– Кажется, она исчезла! – в отчаянии вскричала Антония. – Я должна ее разыскать!
В коридоре она столкнулась с Ремингтоном, вошедшим в дом через распахнутую настежь парадную дверь.
– Она здесь? – спросил он.
Ничего не ответив, Антония побежала по коридору к лестнице. Граф устремился следом вверх по ступенькам, и в коридоре третьего этажа им встретилась Элинор.
– Где тетушка Гермиона? – спросила Антония.
– Рада вас видеть, ваше сиятельство, – промолвила, не сразу ответив, Элинор. – Гермиона мне уже давно не попадалась на глаза…
В спальне тети Антония обнаружила, как ни странно, вовсе не ее, а Дафну Серл и Элизабет Вулворт. Те что-то штопали, усевшись на диванчике.
– Что вы тут делаете? – спросила Антония.
– Тетушка Гермиона велела нам временно пожить здесь, – ответила Элизабет.
– Да, она сказала, что переночует в другом месте, – добавила Дафна.
– И когда же она это вам сказала? – грозно спросила Антония и, подойдя к платяному шкафу, начала рассматривать висевшую там одежду. Затем она изучила содержимое комодов и тяжело вздохнула: сбывались ее худшие предчувствия, многих личных вещей Гермионы не было.
– Вчера утром, – испуганным голосом ответила Дафна. – Она заверила меня, что вы не станете возражать.
Антония молча уставилась на полупустой шкаф, постепенно свыкаясь со снизошедшим на нее откровением.
– Нет, этого не может быть! – простонала она, обнаружив, что в нижнем ящике комода нет ни саквояжа, ни шелкового белья, ни туфель тетушки. Исчезли также украшения, корсеты и духи. Но сильнее всего Антонию потрясло отсутствие на трюмо портретов ее любимых супругов. – Невероятно! – повторила Антония, повернувшись к комоду спиной.
– Да в чем дело? Что произошло? – раздался вопрос Элинор, появившейся на пороге спальни.
– Похоже, тетушка Гермиона сбежала в Гретна-Грин с моим дядюшкой Паддингтоном, – ответил Ремингтон, сдерживая смех.
Элинор ахнула и куда-то побежала, очевидно, сообщать потрясающее известие всем остальным домочадцам. Не находя в произошедшем ничего забавного, Антония с раздражением спросила у графа Карра:
– Как вы можете веселиться в такое время?
– А почему я должен горевать и впадать в уныние? Я нахожу поступок наших старичков прекрасным и достойным подражания! – с улыбкой ответил он и шагнул к Антонии.
Она в ужасе отпрянула, воскликнув при этом:
– А вот я нахожу его омерзительным! Как они могли так поступить в их возрасте… – Не закончив мысль, она выбежала за дверь в коридор. Граф догнал ее и схватил за локоть.
Тем временем вокруг творилось нечто невообразимое. Женщины бегали по всему дому с совершенно ошалелым видом, спрашивая друг у друга: «Это правда?», «А когда это стало известно?», «Неужели они действительно убежали тайно венчаться?»
– Нужно догнать их, вернуть и привести в чувство! – воскликнула Антония, пытаясь высвободить руку. – Это же обычное старческое слабоумие!
– Успокойся, Антония, послушай меня! – продолжая удерживать ее, произнес Ремингтон. – Этого делать нельзя! Они самостоятельные взрослые люди. И уж если они решили пожениться и прожить оставшиеся годы вместе, то дай им Бог счастья и благополучия. Мой дядюшка давно мечтал встретить родную душу и, познакомившись с Гермионой, просто расцвел, вновь ощутил себя молодым.
– Да, он явно впал в детство, – выпалила Антония, – в этом-то и вся беда! Зеленые мальчики нуждаются в опеке, а тетя уже не в силах нянчиться с детьми, она от них устала. Мужья выжали из нее все жизненные соки. После кончины ее последнего супруга она вообще осталась без крова. Так зачем ей, спрашивается, новая обуза?
– Обуза? – раздраженно переспросил Ремингтон. – Вопрос в том, считает ли она так сама! Судя по всему, нет.
– Тогда она просто не ведает, что творит, впав в старческий маразм. У нее сейчас есть и собственность, и личная свобода, пусть и ограниченная, и до последнего времени было достаточно здравого ума. Обременять же себя заботами о новом супруге, оплачивать его счета и отдавать долги ей абсолютно не нужно. У нее есть я и ее подруги, все мы – одна большая семья. Без помощи и заботы она не останется. А вот ненужные хлопоты сведут ее в могилу раньше отмеренного ей Всевышним срока.
Ремингтон отказывался верить тому, что услышал.
– Ты всерьез полагаешь, что, кроме тревог и забот, этот брак ей ничего не принесет? – спросил он. – Так вот, оказывается, что ты думаешь о семейной жизни!
Только теперь до графа дошло, что именно такими и были годы супружества самой Антонии – наполненные тревогой и заботой о мужчине, который был вдвое старше ее.
– Тогда понятно, почему ты шарахаешься от замужества, словно от чумы! Неужели тебе не приходило в голову, Антония, что с моим дядей Гермионе будет веселее жить? В нем она нашла и преданного друга, и приятного собеседника, и заботливого, любящего супруга. К тому же Паддингтон богатый человек и может позволить себе нанять прислугу. Разрази меня гром, но я не могу взять в толк, почему защитница семьи и брака вдруг начала относиться кженитьбе как копасной ловушке! Куда же подевались все твои прежние убеждения? Где твои былые принципы?
– Поговори лучше с моими подругами, сбежавшими ко мне от своих мужей! – воскликнула Антония, махнув рукой в сторону оцепеневших соломенных вдов. – Я выдала всех их за благородных и богатых на первый взгляд мужчин, питавших к ним, как могло показаться, пылкие чувства. И чем же это закончилось? Бедняжки в полной мере ощутили на собственной шкуре и тяготы домашней работы, и горечь одиночества, и отчаяние от осознания своей беспомощности. Нет, я не допущу, чтобы такое случилось и с тетушкой Гермионой. Она заслуживает лучшей доли! Ей будет комфортнее и спокойнее продолжать жить в моем доме, где она окружена любовью и заботой.
– Ага, теперь я, кажется, начинаю кое-что понимать! – воскликнул Ремингтон, прищурившись. – По-твоему, она должна провести здесь остаток своих дней. А может быть, ты просто-напросто удручена потерей близкого тебе человека? Так кто же из вас эгоистка? Ты или она? Помнится, ты и меня постоянно упрекала в этом грехе, Антония. Вот что я хочу тебе в связи с этим сказать: я рад, что познакомил своего дядю с твоей тетей! И счастлив, что они сбежали, словно юные влюбленные!
– Ты специально все это подстроил, жалкий интриган! – округлив от злости глаза, взвизгнула она. – Чтобы насолить мне! Признайся, что ты рассчитывал рано или поздно поженить старичков, чтобы тебе было легче меня охмурить. И ктоже, интересно, станет твоей следующей жертвой? Элинор? Гертруда? Или Мод?
Все присутствующие пришли в крайнее волнение и разом заговорили. Мнения спорящих разделились, кто-то поддерживал Ремингтона, другие взяли сторону Антонии. Этот гвалт и взрыв женских эмоций переполнили чашу терпения графа. Он сжал кулаки и закричал:
