— Я займу у вас всего минуту, Фелисити, если позволите. Она живо обернулась.
— Сколько угодно минут, Джеймс, но чуть позже. Мы с Мэй сильно поспорили, и мне необходимо объясниться с ней.
— Стол как раз накрыт к ужину, — продолжал граф, пропустив ее слова мимо ушей. — Приглашаю вас отужинать со мной.
Холодок какого-то неясного беспокойства вдруг пробежал вдоль спины Фелисити. Джеймс вел себя более чем странно, и поверила она Рейфу или нет, однако тот обвинил графа в весьма гадких деяниях.
— Боюсь, я не смогу остаться, но тем не менее благодарю за приглашение. Пожалуйста, проводите меня к Мэй.
— С Мэй все в полном порядке, — возразил граф, и в его голосе появились нотки раздраженного нетерпения. — Не придумывайте себе лишних забот, Фелисити. Прошу вас — мой повар приготовил сегодня великолепную тушеную оленину.
Фелисити чуть отступила назад, и тревога превратила ее негромкий ответ чуть ли не в выкрик:
— Я вынуждена отказаться, милорд. — Она откашлялась. Здоровенный лакей по-прежнему загораживал дверь, так что выйти она не могла. — Рейф… Рейф вместе с мистером Грэмом тоже ищут Мэй. Они, должно быть, уже вернулись в Фортон-Холл и ждут меня.
— Он вас не ждет.
Фелисити даже не могла подыскать слова, чтобы описать охвативший ее ужас. Откуда он знает, что Рейф уехал? Мэй никак не могла ему об этом сказать.
— Милорд, уверяю вас, что ждет! Дирхерст вздохнул:
— Рейфел Бэнкрофт, моя дорогая Фелисити, нигде вас не ждет. Пожалуйста, приберегите вашу ложь для более подходящего случая.
— Но как…
— Хватит говорить о том, что уже не имеет никакого значения! — грубо перебил он ее.
Фелисити на какое-то время просто потеряла дар речи и тупо смотрела на графа. Потом, придя в себя, тщательно подбирая слова, заметила:
— Джеймс, давайте отложим этот разговор. Я знаю, что вы с Рейфом не очень хорошо ладите друг с другом, поэтому и пришла к вам без него. Нам с Мэй нужно вернуться в Фортон-Холл прежде, чем он сам заявится сюда. Так нагло она не лгала ни разу в жизни, но еще больше ее изумил рассудительный и искренний тон, которым она все это произнесла.
Дирхерст со всего маху грохнул книгой об стол:
— Хватит!
Фелисити от неожиданности чуть не подпрыгнула.
— Джеймс, я…
— Вы еще вздумали угрожать мне этим ублюдком!
— Милорд, я понимаю ваш гнев, — примиряюще заговорила Фелисити, стараясь успокоить Дирхерста и все сильнее тревожась за Мэй. — Но Рейфел мой жених. Мне хотелось бы, чтобы вы оба…
— Никакой он вам не жених!
Фелисити отпрянула. Значит, Мэй что-то рассказала соседу…
— Если позволите, мне хотелось бы немедленно увидеть мою сестру, — дрожащим голосом потребовала она.
— Только после того, как пообещаете мне, что выйдете за меня замуж.
Девушка нащупала под одеждой рукоятку кухонного ножа и крепко обхватила ее пальцами.
— Джеймс, мне искренне жаль, что я причиняю вам боль, но о своих чувствах я вам никогда не лгала. Я люблю Рейфела, и…
— Рейфела Бэнкрофта больше нет! Он мертв!
— Что?!
— Несчастный случай. Кто-то застрелил его чуть менее часа назад.
Фелисити сжалась, не в силах осознать то, что услышала.
— Рейф… не умер… — наконец с трудом выдавила она севшим голосом, больше похожим на сиплое карканье.
— Уверяю вас, мисс Харрингтон, — звучно заявил Дирхерст, — Бэнкрофт мертв. Ужасная трагедия.
У нее подкосились ноги. Фелисити упала бы на пол, не подхвати ее лакей.
— Нет, — прошептала она, — нет.
Из горла у нее вырвалось судорожное рыдание. Рейф погиб. Его нет, и она осталась одна, опять одна, и умереть нельзя, потому что она нужна Мэй. Фелисити ухватилась за мысль о младшей сестре, чтобы сохранить рассудок и не провалиться в безумие. И этот негодяй, что сейчас смотрел на нее с ироничной полуулыбкой на породистом лице, пытался сжечь ее родной дом и убил ее любимого! Он заплатит, заплатит сполна! Уж об этом она позаботится!
— Хватит скулить, — цинично заметил граф. — Тушеная оленина совсем остынет.
Фелисити, выхватив из-под платья нож, бросилась к графу.
— Нет!!!
Дирхерст отпрянул, зацепился за скамеечку для ног и упал на спину. Однако дотянуться до него Фелисити не смогла, потому что лакей схватил ее поперек пояса и поднял в воздух.
— Отпусти! — завизжала Фелисити.
Тот молча стал выкручивать ей кисть. Острая боль пронзила запястье, рука разжалась, и нож упал на пол. Граф схватил его и швырнул в камин.
— Ужасно глупо, Фелисити. Лучше не злите меня. — Он легонько сжал пальцами ее подбородок. — Мэй у меня. А вам я теперь необходим, если вы намерены сохранить поместье Фортон-Холл за собой!
Фелисити поникла. Сейчас ей было глубоко наплевать на чертов Фортон-Холл, но нужно было выяснить, что, собственно говоря, происходит. И граф был абсолютно прав — главное прежде всего. Нужно было вызволить отсюда Мэй и вызвать констебля. Только после этого она сможет предаться горю.
— Зачем? — спросила она окрепшим голосом и рывком высвободила руку, схваченную лакеем, — Зачем вы все это натворили, Джеймс? Я так вам доверяла! Мы ведь друзья… были друзьями.
Говоря это, она почти задохнулась, потому что больше всего ей сейчас хотелось сделать ему так же больно, как только что сделал ей он.
— О, это очень долгая история, дорогая. Я все объясню за ужином. — Выражение лица Дирхерста неуловимо изменилось. — Не заставляйте меня еще раз приглашать вас остаться.
Фелисити с трудом сглотнула, не в силах совладать со своими трясущимися руками.
— Тогда давайте ужинать.
Бикс сидел за кухонным столом и в упор разглядывал Рональда.
— Мастер Рейфел или мисс Харрингтон приказывали вам убрать со стола в столовой?
Лакей покраснел. Нет, сэр.
— Бикс, — поправил его Бикс.
— Нет, Бикс.
— А я просил вас убрать со стола?
— Нет, сэр… Бикс. Но я подумал…
Дворецкий назидательно поднял указательный палец. Рональд умолк и сглотнул.
— Думать не нужно, — пояснил Бикс, — нужно предвосхищать.
Взгляд у Рональда стал виноватым и тоскливым.
— Предвосхищать? — обескуражено переспросил парень. Бикс тяжело вздохнул. Перевод в деревенскую усадьбу — одно дело, а вот оказаться в услужении у Рейфела Бэнкрофта — совсем другое. С утра до вечера, изо дня в день находиться в окружении беспорядка и невежества было выше его сил. Он смотрел, как неловко переминается с ноги на ногу лакей. Впрочем, сегодняшний вечер и так доставил массу забот, чтобы еще подкидывать дровишек в, так сказать, пресловутый огонь спора.
— Именно. Предвосхищать. Но беседу об этом, я полагаю, мы отложим до следующего вечера.
