— Что… — хотел было спросить он, но онемел под взглядом огромных, полных слез карих глаз. Это был взгляд человека, оскорбленного в своих лучших чувствах. Брейден и сам чуть не заплакал.
— Как ты мог? — В голосе Кэролайн звучало страдание. — Как ты мог?
Честно говоря, Брейден не мог бы сказать, что понятия не имеет о том, к чему относится этот вопрос. Но вот о чем он действительно не догадывался — это каким образом новость могла дойти до ее мамаши.
— Что ты имеешь в виду? — осторожно поинтересовался он.
— Как ты мог выстрелить в Херста?! — рыдая воскликнула Кэролайн, рухнув на первый попавшийся стул. Злополучное письмо она скомкала и швырнула в угол. — И это после того, как ты обещал не причинять ему зла?
Брейден, в отличие от Кэролайн не забывший о присутствии Вайолет, следившей за их объяснением с ошалелым видом, подошел к двери и положил руку на широкое плечо неподкупной дуэньи.
— Ты не очень на нас обидишься, — спросил он, мягко, но решительно выталкивая ее на крыльцо, — если я попрошу тебя немного подождать снаружи?
— Ох, — пробормотала Вайолет, с сомнением поглядывая на свою хозяйку, уже рыдавшую в три ручья, — но леди Бартлетт велели мне немедля доставить их светлость до дому…
— Будь добра, потерпи всего несколько минут, — попросил Брейден.
Он захлопнул дверь, как только Вайолет перешагнула через порог, и первым делом поднял с пола письмо. Разгладив скомканный листок, он торопливо пробежал строчки, написанные крупным детским почерком.
«Кэролайн, — писала ее мать, — твой брат вот уже вторую ночь не показывается дома. Когда я отправилась разузнать о нем у лорда Уинчилси, то обнаружила, что он пострадал от пули, выпущенной рукой твоего так называемого „приятеля“, мистера Грэнвилла. Твой Херст получил тяжелейшую рану. У меня не укладывается в голове, о чем думал этот жуткий человек ? Кроме того, я не имею ни малейших известий от Томми и могу лишь предполагать самое худшее. Что в конце концов он решил сделать по-своему и отправился в Оксфорд. Наша жизнь превратилась в настоящий кошмар. Немедленно прощайся с Эмили и возвращайся домой. Петтигрю предупредил меня, что новый сердечный приступ может оказаться роковым. Мама».
Брейдену показалось, что его внутренности стянуло в тошнотворный тугой узел, подкативший к самому горлу. Давно, очень давно он не чувствовал себя так скверно.
Брейден уже забыл, когда в последний раз ему было так страшно.
На своем жизненном пути ему приходилось сталкиваться с угрозами и всевозможными опасностями. Иногда он встречал их с пистолетом в руке, но чаще всего безоружный. И ему не впервой приходилось иметь дело с женской истерикой. Он отдавал себе отчет в том, что разбил гораздо больше женских сердец, чем хотел бы в этом признаться.
Но те женщины легко позволяли себя утешить. Обычно для этого хватало браслета с бриллиантами или сережек.
Но сердце Кэролайн, которым он дорожил больше собственного, не поддавалось столь примитивному ремонту.
Он попытался извиниться.
— Кэролайн, — начал он, стараясь не выдать охватившего его отчаяния, — прости меня. Он первым выхватил пистолет! Мне пришлось защищаться…
Кэролайн отняла ладони от мокрого лица. При виде этих нежных щечек, залитых слезами, Брейден съежился от страха.
— Ты обещал, что никогда не станешь в него стрелять! — всхлипывая, закричала она. — А сам пошел и выстрелил!
Брейден, чье отчаяние только усиливало дикий, тошнотворный страх, рухнул перед ней на колени и взял ее руки в свои.
— Кэролайн, милая, о каком обещании ты говоришь? Я никогда не обещал тебе ничего в отношении…
Кэролайн вырвала свои руки и отскочила, стараясь быть как можно дальше от него. Она стояла, гордо выпрямившись, и было видно, как тяжело вздымается ее грудь под корсетом простого белого платья. Прозрачные слезы висели дрожащими каплями на концах длинных черных ресниц.
— Обещал! — гневно воскликнула она. — Ты обещал с самого начала! Думаешь, почему я не сказала, кем был тот мужчина, с которым я застукала леди Жаклин? Да потому, что было ясно: как только ты узнаешь, так сделаешь что-то вроде этого! А я не вынесу, я не переживу…
Брейден моментально вскочил на ноги и поднял ее со стула.
— О чем это ты говоришь? — Сильные руки легли ей на плечи, только на этот раз не для того, чтобы утешить, а чтобы удержать на месте. Брейден хотел видеть ее глаза.
— Не прикидывайся дурачком! Ты сам прекрасно знаешь, о чем я говорю! — Теперь, когда Кэролайн смотрела в его глаза, стало ясно, что ее слезы были вызваны бессильным гневом. Да, она разозлилась на него. Очень разозлилась. — Херст и Жаклин! Можно подумать, ты сам до сих пор этого не понимал! Как тебе удалось обо всем узнать? Ты вытряс из нее признание угрозами? А я-то надеялась… Я надеялась, что ради любви ей хватит сил промолчать!
— Херст? — Он встряхнул головой, как будто получил удар по затылку. И тут до него дошло: — Так это Херста ты застала тогда с Жаки?
— Конечно, его, — раздраженно бросила Кэролайн. — И не делай вид, будто для тебя это новость! Иначе с какой стати тебе в него стрелять?
— Уж не хочешь ли ты сказать, что, когда ты предложила себя в качестве свидетельницы против леди Жаклин, это Херста ты застала с ней вдвоем на балу в той гостиной?
— Конечно! — На глазах у Кэролайн снова показались слезы. — А как по-твоему, что еще удержало бы меня от того, чтобы назвать тебе это имя? Я не хотела, чтобы ты его застрелил! Я уже тогда хорошо знала твои повадки! Ты ведь предпочитаешь решать все проблемы с помощью пистолета, разве не так? Ну так вот, знай, что это не самый лучший способ! По-твоему, я была бы рада, чтобы сестра Херста — а у него, между прочим, есть сестра — прошла через то же, через что пришлось пройти мне из-за Томми… когда Томми…
Она умолкла, задыхаясь от рыданий. Брейден, снова охваченный страхом, попытался обнять ее и привлечь к себе. Он не знал, что делать, главное — остановить, унять эти горькие слезы, прожигавшие его душу насквозь. Но его попытка только породила новый приступ истерики, и Кэролайн что было сил замолотила кулачками по его груди.
— Но ты пошел и выстрелил в него, как только все узнал! Как давно тебе стало об этом известно? Ты, должно быть, смеялся надо мной все это время!
Он совершенно ошалел и лишь молча смотрел, как она бьется в истерике. Херст? Так, значит, это Херста она застала вдвоем с Жаки на балу у леди Эшфорт? Это из-за него Проныра получил дырку в ноге? Скользкий хлыщ, поражавший его парней способностью возникать ниоткуда и растворяться в темноте, был не кто иной, как маркиз Уинчилси?
Если бы не слезы, увлажнившие нежные щечки Кэролайн, и не ее уверенность в том, что Брейден ее предал, он расхохотался бы сейчас во все горло. Потому что внезапно, как по мановению волшебной палочки, все части головоломки встали на свои места. И ему все стало ясно.
