась бы, если бы увидела среди них своего брата или Харрисона. Однако единственным человеком, которого она знала, был капитан Бойд, одетый в парадный мундир, в котором он явился на церемонию бракосочетания в церковь. На его боку болталась парадная шпага. Подойдя к борту, капитан Бойд поднял рупор.
– Эй там, на судне! Остановитесь! – раздался его голос над волнами.
Капитан Чейз тоже подошел и борту и крикнул зычным голосом, который хорошо слышался и без рупора, несмотря на шум ветра и рев волн:
– Вы обстреляли нашу шаланду, которая шла под звездно-полосатым флатом, жалкие ублюдки!
Англичанин расправил плечи и принял горделивую осанку.
– Вы находитесь в британской колонии и поэтому должны подчиняться нашим законам!
– Да пошел ты! Мы уже вышли в нейтральные воды и находимся на расстоянии более трех миль от берега! Или ты не заметил?!
Бойд опустил рупор и повернул голову так, как будто прислушивался к словам стоявшего позади него человека. Наконец он кивнул и снова приставил рупор к губам.
– Члены вашего экипажа доставили на борт трех заключенных, бежавших из тюрьмы ее величества, что дает нам право преследовать вас в нейтральных водах и произвести досмотр вашего суда.
– Я не согласен!
Бойд снова помолчал, а потом крикнул в рупор:
– Я настаиваю на том, чтобы вы остановились!
– Вы не имеете права останавливать американское судно, – ответил капитан Чейз. – И хочу напомнить, если вы забыли, что мы обрели независимость от вашей империи! Мы не для того боролись, чтобы я теперь подчинялся вашим абсурдным приказам!
Капитан «Отпора» на мгновение оцепенел от такой наглости.
– Так вы остановитесь или нет?! – наконец он снова рявкнул в свой рупор.
Чейз усмехнулся:
– И не подумаем!
– Отлично! В таком случае даю вам пять минут на размышление. И если вы не подчинитесь нашему требованию, мы откроем огонь!
– Ты куда? – Джесси поймала Лукаса за руку в тот момент, когда он, решительно отстранившись, хотел куда-то уйти.
Лукас бросил на нее суровый взгляд.
– Мне надо поговорить с Лисом и Чарли. Мы должны сдаться британским властям.
– Ну уж нет, черт возьми! Я такого не допущу! – прорычал капитан Чейз, посасывая свою трубку.
Ветер трепал длинные темные волосы Лукаса.
– Я не хочу, чтобы вы все подвергали из-за нас свою жизнь смертельной опасности, – заявил он.
Чейз стоял на палубе, широко расставив ноги и уперев руки в бока.
– Здесь я капитан, и только я принимаю решения! Наше судно американское, и будь я проклят, если его остановят британцы и подвергнут досмотру! Британцы считают, что все моря мира принадлежат им и что все должны плясать под их дудку. Но я не собираюсь потакать им с их манией величия, даже если мне за такую дерзость прострелят задницу! – Чейз посмотрел на Джесси. – Прошу прощения, мэм, за грубость.
Галлахер бросил на капитана настороженный взгляд.
– А как же мисс Корбетт? Я не хочу, чтобы она пострадала.
– Не думаю, что британцы станут стрелять по судну, на борту которого находится леди.
– А вдруг станут?
Джесси бросилась на шею Лукаса.
– Я не хочу, чтобы ты сдавался властям из-за меня!
– Но, Джесси…
– Нет, нет, я не допущу! Неужели ты думаешь, я смогу жить дальше, зная, что из-за меня ты снова попал на каторгу?
Однако лицо Лукаса исполнилось решимости. На его скулах ходили желваки.
