— Я люблю тебя, Габриэль…
Ее ответом было слабое всхлипывание. Роган попросил:
— Ляг рядом со мной… ближе.
Скользнув в постель, она обвила его рукой и крепко прижалась к нему. Вдруг его рука безжизненно упала, а глаза закрылись. Сердце Габриэль тревожно застучало, она ожидала услышать дыхание Рогана у своих губ, увидеть, как опускается и поднимается его грудь, что означало бы…
Он сделал резкий вдох, и она почувствовала неимоверное облегчение, когда его дыхание восстановилось. Она прикрыла глаза, благодарственные молитвы одна за другой проносились в ее голове. Она была рядом с мужчиной, которого любила и который любил ее.
Она никогда больше не покинет его.
Ночь сгущалась. Лампа слабо мигала. Жерар Пуантро сидел в полутьме в углу своей гостиной. Он не мог уснуть. И он не сможет уснуть, пока Габриэль снова не будет рядом с ним.
Ночь сгущалась. Лампа слабо мигала. Его плечо пронзила сильная боль, и Роган из мира грез и полузабытья вернулся к реальности.
Силясь поднять тяжелые веки, он вспомнил нежный голос, шептавший в темноте:
…Прости меня… Я люблю тебя…
Открыв глаза, Роган с трудом повернул голову. Габриэль рядом с ним. Это был не сон, не грезы. Она сказала, что любит его. И он сказал ей, что любит. Услышала ли она его? Знает ли она это?
Боль резко усилилась, и Роган вновь прикрыл глаза. Он вспомнил вдруг про свой неоплаченный долг, который никогда не даст ему покоя. Открыв глаза, он вновь посмотрел на Габриэль.
Будет ли она любить его, когда узнает, что теперь ему предстоит сделать?
Отис Бенчли весь дрожал, когда подошел к кабинету губернатора. Глаза его шныряли по сторонам. Он попал в серьезный переплет и знал это. С момента побега заключенного прошло более суток, но капитан Уитни до сих пер не обнаружен. Ему снова представился жутковатый вид соучастников, лежавших мертвыми в луже крови на тюремном полу.
Он многое бы дал, чтобы понять, как это могло случиться. Внезапное столкновение с кем-то, когда они направлялись к камере капитана Уитни… какие-то выстрелы в полутьме… и глухой звук падающих тел!
Во время допроса он отвечал не очень связно, хотя губернатор лично пытался вытянуть из него побольше подробностей. Очевидно, Клейборна не удовлетворили такие путаные ответы и он вызвал его для дополнительной беседы.
У дверей губернаторского кабинета Бенчли задержался, понимая, что наибольшая опасность для него исходит не от Клейборна. Капитан Уитни сбежал. Пуантро ему не простит этого никогда. Не было никаких сомнений, что скоро он присоединится к своим погибшим товарищам. Это лишь вопрос времени.
Вытерев обильно выступивший пот, Бенчли судорожно вздохнул. Существовала единственная возможность спасти свою шкуру.
Твердой рукой он открыл дверь кабинета.
Габриэль провела рукой по лбу. Наступил еще один вечер. Она взглянула на кровать, рядом с которой сидела. Настроение было подавленное. Прошлой ночью, когда Роган сказал ей несколько слов, она приободрилась. Всю ночь она пролежала рядом с ним, уверенная, что все образуется. Чуть забрезжил рассвет, она проснулась и увидела стоявшую рядом с постелью Кларису.
Вспоминать этот момент было очень больно — такую муку она прочла в глазах Кларисы. Габриэль посмотрела на бледное, неподвижное лицо Рогана. Доктор Торо приходил утром, но был уклончив и никак не обнадежил. Все зависело от способности организма Рогана к самовосстановлению, а жизненные силы его, казалось, с каждой минутой катастрофически угасали.
Роган спал и днем и ночью, приходя в себя лишь на короткие мгновения. Она осторожно умывала его и проверяла повязки, как велел доктор, но он почти никак на это не реагировал.
Роган, такой сильный, был теперь абсолютно беспомощным. Эта мысль причинила ей такую боль, что она застонала. Габриэль поднялась и начала мерить шагами комнату. Доходили слухи, что побег из тюрьмы привел губернатора в бешенство, его люди прочесывают город в поисках заключенного, и он поклялся не прекращать их до тех пор, пока Уитни вновь не окажется за решеткой.
Габриэль знала, что отец не появлялся в обществе и о ее исчезновении ничего не сообщалось. Ясно, что отец догадался об истинных причинах ее отсутствия. Осознавая, что не может позволить себе думать о страданиях отца, Габриэль попыталась сосредоточиться на чем-то другом. Она постирала окровавленную рубашку Рогана и подштопала ее. Пригодились навыки, приобретенные в монастыре. Затем она аккуратно ее свернула и положила в шкаф с другими его вещами.
Глядя на лежавший рядом со сложенной одеждой пистолет, Габриэль нахмурилась. Сегодня днем приходил Пьер и оставил его, чтобы она могла защититься в случае непредвиденной ситуации. Какой он деликатный, добрый и щедрый, этот Пьер. И так любит Кларису. Он не жалеет сил, стараясь оказать им с Роганом любую помощь, как, впрочем, и мадам, и доктор Торо, и сама Клариса. Она знала, что никогда не сможет расплатиться с ними за их участие.
Габриэль устало повернулась к стоявшему рядом кувшину с водой. Час был поздний, а длинный, полный напряжения день утомил ее. Наполнив стакан, она подошла к Рогану. Просунув руку под подушку, она приподняла его голову и прошептала:
— Роган, открой глаза, хоть на несколько мгновений. Доктор сказал, ты должен пить, Роган…
Ресницы Рогана дрогнули. Глаза медленно открылись и, встретившись с ее взглядом, блеснули золотом. Пристальный взгляд был одновременно и нежным, и пугающим. Он приоткрыл рот и немного отпил воды. Она хотела заговорить с ним, но он вновь впал в забытье. Поставив стакан на ночной столик, Габриэль вздохнула. Затем убавила свет в лампе и легла на кровать рядом с ним. Она обвила его рукой и закрыла глаза.
Она дождется следующей ночи, будет ждать и два, и три дня… столько, сколько потребуется, чтобы Роган поправился. Она его не оставит… теперь уже никогда.
Тишина в комнате. Дыхание Габриэль спокойно и ритмично, а ее хрупкая фигурка прижалась к Рогану. Открыв глаза, он напрягся всем телом. Это далось ему на удивление легко. К нему возвращались силы. Теперь осталось недолго.
Рассвет был тусклым и безмолвным. Город спал. В веселом заведении мадам после шумного оживления прошедшей ночи воцарилась тишина.
Никто не заметил высокого широкоплечего человека, вышедшего из комнаты в задней части дома и нетвердыми шагами направившегося к выходу. Никто не увидел, как мужчина открыл дверь на улицу и скрылся в предутренних сумерках.
Габриэль медленно просыпалась. В окно лился серебристый свет луны, но рассвет был близок.
Она приподнялась. Кровать, на которой она лежала, показалась ей незнакомой. Что же здесь не так? Глаза мгновенно распахнулись, она огляделась вокруг себя. Отказываясь поверить собственным глазам, нетвердой рукой она провела по простыне. Может, она все еще спит.
