— Но, мэм, у вас не хватит сил пройти весь этот путь до гавани, не говоря уж о том, чтобы заботиться о муже…
Эспер подняла голову, но посмотрела не на Джонсона, а мимо него странным спокойным взглядом.
— Хватит, — решительно сказала она, — у меня вполне достаточно сил. У меня сейчас больше сил, чем когда-либо.
Она повернулась, взяла Эймоса под руку, и они снова пошли. Во всех домах на Элм-стрит и на Бэк-стрит горел свет, из окон доносились крики и рыдания. Охваченные паникой, мужчины, женщины и дети сновали по улицам, вытаскивали свое добро и складывали его у дверей. Они поливали крыши водой, передавая друг другу страшные новости: загорелись все церкви, пожар подбирается к ним по Вашингтон-стрит. Кто-то закричал, что, видимо, горит весь город.
Несмотря на страх, крики и суматоху вокруг, Эспер была внутренне спокойна. Город не погибнет, думала она, Бог не позволит злу зайти так далеко. А если позволит… Где тогда нам искать выход?
И когда, наконец, они с Эймосом в сером рассвете увидели море, раскинувшееся безгранично и спокойно за ее домом, старым, убогим, сгорбленным домом, который столько лет выносил добро и зло, Эспер показалось, что она знает ответ.
Сьюзэн в ночной рубашке и фланелевом халате была в кухне, она грела воду на маленькой печке для Роджера, которому неожиданно стало хуже.
Услышав шум у задней двери, Сьюзэн подошла к ней со свечой.
— Боже милостивый! — прошептала женщина, узнав дочь и зятя. — Боже мой, что случилось? — она уставилась на растрепанные волосы Эспер, грязные лица и порванную одежду. — Входите, садитесь, я сварю вам кофе. Неужели пожар?
— Да, и очень сильный, — сказала Эспер спокойно. — Вся деловая часть города горит. — Она посмотрела на рухнувшего на скамью Эймоса и очень тихо произнесла: — Фабрика сгорела.
Мать встретила ее взгляд с испугом.
— Это ужасно, — прошептала она. — Что с Эймосом? Он ранен?
Эспер кивнула. Она взяла у матери кофейник, налила чашку и протянула ее мужу.
— Выпей это, дорогой. Тебе станет лучше.
Пока он пил, Эспер сидела рядом с ним на скамье и держала блюдце. Эймос допил кофе и вдруг, откинув голову, уставился на жену.
— Это был Нат, — сказал он озадаченно, — Нат Кабби. Он прятался в моем кабинете, когда я пришел туда. Это не Джонсон послал того мальчика.
— Да, я знаю, — сказала Эспер быстро. — Тебе сейчас лучше помолчать, дорогой.
Эймос посмотрел на свои большие руки и снова перевел взгляд на Эспер, затем продолжил тем же неуверенным тоном:
— Я сильный мужчина, я в два раза сильнее Ната, но он прыгнул на меня так неожиданно, что я упал. Он ударил меня ногой по голове.
Эспер тихо вскрикнула. Только сейчас она увидела огромную синеватую шишку в льняных волосах за правым ухом Эймоса.
— Я принесу арнику, — сказала она.
Эймос нетерпеливо покачал толовой.
— Ничего, это ерунда. Он не хотел бить сильно, он просто оглушил меня, чтобы успеть связать веревкой.
— Господи! — снова прошептала Сьюзэн, глядя на зятя с Изумлением. — Что Нат пытался сделать?
Эймос повернул к ней голову, и глаза его прояснились.
— Нат пытался убить меня, — ответил Эймос более уверенным тоном. — Он поджег фабрику и думал, что я сгорю вместе с ней.
— Но почему? — спросила Сьюзэн. — Почему он хотел сделать это? — она все еще думала, что Эймос в шоке.
— Он сказал, что Ли велела ему сделать это. Он сказал, что Ли была с ним каждую минуту в те шесть месяцев, что он бродил по стране. Но потом она велела ему вернуться в Марблхед и разделаться со мной. Так что в последнее время он к этому готовился. Он прятался на фабрике ночами, пробираясь мимо старого Дэна. Он сделал дубликат ключа к моему сейфу и читал все мои бумаги. Он точно знал, когда нанести удар. Он забрался в тот сарай позади фабрики и проложил керосиновую дорожку к подвалу фабрики. Он был осторожен. Никто даже не догадался бы, что именно он устроил это, если бы я сгорел.
— Ветер, — слабым голосом сказала Эспер, — задержал немного пожар. Огонь прыгнул сначала на отель и продовольственный магазин.
— Вы хотите сказать, что это — правда? — прошептала Сьюзэн, пристально глядя на дочь, склонившую в подтверждение голову. — А куда делся Нат? — старая женщина облизнула губы, голова ее неожиданно затряслась. — Я просто не могу этому поверить.
— Я не знаю, — ответил Эймос. — Он сказал, что пойдет домой к Ли. Он запер меня там, оставил на полу, связанного, как овцу… Я слышал, как трещит пламя.
— Довольно! — воскликнула Эспер. Она встала со скамьи, налила в чашки кофе, затем подошла к раковине и набрала воды в таз. — Вымой лицо, — велела она Эймосу, ставя перед ним таз, — и дай мне взглянуть на эту шишку.
Он покорно подчинился жене, и Сьюзэн следила за ними с новым изумлением, вытеснившим ужас от рассказанного Эймосом. Хэсси — такая сильная и уверенная, и Эймос, опирающийся на нее, как маленький мальчик, позволяющий ей заботиться о нем.
Через минуту холодная вода и кофе прояснили его разум. Шок прошел. Эймос с трудом поднялся на ноги и, глядя на Эспер сверху вниз, пробормотал:
— Боже мой, твое платье прожжено! Хэсси, почему ты не дома? Как я выбрался с фабрики?
— Мне помогли Джонсон и салемские пожарные. Я сразу подумала, что ты должен быть там, внутри.
Эймос на мгновение закрыл глаза. Затем дотронулся до голого плеча Эспер, видневшегося сквозь дыру:
— Тебе надо прилечь, милая. Пожалуйста, пойди и ляг. Где Джонсон сейчас?
— Он вернулся туда, я просила его найти Генри. Мальчик увязался за мной, но я уверена, что с ним все хорошо. Джонсон найдет его. О, не ходи туда, дорогой, — воскликнула Эспер, заметив выражение лица мужа.
— Я должен вернуться, ведь я теперь в полном порядке, — возразил Эймос. — Неужели ты думаешь, что я смогу сидеть здесь?.. Позаботьтесь о ней, — обратился он к Сьюзэн и выбежал в уходящую ночь.
Обе женщины молча сидели на кухне. Свеча оплыла, и Сьюзэн машинально обрезала фитиль.
— Ты думаешь, он ищет Ната? — спросила старая женщина со страхом.
Эспер вдруг с силой сжала руки, ее рот скривился от боли, она застыла в ожидании. Но вот боль утихла, и руки Эспер разжались.
— Я не знаю, — сказала она. — Сначала он найдет Генри. Любовь сильнее ненависти.
Сьюзэн пристально посмотрела на дочь:
— Ты должна отдохнуть, Хэсси. Сейчас я достану простыни, и мы постелем твою старую постель.
Эспер тихо засмеялась.
— Нет, — сказала она. — Нам лучше постелить там, в родильной, — она показала на дверь за камином.
