— Да, Вудбайн-Коттедж, Лисфорд. Я не забуду. Христос с вами, батюшка, Христос с вами!
«Бог милосерден к грешникам, — думала она, стоя у ворот и прислушиваясь к быстро удалявшемуся конскому топоту, — он даровал Каину долгую жизнь, чтобы тот мог раскаяться».
Она была очень утомлена, но не чувствовала этого; ее странствия еще не закончились. И, не бросив даже взгляда на Модслей-Аббэ, в роскошных покоях которого несчастный злодей так блистательно сыграл свою роль, так жестоко мучился в течение стольких месяцев, не бросив ни одного взгляда на этот ненавистный дом, Маргарита побежала по безлюдным аллеям парка к той же маленькой калитке, потому что это был единственный выход, где ее никто не заметил бы. Начинало уже рассветать, когда она встретила на дороге первого человека, у которого могла спросить, как пройти в Вудбайн-Коттедж.
Расстояние было немаленькое, и потому, когда она достигла жилища майора Вернона, уже был день. Дверь в прихожую была открыта настежь, и молодая девушка, войдя в нее, упала в объятия Джозефа Вильмота, который едва смог поддержать ее: достигнув своей цели, несчастная неожиданно потеряла последние силы и упала в обморок.
— Бедное дитя, бедное дитя, — сказал Джозеф Вильмот, — сколько она выстрадала. А я еще думал, что это преступление принесет ей пользу; я думал, что она возьмет от меня деньги и будет жить счастливо, не стараясь открыть роковой тайны. Мое бедное, бедное дитя!
Человек, убивший Генри Дунбара, залился слезами над дочерью, лежавшей без чувств на его руках.
— Ну полно дурить, — раздался резкий, грубый голос из полуоткрытой двери, — эк нюни распустил, нам нечего терять время на пустяки.
Мистер Картер не терял времени, но он не прибегнул к помощи телеграфа, посредством которого мог бы ускорить арест убийцы Генри Дунбара. Сыщик не прибегнул к помощи этого удивительного, современного изобретения, которое повесило многих великих злодеев, по той причине, что для этого надо было открыться во всем местной полиции, а он хотел закончить свое дело один, только при содействии одного скромного, преданного ему помощника.
Расставшись с Остином, он отправился в Лондон с почтовым поездом и, прибыв в шумную столицу, поехал прямо в квартиру своего скромного помощника, которого без всякой церемонии поднял с постели. Первый поезд в Варвикшир отходил в шесть часов, но это был тихий, пассажирский; почтовый отправлялся в семь часов, но приходил в Ругби только десятью минутами позже первого, поэтому мистер Картер вполне естественно предпочел ехать со вторым поездом; до тех пор он успел хорошенько позавтракать и подробно рассказать все дело своему помощнику. В разговоре со своим скромным другом мистер Картер выражался с полным сознанием своего превосходства, хотя и с любезным снисхождением. Его помощник был мужчина средних лет, очень почтенной наружности, с красным лицом в веснушках, карими глазами и светло-рыжими волосами. Он далеко не был красив и имел еще дурную привычку постоянно шевелить губами. Мистер Картер его очень уважал, но не столько за его ум, как за то, что он казался круглым дураком, почему его и прозвали Соня-Том. Он особенно был полезен в делах, когда требовалось уговорить или запугать какого-нибудь простака-поселянина или молодого человека.
— Вы возьмете с собой все, что нужно, Соня, — сказал мистер Картер и обратился к миссис Томас Тобльс — так звали жену Сони-Тома: — Если позволите, я съем еще кусок жареного хлеба и крутое яйцо.
Пока жена его помощника хлопотала возле камина, мистер Картер продолжал:
— Вы возьмете все, что нужно, Соня, потому что нельзя знать, какого труда нам будет стоить это дело. Молодец, который сумел так ловко поддерживать свою смелую роль в течение года, может решиться на все. Поэтому, хотя я имею полное основание полагать, что мы возьмем нашего приятеля так же тихо и мирно, как ребенка из колыбели, но все же мы должны приготовиться к худшему.
Мистер Тобльс, отличавшийся молчаливостью, наклонил голову в знак того, что вполне одобряет слова патрона.
— Я стряпчий, а вы мой писарь, — сказал мистер Картер. — Не забудьте этого. Мы едем в Шорнклиф к одному старому джентльмену, который, поссорившись со своими тремя дочерьми, вздумал переделать свое завещание. Вот что следует говорить, если спросят: куда и зачем мы едем. А теперь пора собираться в путь, Соня; наденьте приличный черный фрак и не забудьте побриться.
Мистер Тобльс кивнул в знак согласия.
Вскоре оба — мистер Картер и его помощник — явились на станцию железной дороги. Был час пополудни, когда они подъехали к чугунным воротам Модслей-Аббэ. Сердце сыщика весело билось в ожидании большой победы. Он вышел из кэба, чтобы самому переговорить с привратницей.
— Вы также лучше сошли бы, Соня, — сказал он. — Нам гораздо безопаснее пройти пешком по парку.
Мистер Тобльс молча повиновался с готовностью беспрекословно следовать за патроном.
Привратница была не одна: в ее комнатке целое общество громко и с жаром о чем-то рассуждало. Шум их голосов долетел до мистера Картера, когда привратница вышла из дому отворить ему ворота.
— Я желаю видеть мистера Дунбара по очень важному делу, — сказал он. — Вы можете сказать, что я прислан из конторы на улице Св. Гундольфа. Я привез письмо от младшего товарища фирмы, мне приказано отдать его лично, в руки мистеру Дунбару.
Привратница всплеснула руками и с отчаянием взглянула на мистера Картера.
— Извините, сэр, — сказала она, — но я решительно не знаю, что со мной делается; у нас случилось странное происшествие. Мистер Дунбар уехал из Модслея, но никто в доме не знает, когда он уехал, куда и зачем. Камердинер банкира нашел его комнаты пустыми сегодня утром, а грум, который спал недалеко от конюшни, сказал, что слышал конский топот и подумал, что любимая лошадь мистера Дунбара была неспокойна по причине перемены погоды. Сегодня же утром, когда он пошел в конюшню, то лошади в ней не было и на песке виднелись следы копыт. Кроме того, у садовой калитки нашли трость мистера Дунбара с золотым набалдашником; бедный джентльмен едва ходил по комнатам с костылем, и потому трудно себе объяснить, как он оседлал сам лошадь так, что никто в доме не слышал. Сегодня утром мы все ужасно переполошились и стали везде искать мистера Дунбара, но бесполезно, его и след простыл.
Мистер Картер побледнел и затопал ногой. Двести фунтов — цифра огромная для бедного человека, а ему приходилось не только проститься с ними, но и сама его слава должна была поблекнуть от этой неудачи. Человек, чье таинственное преступление он так блистательно раскрыл, улизнул от него, не оставив ни малейшего следа!
