– Да. – Гидеон поцеловал ее, когда она потянула сюртук с его плеч.
– Очень хорошо скроен. И ткань замечательная. – Пруденс повесила сюртук на спинку стула и занялась жилетом. – И жилет тоже красивый. Очень элегантный. И вышивка прекрасная. – О чем говорить с мужчиной, когда его раздеваешь?
– Да, жилет замечательный. – Гидеон улыбнулся, его взгляд был таким нежным, что Пруденс еще больше покраснела.
Сняв с Гидеона жилет, она посмотрела на рубашку. Она была заправлена в бриджи. Господи! Пруденс решительно взялась за полы рубашки.
– Отличная рубашка, правда? – непринужденно сказал он. – Прекрасное льняное полотно.
В его голосе слышались веселые нотки. Пруденс подняла на него глаза.
– Ты надо мной смеешься?
В его глазах вспыхнули огоньки.
– Нет, любимая, никогда. – Он притянул ее к себе и поцеловал. – Мне нравится, как ты разговариваешь, когда нервничаешь. – Но уверяю тебя, беспокоиться не о чем.
– Я не нервничаю, – солгала Пруденс и рывком вытащила его рубашку из-за пояса.
Гидеон снова поцеловал ее.
– А я нервничаю.
– Но ты делал это сотни раз! – изумленно посмотрела на него Пруденс.
Гидеон улыбнулся:
– Так – никогда! И впервые – с тобой, любовь моя. С тобой все по-другому.
И на тот случай, если у нее оставались сомнения, Гидеон повторил:
– Все! – Это прозвучало почти как клятва.
У нее перехватило дыхание. Эмоции переполняли ее, спазм стиснул горло. Гидеон стянул через голову рубашку и беззаботно отбросил ее в сторону. Его нагой торс открылся ее взгляду, и она не могла отвести глаз. В мягком свете свечей его кожа отливала золотом, при каждом движении под ней проступали сильные мышцы.
Он был красив. Протянув руку, Пруденс коснулась его груди, изучая изгибы и выпуклости. Она и не знала, что мужчины могут быть красивыми. Тягучая сладкая боль разливалась внутри.
Поцеловав ее пальцы, Гидеон наклонился и быстро снял бриджи. Пруденс застенчиво потупилась, но, не удержавшись, искоса быстро взглянула на него. На нем было нижнее белье.
– Хорошее белье? – перехватив ее взгляд, спросил Гидеон.
Она ответила ему странным звуком – то ли смехом, то ли всхлипыванием. Его мягкое поддразнивание как ничто другое всегда снимало ее напряжение. Пруденс беспомощно покачала головой.
– Иди сюда, – мягко сказал он, и она радостно шагнула к нему.
Он долго целовал ее, и она отвечала ему, вкладывая в свой поцелуй все, что переполняло ее сердце.
Его руки следовали за изгибами ее тела по тонкой батистовой сорочке, и ее бросало в жар, в дрожь. У нее захватывало дух от волшебных ощущений.
Пруденс прижалась к нему, ожидая большего. Прикосновение к его сильному, покрытому упругими темными завитками волос торсу завораживало ее. Она провела рукой по его груди. Ей хотелось почувствовать его кожей. Пруденс нетерпеливо потянулась к пуговицам ночной сорочки. Его руки пришли ей на помощь. И через несколько мгновений сорочка оказалась в куче сброшенной одежды.
Гидеон не мог оторвать от нее взгляда. Вдруг, смутившись, она руками попыталась прикрыть наготу.
Он остановил ее.
– Какая ты красавица, Пруденс, – хрипло сказал он.
Его взгляд согревал ее, развеивая все сомнения. Ей бы стесняться, что она стоит перед ним в бесстыдной наготе. Но она не испытывала подобных чувств. Она чувствовала себя... красивой. Гордой. Желанной.
Пруденс посмотрела на его белье. Через мгновение он сбросил его. И Пруденс уперлась взглядом в его грудь. Медленно, очень медленно она опустила взгляд. Пришла ее очередь смотреть во все глаза.
