Эрик закашлялся и был вынужден отхлебнуть эля.
– Поэтому… и еще по другой причине, – ответил он, чувствуя, что гнев его понемногу стихает, уступая место печали. – Не настолько уж я хорош, чтобы дать счастье женщине… особенно такой, как леди Марго!
Похоже, Томас решительно отказывался в это поверить.
– Нет, это все потому, что вы не хотите иметь ребенка, – упрямо настаивал он, – вроде меня.
Эрик непонимающе уставился на него. Может, парнишка хочет пожертвовать собой и последовать примеру своего господина, оставшись одиноким?
– Как и ты, малыш? – Он недоверчиво хмыкнул. – А тебе не слишком рано принимать такие решения?
– Нет, вы не поняли. Я хотел сказать, вы не хотите иметь такого ребенка, как я… дурного…
Эрик чуть не поперхнулся.
– Томас! – рявкнул он, отдышавшись наконец. – Ты вовсе не дурной! Что это пришло тебе в голову, хотел бы я знать!
– Ну, ведь мой папаша был дурной человек, – простодушно ответил Томас, – а его собственный – вообще негодяй, каких поискать! Стало быть, и я такой же! Ведь во мне же течет их кровь, правда? Вы и сами говорили, кровь – это все!
Эрик обескураженно покачал головой.
– Я вовсе не это имел в виду, малыш, черт возьми, да в тебе нет ни крупицы дурного – только одна доброта да храброе сердце! Да если кто посмеет только сказать о тебе дурное слово… будь я проклят, если не вобью его ему в глотку! И никогда, слышишь, никогда не смей даже думать такое!
– Но вы ведь сами сказали…
– Наплевать на то, что я сказал! – загремел Эрик. – Ты вовсе не дурной – заруби себе это на носу! И попробуй только раз еще ляпнуть такое – шкуру спущу!
Но Томас и ухом не повел. Похоже, обещание хозяина не произвело на него ни малейшего впечатления. Вместо того чтобы испугаться, он сокрушенно покачал головой и встал, собираясь вернуться к своим обязанностям.
– Непонятно получается, милорд. Или я чего не понимаю, или… впрочем, взрослые вечно ведут себя как-то странно. – Он забрал пустой кувшин. – Но все равно… я был бы рад, ежели б вы женились на леди Марго!
– Правда? – слабым голосом спросил Эрик, желая только одного: заползти в какой-нибудь укромный уголок и уснуть мертвым сном.
Томас закивал.
– Она такая милая… и красивая! И от нее всегда хорошо пахнет!
Эрик уже совсем было собрался согласиться, сказать, что, черт побери, так оно и есть, как вдруг над ухом раздался веселый голос отца:
– Эрик, мальчик мой, не пора ли в постель? Твоя молодая жена еще, чего доброго, подумает, что ты дурно воспитан, раз не торопишься к ней! Пойдем же, парень, не упрямься.
Слова его прояснили затуманенную голову Эрика, и его раненая гордость вновь яростно взбунтовалась. Раньше он всегда беспрекословно повиновался отцу, предупреждая каждое его желание. Но сейчас, пусть единственный раз в жизни, упрямо подумал Эрик, он сам решит, что ему делать. Довольно, что его и так обманом заставили решиться на этот дурацкий брак! Будь он проклят, если сейчас согласится на деле сделать эту девочку своей женой! В конце концов, мужчина он или нет! А раз так, черт возьми, не станет он плясать под чужую дудку, когда речь идет о собственной жизни!
Эрик поднял голову и встретился глазами с отцом. Все шестеро мужчин обступили их со всех сторон, лукаво пряча улыбки и перемигиваясь.
– Я останусь тут. И пусть моя жена думает обо мне что угодно!
Отец весело хмыкнул.
– Ну, сынок, это уж совсем глупо! К тому же, помяни мое слово, тут ты не останешься!
– Останусь, – уперся Эрик, упрямо набычившись и вцепившись в скамью обеими руками.
Отец покачал головой:
– Ничего не выйдет. Не думаешь же ты, что я позволю собственному сыну позорить имя Стэйвлот! Ты обязан выполнить свой долг, слышишь? К тому же и твоя матушка, и я ждем не дождемся, когда вы подарите нам внуков! Так что за дело, сынок!
Все, кроме разве что Томаса да его самого, разразились гомерическим хохотом.
Эрик мучился так, словно его поджаривали на костре. Отец, всегда такой деликатный, сейчас заставил его почувствовать себя племенным жеребцом, которого ведут к кобыле.
Эрик давно уже не испытывал такого смущения, разве что в ту ночь, когда отец неожиданно застукал его в постели со смазливой шлюхой из трактира по дороге в Шрусбери. Увы, это была совсем не та девушка, которую сын у него на глазах увлек в спальню, – она пришла, когда Эрик кончил развлекаться с первой. Отец тогда удивился несказанно, хотя и предпочел промолчать и благоразумно прикрыл за собой дверь. Впрочем, Эрик еще долго слышал снизу его оглушительный хохот. Но зато всю поездку до самого последнего дня и отец, и братья своими насмешками не давали Эрику ни минуты покоя: то на все лады обсуждая его мужскую доблесть, то разыгрывая в лицах эту забавную сцену.
– Если вы так мечтаете о внуках, отец, так обратитесь к Джеймсу. От меня вы внуков не дождетесь.
– Да неужели? – посмеиваясь, ответил сэр Гэрин, ничуть не смутившись. – Ну, это мы еще посмотрим! А теперь скажи: ты пойдешь по собственной воле или нам придется применить силу?
Томас опустил кувшин на стол и принялся засучивать рукава. Эрик сжал кулаки.
– И не надейся, отец, – свирепо процедил он сквозь зубы, – я остаюсь здесь!
Но отец только рассмеялся и принялся вслед за Томасом засучивать рукава.
– Джентльмены, – улыбаясь, бросил он через плечо, – похоже, нам предстоит работа!
Марго только успела задремать, как вдруг за дверью, ведущей в спальню, поднялась непонятная возня. До нее донесся сдавленный смех и перешептывание, кто-то кряхтел и постанывал, будто сгибаясь под неимоверной тяжестью. Потом посыпались ругательства и что-то с такой силой ударилось о дверь, что затрещали доски, а Марго испуганно вскрикнула, решив, что дверь вот-вот слетит с петель. Сев на постели, она закуталась в одеяло и, вся дрожа, приготовилась к самому неожиданному.
В следующий миг дверь широко распахнулась, с грохотом ударившись о стену, и в комнату, как пушечное ядро, влетел Эрик.
Повернувшись, он сделал последнюю, отчаянную попытку выскочить в коридор, но целая толпа хохочущих мужчин втолкнула его обратно.
– Проклятие! – взревел он, снова кидаясь к двери, но та с оглушительным шумом захлопнулась у него перед самым носом.
Он бросился на нее с разбега, используя свое могучее тело как чудовищный таран. Дверь затрещала, но, к удивлению Марго, выдержала. Девушка, по правде говоря, ожидала, что та разлетится вдребезги. Посыпались ругательства. Таких слов Марго не доводилось слышать за всю ее жизнь, и уж менее всего она ожидала услышать их из уст Эрика. А за дверью бушевала буря. Вопли, гомерический хохот, гиканье и непристойные шутки вперемежку с довольно откровенными советами заставили Марго юркнуть под одеяло и прикрыть ладонями запылавшие уши.
