не показались. Через переволоку мы шли семь дней, но их не видели. Впрочем, не знаю, как они сумели бы ее одолеть, когда мы забрали всех волов, лошадей, верблюдов – весь тягловый скот, что был близ Итиля. Попытайся они пройти переволоку без скота, волоча лодьи своими силами, – думаю, это их погубило бы. Они стали бы для хазар слишком легкой добычей.
– Ты еще виделся с хазарами после тех сражений на Итиле? – спросил его Рандольв.
«Что-де перевет держал с хазарами…» – вспомнились Амунду слова Брюнхильд.
– Виделся! – Он ухмыльнулся. – И куда больше, чем бы мне хотелось. Если у князя Хельги и людей есть желание слушать…
Он слегка повел рукой, будто спрашивая, уместны ли будут такие разговоры над поминальным столом.
– Да ты уж уважь нас! – многозначительно ответил старик Угор.
Пока кияне не знали всех событий тех весенних дней, они не могли решить, как им быть с самим Амундом.
Хельги кивнул. Амунд метнул быстрый взгляд на Брюнхильд. Его слушали человек сто, но взабыль он обращался только к ней – чтобы она знала из первых уст, что за «перевет» у него был с хазарами…
…Когда войско под началом Амунда плеснецкого добралось до переволоки, селение при ней оказалось пусто. Сами ли хазары-перевозчики сбежали, узнав о приближении тысячи обозленных русов, или им приказали то хакановы люди – неведомо, но ни перевозчиков, ни волов, которые обычно тянули лодьи и везли возы с их поклажей, на обычном месте не оказалось. Покинутые глинобитные хижины под камышовыми кровлями и пустые жердевые загоны предстали глазам русов. Лишь степные цветы, похожие на высокие чаши, заливали красно-желтым огнем каменистые пригорки, как обычно по весне.
– Зола в очагах теплая еще, – докладывали Амунду его люди, осмотревшие селение. – Пожитки кой-какие брошены, видно, второпях уходили.
– Да что зола! Навоз на дороге свежий! – говорили другие. – Недавно ушли.
– Придется искать! – решил Амунд. – Хилдвиг, бери людей, хоть сотню, идите по следам, и чтобы волы, лошади были. Не найдешь волов – берите людей. Баб, мужиков – кто попадется, лишь бы мог лямку тянуть. Иначе пропадем. Вели найти Фридмара, пусть он тоже ищет. И ты, Мудрец. – Он повернулся к Хавлоту, своему бывшему шурину, который всегда держался возле него. – Это сейчас всего важнее. Людей берите много – отобьетесь, если что.
– А ты как без людей останешься, при лодьях и добыче? – тревожно спросил Хавлот. – Что как мы уйдем, а они и набросятся…
– Остров. – Амунд кивнул в сторону большого острова, занимавшего всю середину широкой реки близ переволоки. – Туда все лодьи отведем, людей на берег переправим, и назад. На острове не достанут нас.
Амунд понимал опасность промедления – хаканова конница могла идти берегом прямо вслед за ними. Не раз уже им приходилось отбиваться во время ночевок. И давно никто не видел северного войска, людей Олава, что должны были тянуться следом. Среди южан ходили толки, что-де северян хазары уже догнали и разбили, и эта мысль придавала сил их утомленным непрерывной греблей плечам. Но одолевать переволоку без тяглового скота было гиблым делом. Чтобы тащить волоком одну лодью, нужны дружины двух лодий, иначе не хватит сил. Но чтобы две дружины тянули одну лодью, вторую они должны оставить без присмотра. В этом и состоит главная опасность перехода через любой волок. Здесь же покинуть лодьи с добычей без охраны было все равно что подарить их хазарам, а если оставить им охрану, то невозможно будет сдвинуться с места. Поэтому тягловые силы нужны были позарез – хоть скотина, хоть люди.
Поисками занимались почти до вечера. Волы не кони, их не заставишь мчаться вскачь, и раз навоз на дороге еще свежий, значит, далеко уйти они не могли. Дружинам, разосланным в разные стороны по следам, пришлось обшарить все овраги, перелески и селения. Но к вечеру они начали возвращаться с добычей. Приводили волов, коней, Хавлот добыл несколько верблюдов. Пригоняли полон – жителей здешнего села и других, застигнутых в округе. Хилдвиг вернулся уже в темноте, рассказал, что у него вышло даже столкновение с засевшим в оврагах конным отрядом, но тот был невелик и русы одолели: часть убили, часть прогнали. Жаль, что коней из-под убитых всадников удалось поймать только трех.
Ночью никто не спал, для всех нашлась работа. Лодьи оставались на острове, но дружинам приходилось стеречь на берегу свой полон. Из темноты доносился гомон множества людей, шум от животных. Амунд сам осматривал – сначала в светлых летних сумерках, потом при свете факелов – приведенный скот и полон, оценивал, пересчитывал и распределял по лодьям. Спорили, стоит ли лодьи разгружать, но решили, что нет: возов для груза не хватало, а к тому же хотелось все свое добро иметь при себе, как можно ближе. Лодью с грузом посуху в степь не угонишь!
– Чем мы их, глядь, кормить будем! – с досадой ворчал Хавлот.
А если полон не кормить, то он не потянет. Можно было зарезать мелкий скот – овец и коз, но где взять дрова сразу для такого множества костров? Не смея посягать на священные дубы вдоль Итиля, Амунд велел разобрать все хижины и загоны в селении, забить и разделать мелкий скот и закоптить мясо. Времени на копчение было мало, но несколько дней мясо выдержит, а на большее его и не хватит. На эти работы нарядили самих пленников, и над берегом стоял неумолчный стон – жителям села приходилось самим разрушать собственные жилища, забивать скот. Но и этого мало для тысячи с лишним русов и трех сотен полона. На ночь поставили в Итиле все сети, какие имелись, забросили придонные снасти на осетров, на зорях стреляли в зарослях водяную птицу и наскоро запекали все это в глине под тем же огнем, где коптилась баранина. У большой реки не пропадешь, но впереди ждали три перехода через степь, до Дона. Три перехода в обычных условиях. Сколько их будет теперь – Амунд даже загадывать не хотел. Возможно, через день-два придется забить часть крупного тяглового скота. Однако это значит, что часть лодий будет некому тащить.
Но о столь далеком будущем, как два дня вперед, Амунд сейчас не загадывал. Если к исходу этого дня они все еще будут живы и при добыче – это уже будет победа.
Мелькала мысль о людях Олава – подойди они сейчас, надежды на успех возросли бы. Тогда, правда, пришлось бы тянуть лодьи через переволоку в два приема – на все сразу