Нет, он не красив. Он великолепен.
Гидеон взял ее на руки и понес к кровати. Она почувствовала себя невесомой, хрупкой, женственной. Прежде она только однажды испытывала такие чувства, тогда он тоже держал ее на руках.
И вот они оказались в постели, в объятиях друг друга, касаясь, лаская, изучая.
Гидеон был так осторожен, помня о ее синяках, что ей хотелось заплакать. Руками, дрожавшими от сурово обуздываемого желания, он повернул ее на правый бок, меньше пострадавший от побоев, и начал изучать ее тело, целуя, поглаживая, касаясь языком. От его прикосновений она чувствовала себя красавицей. Пруденс, ведомая инстинктом, тоже прикасалась к нему, целовала, гладила, ожидая ответного наслаждения, и едва была способна думать.
Его руки двигались с нарочитой медлительностью. Они скользили, то усиливая нажим, то ослабляя. Пруденс дрожала, наслаждаясь каждым новым ощущением. Он описывал пальцами легкие круги под ее грудью, и Пруденс выгнулась ему навстречу, зажмурив глаза, словно волна удовольствия могла захлестнуть их.
Ее кожа, казалось, стала прозрачно-тонкой и болезненно-чувствительной. Малейшая ласка, словно не встречая преграды, тут же отдавалась глубоко внутри: настойчивое касание губ, прикосновение большой горячей руки, легкая щекотка от завитков на его груди.
Гидеон продвинулся чуть выше и легко прошелся пальцами по выпуклости груди. Она изогнулась, стремясь к нему и моля о большем.
Гидеон лизнул набухший сосок, и словно теплые воды омыли ее. Он оторвал рот, и холодный ночной воздух пробежал по ее разгоряченной влажной коже. Ослепленная неведомыми ощущениями, Пруденс снова притянула его голову к себе.
Дальше...
Его губы сомкнулись вокруг соска в жарком обладании. Наконец! Застонав, Пруденс выгнулась так, что чуть не свалилась с кровати. Только сейчас она в смятении открыла глаза.
Гидеон издал низкий гортанный звук и взял в рот другую грудь. Жаркое неистовое ощущение затопило ее, прежде чем она успела слово вымолвить.
Пруденс смутно почувствовала, как его руки касаются внутренней поверхности ее бедер, и поняла, что он готов взять ее. Она пыталась укрепить свой дух перед тем, что последует дальше, но он просто положил руку, горячую, нежную, прикрыв низ ее живота. И Пруденс отдалась наслаждению, которое дарили его губы, лаская ее грудь.
Тем временем его рука начала двигаться. Пальцы легко поглаживали, нежно нажимали, кружились с мучительной медлительностью. Каждое его движение вызывало сладкую дрожь. Постепенно ритмичное поглаживание стало настойчивее, все еще оставаясь слишком легким, слишком медленным и мучительным. Пруденс прижалась к нему, и длинный сильный палец скользнул внутрь, усилив ритмичную ласку.
Пруденс безотчетно то двигалась навстречу, то отступала, то отклонялась в сторону. Она хотела, чтобы эта мучительная ласка прекратилась... чтобы она никогда не кончалась... хотела... хотела...
Она не знала, чего хочет, и это мучило ее. Терзало. Ошеломляло. Она крепче обхватила Гидеона, без устали двигаясь в яростном ритме.
Она почувствовала, как шевельнулась его рука, и чуть не свалилась на пол, когда наслаждение, фейерверком взрываясь внутри, грозило разорвать ее на части. Ее охватила бесконтрольная дрожь. Что происходит? Пруденс малодушно попыталась оттолкнуть Гидеона, но тело помимо ее воли стремилось к нему навстречу, требуя и моля продолжения. Казалось, какая-то неведомая властная сила распоряжалась ее телом, не обращая внимания на сознание. Пруденс, словно опавший лист, кружилась в бурном потоке, который влек ее к водопаду.
