Безумный крик Делани оборвался вместе с глухим выстрелом. Он с недоумением таращил глаза то на Чонси, то на Бэрона, не понимая, что произошло. Бэрон тоже ничего не понял. Он лишь слегка приподнялся на локтях, удивленно посмотрел на огромную дыру в своей груди и замертво рухнул на Чонси, обливая ее теплой кровью.
— Подонок! — выкрикнула она и всадила еще одну пулю в его живот. Затем она оттолкнула его, вскочила на ноги и бросилась к Делани. — Быстрее, — выпалила она, развязывая дрожащими руками его руки. — Какая же я дура! Потратила оба патрона. Джаспер услышит выстрелы и прибежит сюда! Быстрее, Дел! Боже мой, никак не могу развязать!
Освободив руки, Делани бросился в другой конец хижины, где лежали винтовка и его револьвер, но не успел.
— Ты убила его! — злобно зарычал Джаспер с порога. — Продырявила! Сука!
Чонси замерла, гневно взирая на то, как тот медленно поднимает ствол винтовки в ее сторону.
— Джаспер! — закричал что есть мочи Делани и молниеносно бросился на него, когда тот слегка повернул к нему голову. Они сцепились в смертельной схватке. Делани был выше и сильнее, но у Джаспера было оружие.
— Господи, помоги ему и спаси! — в ужасе шептала Чонси, наблюдая за схваткой.
В ту же минуту оба повалились на стол, разбив его в щепки. Джаспер вскочил первым и ударил Делани в пах. Тот охнул от невыносимой боли, но все же не выпустил руку противника из своей.
— Я все равно убью тебя, грязное животное, — злобно прорычал Делани сквозь зубы.
Джаспер резко дернул винтовку на себя, и в этот момент прозвучал оглушительный выстрел.
— Дел, — в ужасе прошептала Чонси, видя, что оба противника застыли как вкопанные.
Делани сделал шаг назад, а Джаспер какое-то время стоял на месте, как будто удивляясь, что произошло. Из раны на его груди брызнула кровь. Он тяжело ухнул и стал медленно оседать на пол.
В хижине воцарилась гробовая тишина.
— Со мной все в порядке, Чонси, — тихо сказал Делани, пытаясь успокоить обезумевшую от страха жену. — Все кончено, дорогая, успокойся.
Она бросилась ему на шею и зашлась в безудержном рыдании.
Немного успокоившись, она обернулась и посмотрела на распростертое тело Бэрона.
— Я убила его, — выдохнула она, все еще не веря своим глазам. — Господи, убила!
— Чонси, помолчи и послушай меня, — утешал ее муж, ласково гладя по спине. — Ты спасла себя и меня. Я восхищен твоей храбростью, родная моя, и бесконечно благодарен тебе за это. Я люблю тебя. — Он гладил ее щеки и губы, слегка дрожавшие от пережитого волнения. — Ты понимаешь меня? Ты сделала то, что должна была сделать. Я горжусь тобой, милая. Слышишь?
Она глубоко вздохнула.
— Пистолет такой маленький.
— Да, но смертельно опасный.
— Мне кажется, что меня стошнит, если я когда-либо прикоснусь к нему снова.
— Ты прикоснешься к нему, и ничего страшного не произойдет. Более того, ты проникнешься уважением к этому куску металла, Чонси. Он не заслужил подобных оскорблений и еще послужит нам по крайней мере до тех пор, пока мы не отыщем Монтгомери и не рассчитаемся с ним. Договорились?
— Никогда не думала, что люди могут быть такими злыми, — едва слышно прошептала она.
— Злыми и отчаявшимися. А сейчас, дорогая, накинь на себя мою рубашку и умойся в ручье. Вон там в углу лежат кусочек мыла и полотенце. И не уходи оттуда, пока я не приду за тобой.
Чонси поняла, что Делани хочет захоронить трупы и избавить ее от этого ужасного зрелища.
— Вот и хорошо, — сказал он, когда она молча кивнула. — Иди.
Всего лишь три часа прошло с тех пор, как в их хижину ворвались Бэрон и Джаспер. Только три часа, грустно подумала Чонси, и вот сейчас они мертвы и лежат в земле, а их лошадей отдали первым попавшимся на глаза шахтерам.
Делани даже не пытался завязать разговор с женой на эту тему. Когда он пришел к реке, на его лице блуждала угрюмая ухмылка.
— Дорогая, нам пора, — сказал он. — Ты готова к дальней дороге?
Она молча кивнула, обрадовавшись тому, что не придется возвращаться в хижину.
Они ехали молча, не замечая живописной красоты окрестного ландшафта, украшенного великолепными высокими соснами на холмах. У подножия гор Сьерра-Невада стали то и дело появляться чумазые золотоискатели, старательно трудившиеся со своими лотками на дне огромного ущелья. Воздух был чистый, сухой и не слишком жаркий. Чудесная погода, одним словом.
В конце концов, Чонси не выдержала напряженного молчания и повернулась к мужу.
— Мы едем в Невада-Сити? Он широко улыбнулся.
— Пока еще нет, дорогая. Сперва мы посетим Грасс-Вэлли, небольшой шахтерский поселок, что в пяти милях к западу от Невада-Сити. Мы выглядим не совсем элегантно, дорогая. Проведем ночь в отеле Давидсона, купим себе приличную одежду, а потом я отправлюсь в Невада-Сити. — Делани сделал многозначительную паузу, смотря прямо вперед. — Я хочу предстать перед Монтгомери в нормальном виде, а не как какой-то старатель.
— Что означает «я»?
— Только то, что я сказал, — решительным тоном заявил Делани, всем своим видом показывая, что не желает слышать никаких возражений. Чонси чуть было не задохнулась от возмущения.
— Дел, ты… — она запнулась, стараясь всеми силами сохранять спокойствие, — ты никогда не видел Пола Монтгомери. К тому же он не дурак, чтобы находиться здесь под своим собственным именем.
— А я тем не менее уверен, что это именно так. Почему он должен скрывать свое имя? Зачем? А ты тем временем останешься в Грасс-Вэлли, где будешь в полной безопасности. Естественно, на короткое время.
— Я не останусь.
— Дорогая, важнейшим условием твоего замужества было беспрекословное подчинение мужу, разве не так?
— Вздор! Я не верю тебе, Дел! Еще два часа назад ты убеждал меня в том, что восхищен моей храбростью и мужеством, говорил, что гордишься мною. А сейчас хочешь снова превратить меня в беспомощную и слабую женщину?
Делани не нашел в себе смелости посмотреть ей в глаза.
— Я не смог защитить тебя. С моей стороны было непростительной глупостью предполагать, что этот индеец является единственным человеком, вовлеченным в это дело. Моя глупость чуть было не стоила тебе жизни. И слушать ничего не хочу.
— Нет, дорогой, у тебя просто нет другого выхода. Если ты уедешь один, то я просто потеряюсь в этом поселке. Не думаю, что это будет более безопасно!
Делани нервно заерзал в седле и пристально посмотрел на жену, увидев на ее лице торжествующее выражение. В помятой юбке и перепачканной блузке она выглядела, как очаровательный беспризорник.
— Боже мой, что сказал бы сейчас Монтгомери, если бы увидел тебя в эту минуту! Ничего себе английская леди!
