— Мама и папа, а вы не пойдете? — спросила она.
— Упаси Бог! — воскликнул Джон. — Тогда только на двух джентльменов будут три дамы! А меня совсем не устраивает такой расклад. Ну, вы готовы?
— Мы будем рады, если ты погуляешь с нами, Кристина, — сказала Нэнси, протягивая девочке руку.
Кристина взяла ее за руку, помахала родителям и скрылась за дверью. Наконец все ушли и в комнате воцарилась тишина.
Оба ее обитателя глубоко вздохнули, не проронив ни звука.
Элизабет решительно повернулась к Кристоферу. Ей хотелось нарушить эту гнетущую тишину.
— Что ты имел в виду, когда просил Кристину провести ночь вместе с тобой и Нэнси? — спросила она.
— Только то, что сказал, — ответил Кристофер. — Этот день особенный и для нее тоже, Элизабет. Ведь тебя действительно не будет дома вечером. Ты же видела, как ей понравилась эта идея. Мы поставим для нее складную кровать в комнате Нэнси.
— Она должна быть дома, — решительно ответила Элизабет.
— Несомненно, — согласился Кристофер. — Ее дом там, где ее родители, не так ли?
— Я говорю о доме моего отца, — пояснила Элизабет. — Она должна ночевать там.
— А я — ее отец, — напомнил Кристофер, — и твой муж, Элизабет. Я хочу, чтобы она была со мной этим вечером.
— Понятно. — Элизабет сердито посмотрела на него. — Так ты собираешься сразу же воспользоваться своей властью надо мной, да? И ты требуешь от меня немедленного подчинения?
Кристофер посмотрел на нее и ничего не ответил.
— Ты собираешься отобрать у меня моих детей? — продолжала она. У Элизабет вдруг началась истерика, она сама не понимала, что говорит. — Я этого не позволю, Кристофер. Я буду бороться!
— Я не хочу с тобой ссориться, — ответил он. — Все, о чем я прошу, Элизабет, или требую, как ты говоришь, — это один вечер со своей дочерью. Послезавтра ты сможешь спокойно объявить своей семье о нашем браке, и мы отправимся в Пенхэллоу. Ты будешь жить там со мной и нашими детьми. У нас будет равный доступ к ним. И не будет никакого соперничества.
Ей очень хотелось поссориться, чтобы разрядить возникшее между ними напряжение. Но он говорил спокойно и убедительно.
— Надеюсь, ты понимаешь, что наш брак — брак по расчету? — спросила Элизабет.
— Ты хочешь сказать, что в нем нет места интимным отношениям? — поинтересовался Кристофер. — Неужели ты серьезно веришь в то, что мы сможем жить вместе и не заниматься любовью, Элизабет?
Она сама поставила ему ультиматум, чтобы в его жизни не было ни шлюх, ни любовниц. Она также сказала ему, что постарается удовлетворять все его потребности. Элизабет ждала, что он напомнит ей об этих моментах, которые сводили на нет ее теперешнее утверждение о браке без интимных отношений.
Но неужели она сама стремилась к этому? Элизабет посмотрела на Кристофера и пожалела, что он так тщательно оделся для свадьбы. Он выглядел необыкновенно привлекательным. Он всегда выглядел привлекательным, несмотря на то, как он был одет или не был одет вообще. Она вспомнила красоту его обнаженного тела, которую открыла для себя в Пенхэллоу.
— Мы поженились ради детей, — напомнила она.
— Но они оба появились на свет только благодаря тому, что мы с тобой занимались любовью, — уточнил Кристофер.
Элизабет не знала, что на это ответить. Она стала рассматривать свои руки. Джон оставил их одних, забрав с собой Нэнси и Кристину; он дал понять, что они будут гулять долго и не явятся сюда без предупреждения.
Кристофер продолжал смотреть на Элизабет, на ее хрупкую и нежную красоту. Он подошел к ней и слегка прикоснулся к ее щеке, осторожно погладив ее рукой. Элизабет не подняла головы, она опустила руки, но не отстранилась от него. Кристофер провел рукой по ее шее и плечу, скользнул под тонкую ткань ее платья. Ее кожа была мягкой и нежной, как шелк.
Элизабет была его женой. Они обвенчались в скромной лондонской церкви всего пару часов назад. Их подписи стояли рядом в книге записей. На ее палец было надето его обручальное кольцо. Вся реальность происходящего захватила Кристофера.
— Пойдем, — сказал он Элизабет, положив руку ей на спину и направляя девушку к своей спальне. Он закрыл дверь и запер ее.
Элизабет слышала, как в замке повернулся ключ, и посмотрела на кровать. Она была аккуратно разобрана — возможно, для сна, но скорее всего именно для этого случая — для их супружеской любви. Элизабет ощутила томление в груди и слабость в ногах. Что же она сделала? Она вышла замуж за своего мужа, за мужчину, которого всегда любила, только и всего.
Кристофер подошел к ней сзади, прижал к себе и стал нежно гладить ее тело сквозь тонкую ткань платья. Пальцы Кристофера неторопливо ласкали грудь Элизабет, сжали ее тонкую талию, на которой его пальцы почти соприкасались, а затем его руки направились к ее округлым бедрам. Они замерли на ее еще плоском животике, потом рука двинулась вниз, пока ладонь не прижалась к чувствительному холмику ее женской сути, а пальцы скользнули дальше, к скрытому между ногами жару.
Элизабет прижалась головой к плечу Кристофера и закрыла глаза. Страсть запульсировала в ней. Ей хотелось, чтобы Кристофер повернул ее к себе и поцеловал. Она хотела ощутить прикосновение его губ. Ей было так нужно, чтобы Кристофер прогнал ее одиночество и все сомнения. Она пыталась заставить себя думать о том, что не должна любить этого мужчину, но ничего не получалось. Ей так нужно было почувствовать его губы.
Но он не станет целовать ее, нет. Поцелуй — это самая интимная любовная ласка, несмотря на то что во время любовного акта он глубоко проникает в ее тело. Возможно, это потому, что поцелуй является чем-то большим, чем просто любовная ласка. Это очень эмоциональное, физическое соприкосновение. А Элизабет не любит его, или, вернее, не хочет любить. Она хотела, чтобы это был брак только ради детей, хотя было ясно, что ей придется исполнять свои супружеские обязанности.
Элизабет чувствовала, что это была не просто покорность — она хотела Кристофера. И он ощущал жар ее тела, ее напряженность. Сквозь тонкую ткань платья он видел, как напряглась ее грудь. Но он считал, что это было проявление только физической потребности. Она не хотела его любви, и поэтому Кристофер не станет целовать Элизабет.
Он повернул ее к себе и раздел быстро и ловко, любуясь ее красотой. Казалось, прошла целая вечность, с тех пор как они любили друг друга в Пенхэллоу. В Кристофере забурлила страсть к этой женщине. Он прижал к себе ее обнаженное тело, крепко обхватив ягодицы. Элизабет откинула голову назад и закрыла глаза.
Она хотела его, жаждала этого, была готова к его атаке. Элизабет перестала бороться со своими чувствами. Это был день ее свадьбы и ее брачная ночь. Она ощутила под собой прохладные простыни, когда Кристофер опустил ее на постель. Они с мужем собирались заниматься любовью, и только это имело сейчас значение. Прикрыв глаза, Элизабет наблюдала, как он раздевается.
